Куда уходит детство…
21-12-2021.
Оно потихоньку, небольшими, но такими значимыми для каждого ребенка шагами двигается к отрочеству, а затем, преодолев непростой период взросления и перехода в юность, достигает далекого, столь желанного в нежном возрасте берега взросления. В общем, оно уходит во взрослую жизнь. И только от нас самих зависит то, останется оно с нами, угнездившись где-то в самом дальнем уголке души, или канет в Лету беспамятства…
А весь этот пространный зачин относится к тому, что в Уфимском театре юного зрителя, вступающем в свой первый, в каком-то смысле детский юбилей, прошла премьера спектакля «Манюня», режиссером которого стала Полина Шабаева, сама же и создавшая инсценировку по книге писателя Наринэ Абгарян. Книга Абгарян сразу же после выхода в свет завоевала невероятную популярность в читательской среде, не остался в стороне и мир театра, также поднявший «Манюню» на щит, постановками по этому произведению отметились многочисленные творческие коллективы в стране, в том числе и Российский академический молодежный театр, одноименный спектакль на сцене коего с большим успехом идет начиная с 2019 года. Среагировало и кино. Экранизация «Манюни» режиссера Армана Марутяна 15 декабря стартовала на интернет-платформе ОККО, чтобы затем, как я думаю, отправиться в большое путешествие по экранам телевизоров. Короче, поживем-увидим (во всех смыслах)…
…Жанр своего «высказывания» Полина Анатольевна определила как «путешествие в детство». И мы долго говорили с ней о том, что сие логично, поскольку множество лучших образцов литературы для детей основывается на том, что, совершая путешествие, маленький, открывающий мир человек в рамках такого повествования проходит некий путь к себе, растет, меняется, формируется как личность – мыслящая, развивающаяся, способная отличить черное от белого, познающая законы бытия, в итоге взрослея, даже оставаясь в рамках своего нежного возраста. Достаточно вспомнить такие чеховские произведения, как «Степь», «Мальчики»; «Детство Никиты» Алексея Толстого, фрагменты катаевской трилогии «Белеет парус одинокий», главы рыбаковского «Кортика», «Золотой ключик, или Приключения Буратино» того же Алексея Николаевича и, безусловно, предтечу этой книги «Приключения Пиноккио. История деревянной куклы» Карло Коллоди, носовского «Незнайку», «Удивительное путешествие Нильса с дикими гусями» Сельмы Лагерлеф, некоторые части из серии историй о муми-троллях Туве Янссон, путешествие девочки Элли и ее друзей по дороге из желтого кирпича Фрэнка Баума – Александра Волкова; судьба Тома Сойера и его закадычного друга Гекльберри Финна из того же разряда, да даже, скажем, народная сказка «Гуси-лебеди» и многое-многое другое…
Когда произведение Наринэ Абгарян только увидело свет, многие издатели анонсировали его как книгу для детей, и иные читатели, которые «повелись» на их посулы, высказались в дальнейшем, что «Манюня» – это повествование в большей степени для взрослых. Что тут сказать? Думаю, что правы и первые, и вторые. Наринэ Юрьевна, добавлю – лауреат Российской национальной литературной премии «Рукопись года», престижных российских премий «Ясная поляна» и имени Александра Грина, а также номинант не менее престижной «Большой книги», безусловно, создавая знаменитый бестселлер, с головой окунулась в свое солнечное детство, пробудив в собственной душе те самые светлые, быть может, в ее жизни чувства тотального счастья, абсолютной защищенности и бескорыстной любви, ностальгию по которым испытывают те из нас, кто все еще помнит тот период своей жизни, когда деревья были большими, национальная принадлежность не имела значения (помните, как у Льва Кассиля в книге «Кондуит и Швамбрания»: «Мама, а наша кошка – тоже еврей?») и незнакомые люди не вызывали у ребенка опасения… Да, детство писателя Абгарян выпало на тот временной период, связанный с золотым веком союза нерушимого республик свободных, в который формировались характер и сознание большинства представителей нынешнего среднего поколения россиян. И именно им близка триумфальная трилогия автора из Армении. Сегодняшние дети «железных богов», по мнению иных, не способны воспринять солнечный мир маленького армянского города Берд, в котором проходит детство Манюни и ее лучшей подруги Нарки. Ну а вы-то на что, уважаемые взрослые?! Разве такой сюжет, такой спектакль для вас не повод к совместному визиту в театральный зал? Да и не есть правда