Пути-дороги Сугута Давлетова

Судьба каждого человека уникальна, неповторима, в ней взлеты и падения, счастье и беда… Жизнь Сугута Тимершаеховича Давлетова также наполнена интересными событиями. Он - ребенок войны, рано потерявший отца, гражданин, выросший в Cоветском Cоюзе: с железными принципами, оптимизмом, сельский учитель, техник самолета, начальник отдела в ракетных войсках, до недавнего времени был и счастливым семьянином, прожившим с женой 60 лет… Но в ноябре прошлого года умерла его любимая супруга… Этот дедушка сумел сохранить ясную голову, чувство юмора, феноменальную память. Именно о нем пойдет сегодня наш рассказ.

– Сугут Тимершаехович, расскажите, пожалуйста, о своем детстве.
– Родился я в 1931 году в деревне Исаметово Илишевского района. Когда началась война, мне исполнилось 10 лет. Отец был директором школы, ему пришла повестка. Нелегко вспоминать это тяжелое время. Я совсем мальчишка, и тут такая новость – папа на войну уходит. Помню проводы, все сидят за столом, а я сбежал в чулан и плачу. Страшно было. Отец подошел ко мне, крепко обнял и, глядя в глаза, произнес: «Ты чего сынок? Три недели - и сотрем с лица земли фашистов!» Я запомнил его уверенный взгляд, его веру в победу.
Сначала папу отправили в Свердловское военное училище, спустя три месяца на фронт. От него приходили письма, но с марта 1943-го – тишина… Спустя некоторое время мы получили информацию из военкомата, что отец трагически погиб…
Годы войны я запомнил хорошо. Мы, дети, работали наравне со взрослыми, помогали колхозу. На санках возили навоз, золу на поля. Когда начинался уборочный сезон, я садился на арбу, грузил на нее снопы и доставлял их до нужного места. Один раз еду мимо лощины, внизу ручеек. Не спеша плетется лошадка, устала. Внезапно раз – и рванула вниз. Я немного испугался, думаю: «Куда это она? Чего ей на ум взбрело?» Пить, оказывается, хотела, бедная. Постояли немного возле ручья, я ее под уздцы наверх повел и снова в дорогу. Так и трудились мы. Голод был в деревне: ни соли, ни хлеба. Спасала нас картошка. Помню, выкапываем весной ее, ту, что зиму пролежала в земле, а она перемерзлая… Не картошка - сплошной крахмал. Из него мама лепешек напечет. Какие они были вкусные! Мой дядя говорил: «Кончится война, всем хлеба будет хватать, а я все равно буду любить только эти лепешки!»
В 43-м зимой выпало очень много снега. И в эту же пору люди вышли на поле собирать колоски. Никто не знал, что зерно по какой-то причине (возможно, там скопились вредные вещества) было непригодно для еды. Все, кто тогда его съел без молока, отравились и умерли. Молоко, видимо, как-то смягчало действие ядов. Смерть тогда унесла многие семьи… Мои две сестренки и мама, слава Богу, не заболели.
В пятом классе отправили нас родители в лагерь детский. И вышла вот какая петрушка, сейчас такая история кажется невероятной. Отдыхали там хорошо, срок пребывания подошел к концу, а за нами, тремя детьми из нашей деревни, никто из колхоза не приехал. Мы остались в лагере одни. Из еды был только горох. Ну, мы сами себе кашу и варили! Надоедало конечно, ходили в лес за ягодами. И как могли о нас забыть!? Ума не приложу! Но мы не паниковали, находчивые были. Через неделю забрали нас.
Я учился в школе, до войны там была десятилетка, когда закончил седьмой класс, ее закрыли. Не хватало учеников, умерло много детей. Так я и остался дома, продолжая работать в колхозе.
Через год отправился в районный центр, хотел продолжить учебу. Окончил школу, затем вернулся в деревню и устроился в ней учителем.
Весной в 1951 году меня забрали в армию. Приехали мы на призывной пункт, а там вдоль районного центра река течет, на другой стороне сидят призывники, мостов нет, а перебраться сюда как-то надо. Ну не вплавь же это делать! Старший кричит: «Ступайте вдоль реки, к утру доберетесь до нас». Так они и сделали. Трудно себе это представить в нынешнее время, сейчас бы что-нибудь придумали, как побыстрее очутиться на нужном берегу. А тогда что? Послевоенное время.
Утром мы переоделись в форму и пешком двинулись до города Туймазы, затем на поезде в Уфу. Служить меня отправили в Красноярск. Туда вскоре пришло постановление: «Имеющие среднее школьное образование могут отправиться на учебу в Иркутское военное училище». У меня с собой был документ, и я очень хотел учиться. Поехал сдавать экзамены. Получил двойку по русскому, расстроился… «Не можем мы вас принять», - говорят преподаватели. А председатель приемной комиссии - бравый, высокий фронтовик – подошел ко мне и спросил: «Сынок, ты учиться хочешь?» Я кивнул. «Зачислить его, как сына погибшего фронтовика», - громко сказал он, развернувшись к приемной комиссии. Так с двойкой и поступил я в училище. Раньше все было по-другому, другой склад характера у людей был. Многое решалось на человеческом уровне. Бумажки не играли такой важной роли, как сейчас. Добрее относились все друг к другу. Я очень благодарен тому фронтовику – он дал мне шанс продолжить учебу. Год проучился в Иркутске, затем перевели в Харьков. Там и закончил я обучение. Потом дали направление в Кировоград в летно–военное училище. Там впервые появились реактивные бомбардировщики. Я работал техником самолета. Был у нас один страшный случай. Командир звена со штурманом летели из командировки, уже перед посадкой мы наблюдаем такую картину: самолет резко поднимается вверх, потом молниеносно устремляется вниз. Самолет разбился. Спасся только штурман, он прыгнул с парашютом. Оказывается, до того как сесть в самолет командир выпил хорошо… Вот так, по глупости, лишился жизни и чуть не угробил своего товарища. До полета всех должны проверять на алкоголь…
Потом училище расформировали. В один день прибыл к нам начальник штаба дивизии и сказал: «Организуется новый вид вооруженных сил, войска стратегического значения, поедете, товарищи, туда». Привезли нас в город Лебедин Сумской области. В 62-м начался Карибский кризис, отправили нас на Кубу на товарном пароходе. Но власти договорились о мире и до Кубы мы не доплыли, вернулись в Лебедин. Там продолжилась служба по защите Родины.
Помню смешной случай. Во время службы у нас проводились учебные занятия: ставили ракеты на пусковую установку (их мы называли столы). Ракеты длинные - 17 метров. По команде каждый выполняет определенное действие, у каждого своя задача. Командир дает команду и затем каждый, кто исполнил свое задание, кричит: «Первый готов, второй готов…» А дело было в лесу, за колючей проволокой женщина какая-то собирала ягоды. Слушала нас. Потом пришла в часть и говорит: «Чем это вы тут занимаетесь? Командир кричит: «К столу!», потом тишина. Дальше слышно: «Первый готов, второй готов…» Командир: «От стола!» Снова тишина. Пьянствуют что ли там ваши солдаты? То к столу, то от стола…»
Когда служил в ракетных войсках, мы 10 парадов провели в Москве. По два раза в год: на 9 Мая и на День Октябрьской Революции.
После демобилизации в 1977 году я с семьей вернулся в Уфу, тут поступил работать на завод «Пишмаш», был начальником отдела, секретарем парторганизации. После развала СССР завод закрылся. С тех пор я работал дворником. Около 15 лет убирал улицы… Делал это, потому что не мог сидеть дома. Тот, кто не трудится - постоянно болеет, быстрее стареет, а я не привык лениться. Так воспитан…

