"…И стар и млад спешит на Случевскую гору"
16-08-2022.
Площадка на высоком берегу Белой, где ныне расположен городской парк, носящий имя Салавата Юлаева, издавна служила жителям нашего города излюбленным местом для прогулок, особенно весной.
Вспомним, как с крыльца родительского дома, расположенного неподалеку, маленький Сережа Аксаков наблюдал за величественным ледоходом: "Лед трескался, ломался на отдельные глыбы; вода всплескивалась между ними; они набегали одна на другую, большая и крепкая затопляла слабейшую, а если встречала сильный упор, то поднималась одним краем вверх, иногда долго плыла в таком положении, иногда обе глыбы разрушались на мелкие куски и с треском погружались в воду". Аксаков называет это место утесом. Да, в то время оно было круче, никаких деревьев здесь не росло, и реку вполне можно было окинуть одним взором.
Лишь в середине XIX века гора стала называться Случевской, или просто Случевкой. Тогда улица Расулева (изначально Бельская, до недавнего времени Благоева) именовалась Случевским переулком по фамилии Капитона Афанасьевича Случевского, уфимского вице-губернатора, а затем председателя Оренбургской казенной палаты. По названию переулка и обрывистый утес стал называться Случевским, а позднее и сад.
Несколько раз сад менял названия. В 1903 году его нарекли в честь губернатора Николая Модестовича Богдановича, убитого эсерами-боевиками, в 1918 году - в честь террориста Егора Созонова, убийцы царского министра внутренних дел Плеве, потом Салавата Юлаева, вслед за этим Надежды Крупской, в наши дни - снова Салавата Юлаева.
Так вот, к концу XIX века отцы города призадумались над тем, как облагородить пустую, голую вершину утеса. Решено было разбить сад. Народная молва подхватила это известие, и в августе 1899 года "Уфимские губернские ведомости" сообщали: "Мы слышали, что наша городская управа скоро начнет приводить в надлежащий вид Случевскую гору. Одни говорят, что на ней хотят развести сквер, другие - обсадить хвойными деревьями, третьи - построить павильон".
Самое интересное, что слухи эти оправдались в полной мере. Когда в следующем году объявили об открытии нового сада, гостей здесь встретили не только ели, но и тополя с березами, узорчатый резной павильон, ажурные беседки, цветочные клумбы. Вершину утеса выровняли, к воде построили деревянные спуски-лестницы с перильцами. Установили величественные ворота из чугуна каслинского литья.
Как жил и чем дышал сад в первые годы своего существования? По выходным дням здесь, по примеру Видинеевского сада, играл духовой оркестр и даже пел новомодный граммофон. Газета живо отмечала прелести здешнего отдыха: "С наступлением теплых весенних дней, Случевская гора на реке Белой значительно оживилась: и стар и млад спешит на Случевскую гору, чтобы подышать свежим воздухом и посмотреть на льдины, шумно оставляющие русло Белой. Лодочники заняты своими лодками: починяют, осмаливают их и с нетерпением ждут очистки реки".
Вскоре сад передали в ведение Попечительства о народной трезвости, добавились оранжереи, читальня на открытом воздухе. Отсюда открывался чудесный вид на излучину реки и луговую сторону, купола Воскресенского собора, строения мужского и женского монастырей. Как отмечалось в обширной статье "Уфимских губернских ведомостей", "многочисленные холмы и крутые овраги, покрытые фруктовыми садами, в которых весною щелкают и разливаются певцы Авроры, живописно и картинно спускаются к Старой Уфе, так что Уфа в этом отношении является как бы некоторым подобием Древнего Рима".
На удивление теплый, погожий октябрь выдался в 1905 году. Зацвели клевер, ромашка, какие-то неведомые беленькие цветы, лопнули почки на кустах сирени, появились бабочки - крапивницы и лимонницы, в траве застрекотали кузнечики. Днем температура воздуха поднималась до 25 градусов по Реомюру (свыше 30 градусов по Цельсию).