подобное мнение. В минувшую субботу на дневном (12.00) показе «Манюни» в Уфимском ТЮЗе прямо за моей спиной устроились, заняв кресел двадцать, пожалуй, молодые люди студенческого возраста, явно пришедшие в театр благодаря «Пушкинской карте». Так вот эти девушки и юноши где-то семнадцати-восемнадцати лет хохотали оба действия так, что трясся весь ряд. В том числе и тот, в коем нашла место я. И меня сие нисколько не раздражало, напротив, радовало. Радовала реакция, поскольку смеялась молодежь именно в те моменты, когда и было нужно, и замолкала тогда, когда наступало время тишины. И радовало меня то, что эти зрители приехали в ТЮЗ, в Сипайлово (не ближний, прямо скажем, свет), как я поняла, из центра города, отложив в пользу «Манюни» какие-то свои дела. И уж если совсем углубиться в эту тему, то на премьере спектакля, 26 ноября, в зале было много подростков и ребятни гораздо младше, и реакцией своей на происходящее на сцене они, скажем так, мало отличались от уфимского студенчества. Так что, как говорил классик, «на все, братец, есть своя манера»…
Однозначно, режиссеру Полине Шабаевой, задумавшей воплотить «Манюню» на сцене, было очень и очень непросто. Начнем с того, что выбрать для инсценировки главы из объемной трилогии, отказавшись от одного в пользу другого – уже процесс трудоемкий и не слишком благодарный. Работа шла долго, во-первых, Полина Анатольевна все никак не могла выйти на саму Наринэ Юрьевну, исчезнувшую из поля зрения большинства своих подписчиков – а Абгарян к тому же и известный блогер – после очередного армяно-азербайджанского конфликта. Писатель с активной жизненной позицией, она примкнула к движению по оказанию помощи тем, кто пострадал в упомянутых событиях, взяв на себя организацию благотворительных ярмарок, распродаж в пользу потерпевших и прочего… (Но уж когда контакт состоялся, то с согласия автора работа закипела в полную силу).
Во-вторых, Уфимский ТЮЗ, несмотря на свою востребованность в микрорайоне Сипайлово, где он является неким центром духовности и культуры (впрочем, как показал интерес ко многим премьерам названного театра, востребован он не только в этом спальном жилмассиве), существует по принципу бедного театра. То есть средств на создание шикарного, многофигурного действа у ТЮЗА нет, а посему, задумывая очередную постановку, коллективу приходится вертеться, выдумывать и пробовать, дабы и уложиться в скудный, на мой взгляд, бюджет, и выдать «на гора» достойный продукт (собственно, протиснуться в игольное ушко). Надо отдать должное художнику-постановщику «Манюни» Юлии Гилязовой, сумевшей при весьма скромных возможностях сцены ТЮЗа, катастрофически лишенной глубины, воссоздать эпоху счастливого советского детства, протекающего в небольшом армянском городе, где все жители знают друг друга. И ей это удалось, равно как и удалось сохранить на этой изначально не театральной площадке (напомню, что Уфимский ТЮЗ все 10 лет обретается в здании хозяйственного назначения, что-то вроде бывшей бойлерной – не могу здесь не упомянуть следующего: первый директор Театра юного зрителя Юрий Михайлович Карманов сделал все, что мог, дабы облагородить и привести в надлежащий вид это строение! И все же…) воздух, свободу, в которой росли озорные девчушки из Берда, и свет… Как это удалось сделать Юлии Гилязовой, я ума не приложу… Как говорят сейчас дети возраста Манюни и Нарки – зачет! Впрочем, не стоит забывать, что художник Гилязова работала в тандеме, сиречь в теснейшем контакте с режиссером Шабаевой, чей замысел в спектакле четко прочерчен, и если раскладывать постановку по сегментам (мизансценам), то мы в течение двух актов поступательно следуем к логическому завершению этой истории о человеческом взрослении, мелких неприятностях, подобных педикулезу, и способах борьбы с таинственным шевелением в волосах, вызвавших большие тектонические сдвиги со стороны грозной Ба, а также о настоящей дружбе, первой влюбленности, а еще спрятанной в холодильнике для особого случая банке вожделенной сгущенки, способной вернуть бытийную радость оскорбленному, униженному ребенку, и о прекрасном бердском винограде, который, наливаясь соком, вызревает к надлежащему времени так же, как в маленьких девочках зреет характер, чувство сопричастности всему сущему и большая настоящая любовь к тем, кто стоит на страже их безмятежного, но такого беспокойного для взрослых и счастливого для юных героинь детства.
