Главная > ГОРОД > А Центральному стукнул полтинник!

А Центральному стукнул полтинник!


20-01-2016.
В предпраздничной новогодней суете не попала в поле всеобщего внимания знаковая дата в истории Уфы. Чуть больше полувека назад, 12 декабря 1965 года, по улице Цюрупы, 97, открылся первый павильон Центрального рынка. Его возвели из железобетонных конструкций и стекла. Речь о том самом павильоне, что находится ближе к улице Революционной.
По тем временам состоялось грандиозное событие - своего рода сдвиг в деле повышения культуры обслуживания населения. Ведь торговля сельхозпроизводителей стала целиком и полностью осуществляться, как сегодня принято говорить, цивилизованно - под крышей, в теплом помещении, а покупателям и продавцам никакой ветер, снег и дождь уже не был помехой. Сюда с Верхне-Торговой площади, ограниченной улицами Карла Маркса, Коммунистической, Ленина и Пушкина, перешла торговля мясо-молочными продуктами, овощами, фруктами и семенами.
Освободившуюся территорию возле прежнего Гостиного двора, служившую горожанам верой и правдой с 1819 года, отдали под расширение набирающего мощь и обороты Уфимского авиационного института имени Серго Орджоникидзе (ныне - УГАТУ). Авиация и космос нуждались в новых инженерно-технических кадрах и менеджерах.
Кстати, перед Новым 2016 годом старейший торговый павильон открыли во второй раз в его истории - после реконструкции. Но теперь в нем уже разместились промтоварные бутики, а мясные и молочные продукты можно давно купить в другом помещении, построенном в постсоветское время.
Впрочем, вернемся к исходной точке. Других таких крупных по полезной площади торговых залов, как павильон Центрального рынка, в 1965-м в столице еще не было (там можно было играть в футбол). По размерам с этим зданием могли сравниться разве что производственные корпуса крупных машиностроительных оборонных заводов Уфы, но это уже другая история. Даже Дворец спорта с внушительных размеров ареной на улице Рихарда Зорге открыли на 2 года позже - 28 октября 1967-го.
...В прошлом веке картофелем и репчатым луком на Центральном рынке торговали (наверное, в санитарно-гигиенических целях) в отдельно стоящем помещении, размещавшемся за главным павильоном. Цены на товары, естественно, там были разные, к тому же отличались от государственных магазинов Уфимского плодовощторга, поскольку частник сам устанавливал стоимость своей продукции в зависимости от ее качества и конъюнктуры рынка. Вспомогательное здание имело широкую и длинную террасу, причем немного приподнятую над землей (вровень с кузовом грузовой автомашины), чтобы было легче разгружать картофель или же, наоборот, его загружать. В самом торговом зале пыль от картофельных и луковичных мешков стояла коромыслом. В одно время здесь торговали также аквариумными рыбками, то есть с каждого квадратного метра государственная казна получала доход. Уличная торговля проходила и в самом дворе Центрального рынка - что называется, с земли. В ходу были и временные прилавки, но это только в летне-осенний период и ясную погоду.
Рядом с действующим павильоном строительно-монтажный трест №3 возвел точное такое же здание, после чего число торговых мест увеличилось до пятисот двадцати. Тогда электронных весов для взвешивания продуктовых товаров не было (мы даже не знали об их существовании!). Поэтому продавцы пользовались традиционными весами с различными металлическими гирями. Когда же своих гирь им не хватало, брали взаймы у соседей. На рынке торговали своей продукцией не только сельчане Башкирии, но и жители Кубани, Кавказа, Азербайджана, Дагестана, Казахстана и республик Средней Азии. Гости умели зазывать покупателей, нахваливать свой товар, обращались ко всем горожанам без исключения настолько по-кавказски или по-азиатски почтительно, что было трудно уйти с рынка без какого-либо приобретения. Тогда большегрузных автомобилей-фур не было. Скоропортящиеся грузы в основном доставлялись в Уфу в очень короткие сроки. Тот, кто торговал на рынке по найму или без оного, зарабатывал очень хорошие деньги.
