Музыкальный перфоманс

Я помню старый граммофон и Чёрные пластинки…

Грам-мо-фон. Это вибрирующее слово из прошлого уже само по себе вызывает интерес, а если приглашают на граммофонный концерт, да проводимый в стенах Мемориального дома-музея Сергея Тимофеевича Аксакова, то отказаться не представляется возможным!

- Идею концерта такого необычного формата мы обсуждали давно, пожалуй, года три. А нынешней весной, в Ночь музеев, когда в гости в дом писателя пришло множество людей, наш большой друг Александр Норец предложил завести граммофон, тот, что стоит на втором этаже. Поставили пластинку, зазвучала музыка, через распахнутые окна вплывал пьянящий аромат черемухи… Эта дивная атмосфера, нашедшая отклик в сердцах посетителей, убедила, что откладывать больше ни к чему, - рассказывает хранитель музея, старший научный сотрудник Галина Олеговна Иванова.
Аксаковцам вполне справедливо показалось, что августовский вечер, когда чуть спала жара и душа просит отдохновения, весьма подходящ для премьеры цикла граммофонных концертов.
Пожалуй, это был первый концерт на граммофоне в новейшей истории Уфы. Устраивались ли таковые у нас в царское время? Вероятно. На заре XX века они в России были чрезвычайно популярны. Первый в 1902 году в зале Благородного собрания Санкт-Петербурга устроил музыкальный продюсер Ипполит Рапгоф. Вечера грамзаписи в столице имели такой успех, что для них выделили шикарный зал в Пассаже. Концерты давались бесплатно! В Европе и США публичные граммофонные выступления проводились прямо на улицах, создавая серьезную конкуренцию шарманщикам.
…В гостиной расставлены в несколько рядов стулья, перед ними цепляют глаз раструбы двух граммофонов, а инициатор вечера занят последними приготовлениями. Он перебирает конверты со старинными грампластинками, коробочки с иглами для проигрывателя (знаете, что иголка – вещь одноразовая? Прослушал пластинку, и в утиль ее), просматривает листы с выкладками об истории звукозаписи. Видно: волнуется.
- Александр, а сколько у Вас пластинок?
- Не подсчитывал. Умещаются в один большой шкаф. Я ведь не коллекционер, просто очень люблю слушать музыку. А ее современные цифровые варианты мне кажутся неправильными, мертвыми, что ли. Не получаю настоящего удовольствия. Хотя, конечно, слушаю в МР3… Видите ли, какая штука, - он осторожно берет в руки хрупкий диск. – Это запись голоса Федора Шаляпина. Больше ста лет назад он пел перед граммофоном, а Федор Иванович любил записываться таким образом, и сегодня мы поставим эту пластинку с розовой этикеткой, зазвучит ария «О клевете» из «Севильского цирюльника» Россини, и будто нет меж нами десятилетий - круг замкнулся. Подождите немного. Концерт начнется, и все поймете без лишних слов.
Публика постепенно заполняет зал и погружается в изучение программок.
В первом отделении, помимо Федора Шаляпина, обещаны алябьевский «Соловей» в исполнении Антонины Неждановой, Леонид Собинов – «В сиянье ночи лунной» из оперы Бизе «Искатели жемчуга», романс «Сирень» Сергея Рахманинова, Энрико Карузо и «Сердце красавицы», ария Джильды (вердиевский «Риголетто») в исполнении Нелли Мелба, еще Дмитрий Смирнов, Маттиа Баттистини, Маргарет Берк Шеридан, Кэтлин Парлоу. Строчки, касающиеся малоизвестных широкой публике имен, Александр Васильевич дополнил краткими биографическими сведениями. А на следующих листах программки привел тексты романсов. Именно им, а также инструментальной музыке посвящена вторая часть вечера. Зачем? Женский вокал в граммофонной записи не всегда отчетлив, без подсказки слова бывает сложно разобрать.
Итак, второе отделение: романс «Уголок» в исполнении Анастасии Вяльцевой, цыганский романс «Жалобно стонет» Вари Паниной, «Чайка» Надежды Плевицкой, танцевальное попурри 1910-1913 годов, выступление оркестров Энрике Мадригера и Марка Вебера, аккордеониста Мориса Александера. Возле каждой композиции – дата и место записи пластинки: 1912 год, Милан, 1910 год, Москва, 1920 год, Камден, Нью-Джерси, 1916 год, Нью-Йорк, 1911 год, Санкт-Петербург.
Во внимании к деталям, в чем-то граничащем с педантичностью, весь Александр. Он не просто увлечен антикварными музыкальными предметами, не просто погружен в мир старинных звуков. Настоящий спец, не признающий половинных решений.
У гостей аксаковского дома была возможность в этом убедиться. Любители классической музыки пребывали в нетерпении - когда же, наконец, понесутся звуки из раструба раритетного граммофона, выпущенного в 1910 году. Александр счел необходимым предварить концерт экскурсом в историю изобретения звукозаписывающих и звуковоспроизводящих устройств. Эта глава обширна, запутанна, есть в ней неоднозначные эпизоды, и ведущий вечера честно пытался пришедших с этими перипетиями познакомить. Вводная лекция, по ощущениям части публики, несколько затянулась, но рассказ все же был доведен до конца, ведь историческая канва необходима для полного понимания происходящего. Помимо общих сведений об Эдисоне, Берлинере, братьях Пате, мы услышали массу любопытных фактов о звукозаписи и даже что-то типа старинного анекдота. Попробовали угадать: какой из четырех аппаратов - патефон и в чем его отличия от граммофона. Узнали, о цветовых нюансах этикеток – белая, розовая, красная. Пощупали пакетик с шеллаком – продуктом жизнедеятельности некоторых насекомых, из которых когда-то делались пластинки…
Терпение вознаграждено. Граммофон заряжен иглой средней громкости, звучит знаменитый русский бас. В первозданном, не обработанном с помощью современных технологий виде – так он звучал в начале прошлого столетия. И вправду, будто сжалось время, а вместе с ним и сердце…
Дама в первом ряду вздохнула: «После такого исполнения хочется аплодировать!» Аплодисменты в благодарность за редкое наслаждение вокальными партиями знаменитых артистов в тот вечер раздавались еще не раз. А по окончании концерта было традиционное чаепитие с пирогами за длинным столом. Прихлебывая ароматный напиток, гости аксаковского дома сошлись во мнении, что дебют удался. Концерты будут продолжены, возможно, они заинтересуют Уфимский институт искусств и число слушателей пополнят студенты – будущие вокалисты.

Людмила КОНДРАШОВА.
Фото Александра ДАНИЛОВА.