Не стану пересказывать сюжет, хотя бы уже потому, что у каждого из тех, кто не читал книгу Наринэ Абгарян, теперь появилась возможность посмотреть спектакль Уфимского ТЮЗа «Манюня». Упомяну лишь то, что речь идет, как уже ясно, о дружбе двух девочек – Манюни, Мани (прекрасная работа актрисы Натальи Лысцовой) и Нарки, Наринэ (очень органично существуют в этой роли актриса Виктория Емелёва и в паре с ней играющая Лайсан Хузина) и историях их семей – Шац и Абгарян.
…Замечу, еще только на подступах к замыслу режиссер Шабаева точно знала, что если звезды сложатся в пользу ТЮЗа, то роль Манюни будет играть Наталья Лысцова, а роль любимой Маней, такой суровой и такой нежной Ба – Розы Иосифовны Шац – актер Михаил Ушаков. И обе идеи оказались в итоге точнейшим попаданием, что называется, в десятку. И Наталья Лысцова, которая при дальнейших планах художественного руководства ТЮЗа может кардинально измениться, снискав очередной успех, поскольку мне кажется, что Наташа относится к разряду актрис-клоунесс – редчайшее на театре амплуа; и Михаил Ушаков, что касается Миши, то он просто поразил меня. И вот что я имею в виду: прием переодевания актера мужчины в женщину всегда вызывает положительные эмоции у публики, с радостью воспринимающей подобные метаморфозы. Но в случае с актером Ушаковым, коего, к сожалению, до «Манюни» я практически не видела в спектаклях ТЮЗа, речь идет совершенно о другом преображении. Михаил не комикует, не шаржирует образ своего персонажа. Ни в коем случае! Ушаков играет филигранно, деликатно, создавая истинно народный характер, каковой и дарит нам множество открытий чудных. Его Ба – это некий сплав деспотичности, единовластия, грозной силы и трогательной любви к внучке человека, в одиночестве вырастившего сына, а затем всю нерастраченную лавину чувств обрушившего на бедовую голову маленькой Манюни. Актер работает точно, виртуозно на уровне самых тонких чувств; он органичен в своем необъятном халате, кухонном фартуке, мягких тапках и при вычурной «хале» на голове. Подчас я (да и не только я) просто забывала о том, что передо мной не Роза Иосифовна, а Михаил Ушаков. Его Ба кошмарит Манюню и Нарку, яростно обрушивается на сына – отца Мани (Никита Кислухин и Дмитрий Широнин), чуть кокетничает с сантехником (Павел Лобанихин), пришедшим исправлять разрушительные последствия нетерпеливого характера внучки, и подчеркнуто любезно ведет себя с матерью Наринэ, воспитанной и женственной Надей (замечательная работа актрисы Александры Кузненцовой – в паре с ней играет Ульяна Дементьева, которую, к сожалению, мне увидеть в этом спектакле пока не удалось). И все это – без окарикатуривания, ненужного преувеличения, напротив, очень тактично, изящно, даже грациозно. И вызывает у зала живейший отклик, связанный с самыми добрыми эмоциями, что, добавлю, имеет особую цену.