Конечно, в заготовительных и полуфабрикатных цехах любого завода условия труда были намного тяжелее, чем, например, в саду или в огороде. На этот счет приведу интересный случай, который произошел в начале 1980-х годов. Итак, 54-летняя женщина-садовод, стабильно торговавшая на Центральном рынке, воспользовавшись прорехами в трудовом законодательстве РСФСР, решила заработать максимально высокую пенсию. Для этого она устроилась на год на завод телефонной аппаратуры имени С.М. Кирова. Поскольку дама не имела заводской профессии, ее определили на самую тяжелую работу - в лакокрасочный цех. Условия труда, прямо скажем, там адские, вы даже представить себе не можете, сужу так уверенно, потому что сам видел аналогичное производство на соседнем заводе аппаратуры связи и, едва простояв там 5 минут, убежал подальше. Естественно, женщине после многолетней курортной жизни заводское производство с нитрокраской и лаком показалось сущим адом, у нее сильно разболелась голова.
Она бросилась в отдел кадров, чтобы уволиться, а ее не отпускают, поскольку некем заменить. Обратилась ко мне с просьбой помочь, потому как даже 2 недели, что положено было отработать, она там не смогла бы протянуть. К счастью, я по журналистской работе был в добрых отношениях с генеральным директором. Его, естественно, по таким пустякам тревожить не стал. По старой дружбе позвонил помощнику “генерала” и попросил не отказать в просьбе. Он сначала ничего не понял, трижды переспросил, не путаю ли чего-нибудь, ведь впервые в практике к нему обращались по поводу немедленного увольнения человека с завода... До сих пор его, как правило, только просили принять на работу по блату и получше устроить. Вопрос с увольнением решился, как вы понимаете, положительно, и многоуважаемая Аниса-апа вновь заняла свое место на рынке.
...Прямо скажем, не все приезжие сами реализовывали привезенные с юга фрукты. Они нередко нанимали продавцов из числа уфимцев. Так, в 1980-е годы мне рассказывали, что попасть в эту когорту было не просто, легче устроиться на работу во внешнюю советскую разведку - отбор кадров был слишком уж тщательным. Естественно, народ набирали не по анкетным данным, как это было в партийных или советских органах. На рынке всегда существовали свои неписаные законы и порядки. Подробности опустим, но отметим, что только неукоснительно соблюдая “правила игры рыночной экономики и корпоративной этики”, можно было сохраниться в этом сверхдоходном виде бизнеса. К примеру, мои знакомые из Алкино торговали на рынке выращенными на своем участке семенами различных сельскохозяйственных культур, цветов и приготовленными приправами, а на вырученные деньги построили прекрасный жилой дом возле детского санатория. Соседка же по этажу, работавшая по найму, купила дочери двухкомнатную кооперативную квартиру. Товарооборот на рынке миллионной столицы был очень большим. Ведь такого обилия крытых рынков, как сейчас, в городе в те поры не было.
Между двумя павильонами Центрального рынка существовало своего рода здание-перемычка, поэтому с улицы Цюрупы постороннему глазу не было видно, что творится на задворках торгового центра. В этом одноэтажном помещении открылся один из крупнейших в городе хозяйственных магазинов под названием “Дружба”. Удобство состояло в том, что люди, приезжавшие на рынок за мясом, овощами и другими продуктами, одновременно могли купить ведерко, посуду, ложки, плошки, лейку и другую полезную в хозяйстве домашнюю и садовую утварь. Магазина того давно уже нет, снесли... В принципе, его и не жалко, потому что архитекторы и строители превратили это лобное место в очень удобный и привлекательный торговый центр столицы. Перестройка одноэтажного здания напрашивалась сама собой, так как земля в центре Уфы стала дорогой и каждый квадратный метр должен приносить его хозяину максимальный доход. Фактически, землю между теми павильонами отдали под красивое здание. И возник здесь трехэтажный торговый павильон. Хотели снести и другой павильон, в газетах даже публиковали сообщение на сей счет. Мол, будет здесь большая парковка. Однако данный план городская власть впоследствии изменила, и автостоянка в конце концов была оборудована через дорогу (имею в виду улицу Ивана Якутова). На том же месте, где раньше (в постсоветское время) была толкучка, появились небольшие стационарные хозяйственные магазины, стояли металлические контейнеры, с которых предприниматели реализовывали хозтовары, одежду, обувь, привезенную из других городов и из-за границы. Это были веселые времена.
