Профессионалы

Очарование его неспешного пера...

Друг мой мудр, спокоен, ироничен... Собственно, мудрым и спокойным он был всегда. Но сегодняшняя мудрость - та, которая не просто, как в молодости, позволяет принимать правильные решения, а дает дар по-иному слышать звучание окружающего мира, видеть удивительное в обычном... Это не приходит с годами, если не поселилось в одном из уголков души с юных лет.

Детство - сначала в бараке со "сволочным враньим граем" на кухне, затем - в одной из похожих друг на друга "хрущевок" в районе "Юрюзани". Школа, улица, секция бокса...
- Эй, перваши, нате вам конспекты! Они вам еще пригодятся... И помните, салаги, нашу доброту!
Конечно, это голос не моего героя. Так раскованно-развязно окликнул нас в коридоре филфака Башкирского государственного университета Сережа Каргальцев. Стоявший же в тот момент рядом Флор запомнился мне молчаливым и улыбчиво-внимательным. Не помню в те годы, чтобы он с кем-то спорил, ругался. Лишь один раз, когда кто-то, распоясавшись, уже не видел в ругани краев, Шакиров просто дал ему в лоб - и всё. Коротко и ясно.
Их курс был колоритен и талантлив. Кто-то громко одарен, кто-то - спокойно. Как Фларит Шакиров. Спустя годы мы встретились снова, но уже как коллеги-журналисты. И вместе мы уже больше четверти века.
Он прошел хорошую школу журналистики. Отпахал в "Ленинце" в ту пору, когда перья этой газеты гремели на всю республику. И "Ф.Шакиров" - это тоже был знак качества материала. В "Вечерку" пришел если еще не мэтром, то крепким профессионалом, которого уже ничему учить не надо. Никогда не то что не преувеличивая своих заслуг (а мой друг вообще не склонен к преувеличению), а даже стараясь их не упоминать, он тем не менее побывал в сотнях ситуаций и переделок, в которых может оказаться только настоящий репортер: от рейдов по задержанию нарушителей и преступников до командировки на войну.
И в нем так и не появилось то, что мы называем цинизмом профессии, собственно, не видя в таковом что-то ужасное. Он все пропускает через свое сердце, свое переживание. Не стал ремесленником, что замечательно.
...Вспоминаю, как мы "хулиганили" в "Уфимской неделе", где я был редактором, он - корреспондентом. Понедельник. Сидим, придумываем, что бы эдакое в свежий номер написать. Не то чтоб необычное, а вообще - то, чего в газете не было... никогда. Именно такую "скромную" задачу себе и ставим. "Я вчера ходил рыбачить на Лихачевскую излучину, - чуть нараспев начал Флор. - И провалился под лед, внизу - четыре метра глубины..." Я не стал ахать, потому что каждый из нас вынужденно проделывал подобное не раз - рыбаки все-таки. Но то вынужденно! "Так вот, - продолжал Шакиров, - я могу провалиться еще разок, а вы сфоткайте, как надо правильно выбираться без чужой помощи из проруби..." Идея!
...Флор медленно идет по тонкому льду. За плечами, как положено, рыбацкий ящик. Противный треск под ногами - и вот он уже в купели. Наш фотокор Владимир Осотов (сам, кстати, не робкого десятка) буквально строчит затвором фотоаппарата, а в его ухмылке я читаю: "Ну, дураки, а..."
Здоровье у нашего героя сегодня не то, да и инфарктец перенес. Но вот недавно случилась ситуация, когда кому-то из журналистов надо было ехать в Питер на... автобусе. Прогулочка не из приятных, и никто из молодых "корров" особого рвения не выказал. И тогда Шакиров спокойно промолвил: "Ну, давай я..." И отработал блестяще - не только с питерского мероприятия, а еще и привез великолепный материал о водителях автобуса.
Хорошо узнав людей, он стал больше писать о животных. Это, конечно, шутка. О людях он не забыл. И если прослышит об интересном собеседнике - рванет хоть на Северный полюс. А вот природа и братья наши меньшие - это особая песня. И когда его в редакции называют вторым Песковым - доля истины в этом есть. С каким вкусом и, главное, знанием дела он пишет о живой природе! Горжусь, что когда-то втянул его в такое занятие, как охота, и радуюсь, что он стал не добытчиком, а Охотником - ценителем природы, натуралистом и философом. Стать просто истребителем живого ему никогда не позволили бы природные гуманизм и порядочность...
- Эк захвалил, - крякнет он сейчас. А когда еще хвалить, как не в день шестидесятилетия! В нашей стране принято возвеличивать обычно после смерти. А туда всегда успеем. Пока же поживем. Поудивляемся... Повосхищаемся... Попишем...