Работая над спектаклем, состоящим из различных новелл, Полина Шабаева понимала, что нужно найти для «Манюни» форму, которая не позволяла бы действу рассыпаться на отдельные фрагменты, а придавала ему целостность. И тогда возник ставший связующим звеном всех эпизодов жизни Мани и Нарки персонаж, о котором необходимо сказать отдельно. Имя этому персонажу – Хор. Он же соседи, он же просто жители Берда, он же, выражаясь театральным языком, слуги просцениума. Думаю, вы помните, читатель, знаменитый спектакль Георгия Товстоногова «Ханума», который великий режиссер поставил на сцене БДТ по пьесе Авксентия Цагарели, и большинство из нас видело его телеверсию, осуществленную в 1978 году. И тогда вы помните, безусловно, что все это уникальное действо сопровождают несколько кинто. Напомню: кинто – это мелкие торговцы в Грузии, особенно в Тбилиси, которые, как правило, занимались продажей фруктов и овощей вразнос. Иногда так называли грузинских мужчин без определенного занятия, весельчаков, плутов, завсегдатаев духанов.
По принципу тифлисских «кинтошек» Полина Анатольевна ввела в свой спектакль четырех так называемых бердских соседей, которые, собственно, ведут рассказ про семьи Шац и Абгарян, знают в родном городке каждый камень, каждую выбоину на дороге и органично и динамично соединяют все части целого в единое повествование. Это не безликие персонажи, это полноценные образы, с большой теплотой и с почитанием народного характера созданные актерами Виталием Андреевым, Зульфаром Ахметовым, уже упомянутым Павлом Лобанихиным и Салаватом Бикмиевым. Временами квартет распадается на отдельных героев – сантехник, музыкальный руководитель школьного хора, шофер, привезший посылку к юбилею Ба, разъяренный отец болтливого мальчишки Сурика, углубившегося в детали деторождения… И в этих небольших ролях все четверо столь же интересны и органичны, как и в своем идеально сцементированном квартете. Замечательный прием, придающий спектаклю объем, цельность и добавляющий ему черты истинной народности.
Вообще в этом спектакле масса ярких актерских работ. Иные я уже перечислила, а вот отдельной строкой добавить в список мне бы хотелось Айнура Ризванова, очень симпатично и с юмором сыгравшего главу семейства Абгарян, папу Юру, импульсивную Каринку, грозу всех пацанов Берда и по совместительству Наркину сестру (Алина Латыпова и Виктория Емелёва), гостя Армении добрейшей души москвича Андрея (Николай Чурилов) и уже упомянутого папу Манюни Мишу – Никита Кислухин очень мягко и без нажима создает характер человека, вынужденного жить по законам, установленным Ба. Молодой актер, на мой взгляд, наделенный нешумной смеховой культурой, анализирует характер человека, вынужденного жить в семье с деспотичной матерью, которую, несмотря ни на что, он продолжает любить. В противовес Кислухину работающий с ним в паре Дмитрий Широнин играет человека, механистически выполняющего все указания Ба, но временами из-под маски человека-автомата выглядывает лицо замученного мамашей сына, способного в один прекрасный момент сорваться, если не взорваться, - он хитро переглядывается с Хором, назло внутреннему врагу, пользуясь отсутствием Ба, лихо расправляется с коньяком, принесенным в дом семьи Шац бежавшим к приятелю после ссоры с женой папой Юрой, и тут же, заслышав громовые раскаты голоса Розы Иосифовны, мастерски прячет следы преступления…