– Расскажите о Вашей семье, Вы с супругой прожили 60 лет. А как познакомились?
– Мы с моей Нафизой были знакомы с детства. Она тоже из моей деревни. Нам было лет по 14, когда мы обратили друг на друга внимание. Как гром среди ясного неба! Просто в какой-то день посмотрел на нее: красивой девушкой стала моя соседка. В деревне не было клуба, но мы все равно находили себе развлечения. Рассказывали друг другу истории, играли в игры. Я все глядел на нее и не мог оторвать глаз, до чего была хороша! И я ей тоже понравился… Потом она с родителями переехала в Уфу. Вот тут и настигла меня тоска. Как я без нее? Завязалась переписка.
В 55-м мы поженились. Про это отдельно надо рассказать. В деревне пришли мы в загс, да какой там загс, в обыкновенную деревенскую хибару. Там сидит женщина, говорит: «Подпишите документы…» А потом: «Поздравляю, через месяц приходите, распишу…» Я: «Как так? Я завтра на службу уезжаю…» Она строго посмотрела на нас: «Ладно, объявляю мужем и женой». Свадьба была скромная, как у многих в те времена. У нас родилось двое детей: Олег и Галия.
Нафиза ушла от нас в ноябре 2019-го…

– Как Вы думаете, чем сегодняшняя молодежь отличается от молодежи Вашего времени?
– Сейчас все перевернулось с ног на голову. Ну, во-первых, мы вели здоровый образ жизни, много трудились с детства. Во-вторых, что у нас было? Какие развлечения? Ничего… Зато мы развивались творчески, постоянно что-то выдумывали. В наше время все стремились к тому, чтобы расти – быть хорошими людьми, помогать друг другу, учиться. Порядочность и честь – на первом месте, и это было модно. Сейчас эти понятия уходят на второй план. Люди гоняются за материальными благами, забывают подчас обо всем. Ныне в ходу другие ценности… Мы голодали, не знали, что носить, ходили в заплатках, но, кстати, никто не обращал внимания на внешний облик. Сейчас, скажем, многие хотят шубу побогаче. А какая шуба была в наше время? Мой дядя брал шкуру барана, обрабатывал ее, и какая-нибудь бабушка шила из нее телогрейку.

– Сугут Тимершаехович, что бы Вы пожелали нашим читателям?
– Прежде всего хочется пожелать здоровья! Физического и духовного. Остальное все придет, главное захотеть! Надо постоянно чем-то заниматься, к чему-то стремиться. Самый страшный враг человека - лень. Считаю, что молодое поколение ждет светлое будущее. Я говорю это со знанием дела, так как постоянно общаюсь с внуками и правнуками.