Корреспондент, скрывшийся под буквой "А.", с упоением писал: "Кажется, что теперь у нас месяц май, а не октябрь - будто бы находишься не на берегах Белой, в Уфе, а на берегах Черного моря, в Крыму, в Ялте. Окна обывателей, двери магазинов целый день стоят отворенными; на улицах и в садах видна масса уфимцев, прогуливающихся в летних костюмах. По реке Белой превосходно рейсируют большие американские пароходы. Радуется от такой погоды и сердце бедного уфимского обывателя, избегающего нужды топить свои печи нынешними дорогими дровами. Большое скопление публики замечается по вечерам на берегах Белой, откуда открывается прелестный вид на заречную, синеющую даль и ширь. Багряные лучи солнечного заката золотят необъятную луговину вплоть до самого горизонта подернутого дымчатою пеленою".
Из общего хора восторженных голосов вырывалось разве что суровое предупреждение: "Ввиду наступающего купального сезона от Уфимской спасательной станции Императорского Российского Общества спасания на водах сим объявляется, что места на берегу р. Белой, близ г.Уфы: 1) против дома Зайкова, №50, по Набережной улице, 2) под Случевской горой, 3) в Труниловке, против дома Кондратьева, № 78, 4) в Архиерейской слободе, против дома Ситникова, № 30 и 5) около так называемого Зеленого мыса, против дома Леонтьева, № 158, - признаны безусловно опасными для купанья, почему около этих мест на берегу р. Белой поставлены столбы с надписями о запрещении тут купаться".
Весной 1906 года в саду прошло благотворительное гуляние в пользу приюта и школы глухонемых под патронажем госпожи губернаторши Софьи Александровны Ключаревой ("первые леди" губернии, как известно, несли свою общественную нагрузку). Главная губернская газета оперативно откликнулась: "Красивый вид открывался на Случевский сад со стороны Воскресенской улицы и, в особенности, с левой стороны Белой; в воздухе развевались национальные флаги, а в центре сада два киоска живописно были отделаны в магометанском вкусе. Публики было очень много".
Внимание посетителей привлекал казачий хор с молодецким посвистом. В разных концах сада вперемежку играли два оркестра. Особенно пришлось по душе уфимцам выступление дамского оркестра под управлением M-lle Жозефины Рухалевич (сразу вспоминается Красотка Сью из фильма "В джазе только девушки"). Оркестр этот концертировал при Сибирской гостинице (Дом офицеров). Был он довольно большим - пятнадцать человек, смешанным по составу: струнные и духовые инструменты. Мадемуазель Жозефина играла на корнет-а-пистоне, мадемуазель Тамара на тромбоне, г-жа Бадхен на кларнете. Репертуар состоял из популярных мелодий, преимущественно отрывков из оперетт. "Коронным номером" было попурри из оперетты австрийского композитора Целлера "Продавец птиц" о любви жизнерадостного парня из Тироля Адама и его невесты Христины с недоразумениями, переживаниями и хеппи-эндом. В награду Жозефина Рухалевич получила из рук губернаторши золотой жетон с гравировкой.
В восемь часов вечера сюда прибыл сам господин губернатор Александр Степанович Ключарев, смешался, так сказать, с народом. Когда стало темнеть, то на павильоне, беседках и киосках зажглись электрические фонари и поднялся воздушный шар, приготовленный пиротехником Були. Чуть погодя со стороны Цыганской поляны, на противоположном берегу Белой, взлетели огни фейерверка. Публика двинулась к спускам и заполонила нижние аллеи, чтобы полюбоваться редким зрелищем. Пиротехник Були был удостоен бурных аплодисментов.
Кстати, с этим парком у меня связаны свои воспоминания. В студенческие годы нас, не предупредив, отправили озеленять его склоны. Спустились мы по сломанным ступенькам вниз к набережной. Ждем-пождем - никого нет. Полезли наверх. Тут подбегает сотрудница Горзеленхоза, кричит, чтобы мы возвращались. Вернулись. Нам вручили лопаты и посадочный материал в виде тоненьких прутиков. В результате, когда мы освободились, голодные, замерзшие, перемазанные землей, идти в университетскую читалку и готовиться к завтрашнему семинару по научному атеизму не было никаких сил. Ох и злился наш преподаватель наутро! Так что и мои скромные следы остались в благоустройстве сада на Случевской горе.
Анна МАСЛОВА.
Фото из открытых источников.
Фото из открытых источников.
Вернуться назад