«Я выпахала это время...»
20-07-2012.
В нынешнем году творческая лаборатория художников тех стран, которые входят в Международную организацию тюркской культуры (ТЮРКСОЙ) прошла в Турецкой Республике в пятнадцатый раз. На юбилейный пленэр, состоявшийся в городе Сапанджа (провинция Сакарья), съехались двадцать мастеров изобразительного искусства из четырнадцати государств тюркоязычного мира, среди которых, помимо принимающей стороны, - Азербайджан, Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Туркмения, Молдова (речь о гагаузах), Хакасия, Украина (впервые участвовали представители Автономной Республики Крым), Афганистан, Республика Босния и Герцеговина, Республика Косово, Македония... Ну а честь защищать цвета флага Башкортостана выпала акварелисту Лейсан Рахматуллиной.
Напомню читателям о том, что художники из Башкирии не раз и не два принимали участие в знаменитом пленэре ТЮРКСОЙ. Скажу больше, в 2010-м наша землячка - акварелист Зимфира Галимова стала победительницей этого необычного состязания, получив право по своему желанию приезжать теперь на любую из лабораторий в качестве гостя. Безусловно, никто здесь между собой (в традиционном понимании конкурсных баталий) не борется. Люди просто работают, готовясь к итоговой выставке, в которую войдут созданные за небольшой срок (меньше двух недель) произведения всех участников. Как правило, "лаборанты" выдают на-гора по две-три работы. А настырная, трудолюбивая до самозабвения Рахматуллина рванула аж семь листов, и такая цифра, думается мне, для нее не предел. ("Для того чтобы по-настоящему расписаться, это очень маленький срок. Ведь ты попал в новое, абсолютно незнакомое место и должен осмотреться, оценить и понять все причинно-следственные связи...")
Впрочем, об этом чуть позже. Сейчас же вернемся к Зимфире Галимовой, которая к тому же оказалась педагогом Лейсан по Республиканской художественной гимназии (в пору учебы нашей героини - еще школе-интернате), носящей имя Касима Давлеткильдеева. Зимфира Ахатовна и проинструктировала свою ученицу, коей подошел срок отправляться на берег турецкий, наказав взять с собой... практически все. Широкие кисти, краски, бумагу - ту, с которой Рахматуллина привыкла работать... Короче, Лейсан поехала нагруженная, аки мул, прихватив (словно чувствовала!) и еще кое-что из своего "инструментария". Например, весомый "квадрат" оргстекла, для того, между прочим, чтобы бумага как можно дольше сохраняла влагу ("Под листом, который ложится на пластик, долго держится слой воды, но в Сапанджа настолько сильный и горячий ветер, такое активное солнце, что все улетучивается моментально. А мы работали на свежем воздухе...").
Да, интернациональный отряд мастеров трудился под открытым небом, причем в райском, на взгляд туриста, уголке - в природном парке-заповеднике, полукольцом обегающем один из краев озера Сапанджа, чья площадь равняется сорока пяти квадратным километрам. Наверное, оно и дало название городу на северо-западе Турции, принявшему участников пленэра. Но дивное это местечко, в котором свободно разгуливают павлины, чувствуют себя абсолютно защищенными изящные фламинго, различные водоплавающие птицы и другая живность, принадлежит частному лицу. Меценату по имени Ахмет Шахин (Сары), который вместе с муниципалитетом Сапанджа поддержал лабораторию, приняв необычных гостей в своих владениях (жили "лаборанты" в отеле, но каждое утро их практически на весь день привозили в "зеленую" мастерскую). Добавлю, парк господина Шахина славен не только флорой и фауной, но и историческими памятниками, и любопытнейшими "экспонатами" этнографической направленности, бережно сохраняемыми в пространстве редкостных по красоте изумрудных лужаек, приозерной территории, под купами экзотических деревьев...
Забавно, но турки, чрезвычайно предупредительные и внимательные к гостям, долго не могли понять, что от них требует маленькая упрямая женщина из Уфы. "А я просто просила у них ведро для воды и какой-нибудь материал, способный как можно дольше держать влагу", - теперь, рассказывая мне о своих злоключениях на пленэре, Лейсан улыбается, а тогда ей было явно не до смеха. Хорошо, что она послушалась Галимову, нагрузившись кистями и красками. Поскольку то, что предложили ей хозяева, радушно снабдив художников всем материалом, оказалось абсолютно для Лейсан непригодным. Особенно в тех условиях, в которых Рахматуллиной предстояло писать. Два дня она бродила по парку, высматривая подходящее место, делая предварительные наброски и мучительно раздумывая, каким образом можно выйти из сложившейся ситуации, - пропитанная влагой бумага сохнет в одно мгновение, то зарядит дождь, что, естественно, акварели категорически противопоказано, то начатое солнцем завершает ветер - лист коробится, скручиваясь на глазах... Собратья по кисти (а речь о ревнителях масляной живописи, гуаши, пастели, темперы), рьяно принявшиеся за дело и не сразу понявшие, что так заботит их коллегу из Башкортостана, стали советовать Лейсан: "Ну ты хоть какие-нибудь цветочки нарисуй..." Не то чтобы на "бедность решили подать"... Хотели таким образом землячку нашу поддержать, сделав, видимо, вывод, что Рахматуллина попала на пленэр случайно.
