Четыреста ударов сердца

- так оно забьётся у зрителей, пришедших на юбилей мюзикла

Спешу предупредить, уважаемый читатель, что название данного текста не имеет никакого отношения к дебютному фильму французского режиссера, триумфатора одного из Каннских фестивалей Франсуа Трюффо «Четыреста ударов»… А вот числительное «четыреста» появилось в заголовке совсем не случайно.
Речь о том, что ровно пятнадцать лет назад на сцене Государственного академического русского драматического театра Республики Башкортостан, 20 декабря 2009 года, состоялась премьера упомянутого уже мюзикла «Голубая камея» (музыка – Ким Брейтбург, либретто – Карен Кавалерян, режиссер – Михаил Рабинович, художник-постановщик – Алла Коженкова, технический директор проекта – Вячеслав Виданов, балетмейстер – Николай Андросов). И сегодня многочисленные зрители, которые соберутся под сводами флагмана русского искусства республики на любимую постановку, будут отмечать не только знаменательную дату, но и то, что просто обожаемая широкой публикой «Голубая камея» в эту пятницу станет четырехсотым спектаклем в перечне своих трудов и дней. Четыреста спектаклей за пятнадцать лет – это значит, что в каждом сезоне мюзикл был сыгран почти тридцать раз (если в цифрах, то двадцать девять с небольшим хвостиком, который плюсуется к общему счету)! В жизни любого театра столько раз сыграть одно и то же произведение за сезон – редчайший, почти немыслимый случай. Но столь высоки обаяние и постановочная культура этого спектакля, что зритель шел и шел на него, и идет по сию пору, «голосуя ногами» за сценическую версию истории княжны Таракановой… со счастливым концом. Билетов на «Камею», как правило, не достать. За ними охотятся, стоят в очередях, дарят своим возлюбленным на 8 Марта или к дню свадьбы... Есть и те, кто смотрел спектакль по многу раз. В общем, мне почему-то трудно представить, что в Уфе найдутся люди, которые «Голубую камею» не видели, но если таковые все-таки есть, скажу им, что эта своеобразная «ревизия истории» Государства Российского Екатерининских времен и была, возможно, камнем преткновения для Михаила Исаковича, без чуткой, очень выверенной и деликатной режиссуры которого «Камея» не стала бы долгожителем, перейдя из чистого мюзикла, каким его задумывала творческая команда, приехавшая к нам из Москвы, в инакий род зрелищного искусства. Вопрос стоял следующим образом: жанр мюзикла в основе своей требует счастливого финала, а история княжны Таракановой, по иным сведениям, завершилась трагически (хотя достоверность последнего некоторыми исследователями ставится под сомнение…). Рабинович, который в любой ситуации был за правду, мучился, сомневался, но желание попробовать свои силы и силы актеров ГАРДТ в абсолютно новом творческом направлении все же взяло верх. И родился некий синтез мюзикла и драматического спектакля, исполненный особого шарма. И он в итоге настолько по сердцу пришелся уфимской публике!.. Да разве только уфимской! За пятнадцать лет «Камея» объездила столько российских городов и весей, не обойдя вниманием и зарубежные страны, что для перечисления всех географических точек потребуется изрядная добавочная площадь в газете… И везде сердце зрителя, а я напоминаю вам, что количество его ударов в минуту у взрослого человека в нормальных условиях укладывается в промежуток от шестидесяти до ста, трепещет. (У женщин частота сокращений сердца, как правило, выше, а уж в случае с «Камеей»… Ну вы меня поняли, читатель… Доходит до четырехсот!) И каждый раз в финале зал в едином порыве поднимался со своих мест и устраивал участникам спектакля овацию.
Коротко скажу, что с началом работы над мюзиклом «Голубая камея» в труппе ГАРДТ появилось особое подразделение, в которое вошли артисты балета. Кстати, ныне балет «русичей» уже настолько вырос, что достиг уровня пластического театра. Коллектив Русского академического обогатился также исполнителями без профессиональной театральной подготовки, зато обладающими прекрасными вокальными данными. Да и сами «русичи», прошедшие мощную вокальную подготовку в процессе репетиций, поют замечательно. И все эти люди и в период рождения спектакля, и на этапах его проката смешались и в один прекрасный момент заговорили на едином языке – прекрасном языке театра!
Сколько уже в «Камее» за эти пятнадцать лет сменилось исполнителей тех или иных ролей… Иные, увы, и вовсе ушли в надмирное пространство... Но есть в числе театральных представителей сценического «галантного века» и, так сказать, старожилы, те, кто и по сию пору выходит к зрителю в мюзикле или выходил буквально до нынешнего дня. Кто, как не они, смогут объяснить читателю, чем дорог им этот спектакль, чем он стал для них в творческой жизни?! И у них так же, как у зрителя, частота сокращений их ретивого при словах «Голубая камея» увеличивается в разы, и каждый выход на сцену в этом мюзикле, если сложить все отыгранные ими «Камеи», равен сильному удару любящего сердца, и оных с сегодняшним юбилейным спектаклем – четыреста! А посему я заканчиваю свои пространные речи и отдаю слово «полпредам эпохи Просвещения» на сцене Русского академического театра… (12+)