...Поразительную по красоте и богатству оттенков вокальную партитуру спектакля создала заведующая музыкальной частью театра Людмила Клинушина – здесь и известная многим с младых ногтей песенка Семена Каца «С тучки на тучку – шире шаг, шире шаг, а не уже. Я шагаю по облакам, как по весенним лужам», заменившая в прологе истории детской дружбы (возможно, оно и к лучшему, не стоит ранить чувства старшего поколения) «Бухенвальдский набат» Александра Соболева и Вано Мурадели, который и познакомил оконфузившуюся Манюню с Наркой, да и слова песенки Каца больше соответствуют характеру обеих девочек. И хиты олимпийского года, ведь события, произошедшие в Берде, совпадают по времени с началом Игр четырехлетия в Москве, и романс Булата Окуджавы, и чудесные самобытные напевы армянского народа, один из этих шедевров – колыбельная звучит дважды. В первый раз в тот момент, когда рассердившаяся на озорницу мама Надя выходит из себя и, дабы смягчить гнев терпеливой женщины, начинает звучать чуть ли не в хоровом исполнении мелодия, которую она слышала в раннем детстве; а затем – ту же колыбельную ведет (а это сложно для непрофессионального исполнителя) нежно, бережно Нарка, обнявшая, баюкающая, стремящаяся защитить Манюню, оскорбленную, раздавленную гадким словом, брошенным в ее адрес землячкой, приехавшей из Первопрестольной… Вообще, все в спектакле поют очень качественно, начиная с общего хора, выводящего в прологе радостное «С тучки на тучку»… И замечательно все занятые в спектакле актеры звучат в тухмановской «Как прекрасен этот мир», ставшей в «Манюне» своеобразной «аллилуей любви»!.. Впрочем, у Клинушиной, как правило, поют все!
И вот еще что мне хотелось обязательно сказать всем участникам спектакля, исполняющим роли детей: я, образно говоря, снимаю шляпу перед теми из вас, кто не пытается играть ребенка, копируя его лексику, дефекты речи, пластику, характерные для малыша замахи кулачком, когда он сердится или вступает в конфликт с одногодками. Я снимаю шляпу перед теми, кто играет СОСТОЯНИЕ ребенка (!), подключая свою память, в том числе и мышечную, наблюдательность, и делает это чрезвычайно деликатно. В таком спектакле нельзя быть грубым и уж тем более пережать, потому что люди, которые пришли к вам, заполнили зал, испытывают острое желание вернуться в детство, вспомнить тот короткий отрезок времени, когда мир был все-таки совершенен, деревья большими, а могучие горы, впервые увиденные маленькими девочками из армянского Берда, заставили их задохнуться от восторга, от великолепия упирающихся в звезды вершин и почувствовать себя пылинками в пространстве Вечности. А это значит, девочки начали взрослеть, готовясь к путешествию в жизнь старших. Помните, пожалуйста, об этом – вы все вместе создали прекрасный спектакль! И жить он будет долго и счастливо при условии, что вы не станете шаржировать своих героев, уходить в карикатуры и штампы. Ведь вы своей «Манюней» позволяете зрителю хоть на мгновение заглянуть в исполненное света детство, которое, безусловно, уходит со временем в большую взрослую жизнь.
Илюзя КАПКАЕВА.
Фото Лилии ЗАГИРОВОЙ.
Фото Лилии ЗАГИРОВОЙ.
ДОБАВИМ…
Художник по костюмам, каковые соответствуют эпохе, в которую разворачивались события, а это конец 70-х – начало 80-х годов минувшего века, – Татьяна Шафикова. Видеографика, которая также обогатила изобразительный ряд «Манюни», – прерогатива Ольги и Фларита Галлямовых. Художник-иллюстратор, чьи работы столь же логично вписались в оформление спектакля, – Мария Биктимирова. Пластика – Лира Прокопчук.
Заметим также, что особую нагрузку взяли на себя предметы быта и элементы материальной культуры периода с конца 70-х до начала 80-х. Их вместе с художником Юлией Гилязовой режиссер Полина Шабаева искали на Авито, так было надежнее и дешевле. Отдельная благодарность добрым, отзывчивым людям, снабдившим театр личными вещами из времен московской Олимпиады, вызывающими у зрителей трогательное чувство ностальгии по былому…
Вернуться назад