Единственным, кто разобрался в ситуации, был Ахмет Шахин, который, выслушав объяснения Лейсан через переводчика, во-первых, разрешил ей работать на защищенной в какой-то степени от безжалостных лучей веранде его жилого дома, расположенного в парке, а во-вторых, без лишних слов выдал большой уличный зонт на длинной ножке. Затем усадил уфимку в машину и отправился с ней в хозяйственный магазин - купили и ведро, и губку, и специальную салфеточную ткань, умеющую впитывать и долго держать в себе воду, и еще какие-то мелочи... Нашли ящики, на которые установили лист ДВП, - чем не стол для акварелиста! Даже стульчик для этюдов ей сделали, причем в рекордно короткие сроки.
И работа пошла. Рахматуллина с трудом вспоминала о том, что надо идти обедать. Собственно, если бы не организаторы, постоянно контролирующие гостей (как там "лаборанты", не нужно ли чего?), она бы точно ходила полуголодной. Но хозяева неуклонно были рядом, и порой их забота мешала художнику сосредоточиться: "Даже вынуждена была сказать им: "Лучше не подходите ко мне, когда я работаю!" - Лейсан опять смеется: - Понимаете, чтобы не заниматься примитивной подражательностью, а создать художественный образ, пейзаж-размышление, мне нужно думать. Процесс тонкий, требующий одиночества... А в парке вокруг меня постоянно находились какие-то люди. Им было интересно смотреть, видеть то, что я делаю, задавать вопросы. Я ловлю мазок, а тут поперек всего возникает разговор! Несколько раз приезжали журналисты, особенно активным было телевидение. Они тоже хотели вникнуть в процесс создания такой акварели, просили комментариев. Все это съедало огромное количество времени, выбивало. Но я их тоже понимала: люди чрезвычайно гостеприимны, им важно, чтобы у меня все было хорошо. Мне кажется, ранее местные жители не сталкивались с тем, что делаю я, отсюда интерес, вопросы. Но в той степени, на какую способна, мне реализоваться все-таки не удалось...".
Ничего себе не удалось! Семь законченных произведений - изумительная, исполненная раздумий о вышнем композиция "Колыбельная"; два листа из серии "По Турции. Сапанджа"; еще три из той же серии, но уже с уклоном в исторический аспект принявшей их древней земли, сумевшей сохранить приметы ушедших времен; тончайшая работа "Вечереет"... Недаром же братья-художники (и сестры, конечно, поскольку в нынешнем пленэре участвовали пять женщин, Лейсан в их числе) после первых двух дней вынужденного ее простоя резко изменили свое мнение о Рахматуллиной, зауважав коллегу, все чаще заговаривая с ней либо молча останавливаясь за спиной трудившегося акварелиста. А затем посмотреть на рожденные вдохновением Лейсан образы таких, казалось бы, знакомых, но преображенных талантом мастера из Уфы уголков благославенной земли приехала жена губернатора провинции Сакарья и страстно захотела, чтобы хоть одна из рахматуллинских работ попала в ее коллекцию.
Замечу: результаты всех пятнадцати пленэров составили уже весьма солидное собрание (более тысячи единиц хранения), которым распоряжается ТЮРКСОЙ, устраивая регулярные выставки, в том числе и международные и передвижные. Ныне в это собрание вошло три листа Лейсан Рахматуллиной. Добавлю, еще две акварели (из семи написанных) она передала меценату Ахмету Шахину и две - жене губернатора провинции Сакарья. С большим интересом, если не сказать восторгом, восприняли ее труд на отчетной по результатам пленэра экспозиции и представители официальных кругов - государственный министр Турции Бешир Аталай (на снимке - в центре), генеральный секретарь ТЮРКСОЙ Дюсен Касеинов, а еще наймакам, то есть уездный начальник Сапанджа Осман Сары и другие высокие гости...
"Вы довольны? - спрашиваю я Лейсан, рассматривая фоторепродукции ее турецких "впечатлений". Она медлит: "Как сказать... У меня была невероятная потребность работать. И я просто выпахала это время, практически минуты не оставив на что-то иное. Имею в виду то, что, например, хозяева, которые принимали нас замечательно, устроили день отдыха и повезли художников в Стамбул. Сводили в оперу, где я с радостью услышала пение Катерины Гильмутдиновой из Башкирского государственного театра оперы и балета, покатали по городу, показали музеи... Но при том мыслями я все время была на своей веранде в парке, поскольку процесс необратим, и если ты погрузился в него, то тебя ведет уже какая-то другая сила... Я ответила на ваш вопрос?".
Да, Лейсан, вы ответили более чем исчерпывающе. Но вот почему-то шестое чувство подсказывает мне, что к разговору этому мы еще вернемся...
Илюзя КАПКАЕВА.
P.S. Пользуясь случаем, Лейсан Рахматуллина попросила поблагодарить через нашу газету представителя Министерства культуры Республики Башкортостан в Международной организации ТЮРКСОЙ Ахата Салихова, курировавшего ее и помогавшего во время пленэра в Турции.
P.S. Пользуясь случаем, Лейсан Рахматуллина попросила поблагодарить через нашу газету представителя Министерства культуры Республики Башкортостан в Международной организации ТЮРКСОЙ Ахата Салихова, курировавшего ее и помогавшего во время пленэра в Турции.
Вернуться назад