...В лихие 90-е вся прежняя территория собственно рынка, существовавшая с советских времен, сдавалась арендаторам. Люди разбивали на земле палатки, чтобы выставить свой товар на обозрение покупателей и немного согреться в холодную погоду. К нам приезжали со своими товарами даже граждане Литвы, Украины и Белоруссии, потому что промышленность и частный бизнес в тех странах (бывших союзных республиках СССР) был в большей мере ориентирован на потребителя. С Запада везли трикотаж, обувь, верхнюю одежду, галантерею, шубы, вязаные шапочки, естественно, пользуясь тем, что при переходе от социалистической системы к рыночной экономике прежние экономические связи прервались. В 1992 году, как только открылось прямое железнодорожное сообщение Уфа - Варшава, местные молодые челноки выдавили непрошенных гостей с рынка, поскольку привозили более качественные товары. И все равно период дикой торговли в самом центре столицы долго продолжаться не мог. Челноков, освоивших просторы Польши, Турции и Китая, мэрия столицы отправила на оперативные просторы в дальний микрорайон Сипайлово, где свободной земли с лихвой хватало всем. Ну а Центральный рынок успешно пережил конкуренцию с небольшими летне-осенними базарчиками, которые открывались в разных концах южной части нашего города.
С торговлей овощами и фруктами тоже получилась запендя (вспомните Чехова, читатель!). Власти республики и Уфы, начиная с 1990-х годов, раздали горожанам огромные земельные площади в близлежащих сельских районах. Раздали под сады и огороды, что не могло не отразиться на снижении объема товарооборота и доходов Центрального рынка. Спад торговли имел в основном сезонный характер, а поздней осенью, зимой и весной все равно люди тянулись на знаменитый базар. Одним словом, Центральный на своем веку выдержал не один шторм в торговле. Сегодня он, благодаря большим вложениям в реконструкцию, строительство и благоустройство, имеет вполне европейский вид как снаружи, так и внутри. Правда, в нынешнем десятилетии из названия предприятия исчезло привычное слуху слово “рынок”. Странно, ведь вся страна уже давно целиком и полностью вошла в рыночную экономику.
...Мне кажется, рынок, о котором идет повествование, появился на этом месте не случайно. Данный вопрос поднимали еще до революции 1917-го жители местной Северной слободы. Они просили городскую управу устроить второй в городе базар в этом районе, а точнее - между Ивановским кладбищем и земскими конюшнями Уфимского государственного коннозаводства. Те как раз располагались тогда приблизительно на месте нынешнего Центрального рынка. Просьба горожан основывалась на том, что Верхне-Торговая площадь находится в определенном отдалении от окраины Уфы. Значит, имеются большие расходы на подвоз продуктов из-за отсутствия мощения тротуаров и гужевых дорог, особенно осенью и весной. Добавим: 18 февраля 1912 года вопрос обсуждали гласные (депутаты) городской думы на своем очередном заседании в собственном здании по улице Центральной (на углу современных Ленина и Коммунистической, ныне этот дом передан МВД по РБ). Например, гласный Сергей Зайков заявил, что создавать второй базар лишь по желанию только части населения нельзя. Мол, по улице Достоевского было всего несколько лавок, и нельзя тратить городские деньги на организацию базара, если нет полной уверенности в том, что таковой привьется. В качестве примера Зайков привел случай с базаром, который также по просьбе горожан открыли на Троицкой площади (в районе современного монумента Дружбы), потратив средства на устройство лавок... А в итоге торговцы Уфы и уезда по-прежнему поднимались на Верхне-Торговую площадь, где народу было гораздо больше, а значит, и товарооборот выше.
Гласный Сергей Бочкарев придерживался иного мнения: “Теснота в базарные дни на Верхне-Торговой площади такая, что невозможно не то что проехать, но и пройти. Это крайне небезопасно в пожарном отношении. Разрядить обстановку можно лишь открыв второй базар, куда возможно было бы перенести привозную хлебную торговлю”. Кстати, князь Хасан Акчурин поддержал Бочкарева. Развивая злободневную тему, гласный Иван Александров, дабы избежать тесноты на торговой площади, предложил назначить несколько базарных дней, а не только лишь четверг, и в один из этих дней допускать исключительно привозную хлебную торговлю. Речь шла не о буханке хлеба, сушках или батоне, а о торговле зерном, пшеницей и ржаной мукой средними и мелкими партиями.
Гласный Александр Бехтерев был на стороне обывателей Северной слободы, где в основном находились дома речников и железнодорожников. По его мнению, нельзя было не считаться с ходатайством жителей окраины. Надо, мол, помочь, раз у города нет денег на улучшение состояния дорог в распутицу. Бехтерев при этом добавил: “Место для второго базара около Ивановского кладбища никаких затрат от города не требует, кроме установки весов”. Но Иван Александров ему возразил: “Расходы придется вести не только на установку весов, но и на очистку этой площади и замощение”.
Одним словом, обсуждение темы шло в гордуме бурно; всесторонне и взвешенно рассматривались противоположные точки зрения. Нет смысла рассказывать об этом подробно. Зайков стоял на своем и утверждал, что на Верхне-Торговой площади теснота образовалась искусственно, поскольку место это превратили в постоялый двор. Он высказался: надо запретить там останавливаться с пустыми возами.
В итоге второй базар так и не открыли в Северной слободе. Видимо, помешала начавшаяся Первая мировая война. А там уже и продукты первой необходимости стали в Уфе продавать только по карточкам...
Думаю, Центральный рынок вряд ли бы построили в уже к тому времени бывшей Северной слободе, если бы... Если бы не три существенных обстоятельства. Во-первых, это не дело, что базар располагался в административном и культурном центре процветающей столицы республики - рядом с правительственными зданиями, высшими учебными заведениями, парками культуры и отдыха, театрами, музеями, кинотеатрами, стадионом “Динамо”... Причем к началу 1960-х годов многие деревянные торговые помещения обветшали и имели неприглядный вид, чему я сам был свидетелем. Да и некоторые кирпичные строения уже не вызывали восторга. Напомню, что по периметру Верхне-Торговой площади находились “Гастроном”, магазины “Детский мир”, “Галантерея”, “Ткани”, швейная фабрика имени 8 Марта, аэроклуб ДОСААФ... На лошадях с санями с улицы Пушкина “купцы” заезжали на базар, и нередко прямо с воза торговали мясным, зерном, всякой живностью. Кругом бегали собаки, хлопали крыльями стаи диких сизых голубей, воробьев и ворон. Последние гнездились на высоких тополях, которые росли напротив базара - на том месте, где сейчас находится новый корпус Башкирского государственного медицинского университета. В другом конце площади торговали с рук кроликами, декоративными птичками и домашними голубями.
Во-вторых, наш город после войны получил мощное экономическое развитие, следовательно, он стал интенсивно развиваться в сторону севера, поскольку с других сторон его окружали реки. Стало быть, рынок надо было в любом случае перемещать в районы новой массовой жилой застройки. В конце концов Центральный рынок оказался, на мой взгляд, на очень удачном для всех месте. Сюда легко и одинаково удобно добираться из Демы, Старой Уфы, Затона, Нижегородки, Глумилино, Архиерейки, с проспекта Октября и из исторического центра, благо, именно на эту площадь подвели многие трамвайные, троллейбусные и автобусные маршруты.
И в-третьих, было бы грешно в трудные послевоенные времена не воспользоваться тем, что Министерство авиационной промышленности Советского Союза, Госплан СССР и Совет Министров РСФСР выделяли громадные деньги на строительство учебных и лабораторных корпусов Уфимского авиационного института имени Серго Орджоникидзе, возведение новых павильонов рынка и перенос базара с Верхне-Торговой площади на улицу Цюрупы, 97. Там на один только снос зданий, погрузку и вывоз строительного мусора нужно было отдать полцарства, поскольку работы эти были не только трудоемкими, но и очень обременительными в финансовом отношении, что в конце концов могло лечь на плечи городского бюджета. Руководство республики и Уфы Зия Нуриев и Мидхат Шакиров приняли в те далекие годы чрезвычайно здравое и дальновидное градостроительное решение, не подвергающееся сомнению даже спустя полвека.
Рашит АЮПОВ.

Вернуться назад