Знакомство с мюзиклом «Голубая камея» для меня произошло очень спонтанно. На кастинг я идти не планировала, поскольку очень плотно занята в репертуаре родного Башкирского государственного академического театра оперы и балета. Мне в тот момент позвонила коллега – певица Татьяна Никанорова и все же посоветовала попробовать. Помню, Ким Александрович Брейтбург прослушал меня и пригласил на роль. Конечно, у меня были сомнения: возникла даже некая растерянность, потому что это новый для меня проект, новый жанр. Да и драматический театр существует по своим законам, а у меня такой практики не было. Михаил Исакович Рабинович с нами очень тщательно работал, помогал настроиться – особенно на первую сцену, где я выхожу очень рассерженная – моя героиня узнает о возникающем вдруг заговоре против Екатерины. Вот этого состояния сильного возмущения режиссер очень долго добивался – работали над текстом, над интонациями. В опере ведь все эмоции заложены в музыке, в пении. Работая над мюзиклом, я поняла, насколько отличаются способы существования на оперной и драматической сценах. Спасибо большое артистам – особенно Ирине Агашковой, которая «курировала» меня на протяжении всей постановки!
А потом мы объехали с «Камеей» очень много городов, и за это я благодарна и Михаилу Исаковичу Рабиновичу, и Елене Федоровне Кондояниди. Столько опыта позитивного – новые люди, новые подмостки! И где бы мы ни были, этот мюзикл везде встречали овациями! «Голубая камея» действует на людей, словно гипноз, честно! Совсем взрослые, даже в почтенном возрасте зрители встают и начинают танцевать с тобой в финале. Идет такой мощный энергетический обмен с залом. Когда ты попадаешь человеку в самое сердце, когда ты видишь горящие глаза зрителей – это счастье для артистов!
Я считаю, что этот мюзикл стал уже поистине народным – он такой родной, такой светлый! Он ставился не только в нашем Русском академическом театре, но и во многих других городах. Так вот с гордостью хочется сказать, что наша «Голубая камея» считается самой лучшей, самой красивой! Я, конечно, нахожусь, если так можно сказать, внутри спектакля… Но я уверена в этом!



С самого начала, с самых первых моментов было ощущение, что это очень масштабный проект. Во-первых, проходил очень серьёзный кастинг. Мы присутствовали на отборе солистов, это действительно впечатляло! Отбирали вокалистов, балет… Потом мы начали репетировать — с начала мая до 20 декабря! Ни один спектакль я столько не репетировала! А потом, в первые месяцы проката, мы играли его по многу раз, и было ощущение, что кроме «Голубой камеи» больше ничего нет. Она всем нам безумно нравилась! Пять-шесть показов в месяц — казалось, что ты просто на Бродвее и с утра до вечера играешь мюзиклы!
У меня есть традиция. Если появляется возможность окунуться в атмосферу предстоящей большой постановки, то я обязательно еду туда, где будет происходить действие — будь то пещера Шульган-Таш перед рок-оперой «Акбузат» или Екатерининский дворец в ожидании «Голубой камеи». Перед летним отпуском балет уже какую-то черновую версию танцевальных номеров показывал — это было грандиозно, это было так ново, так необычно для нашего театра. А я всё время думала: «Кто такая эта Пашкова? Совсем придуманный образ или есть опора, прототип? Как эту героиню нащупать?» И мы поехали с мужем в Петербург, а там — и в Царское Село. Вот уж действительно: архитектура — это своего рода музыка, музыка в камне. И когда видишь всю эту роскошь, волей-неволей она производит на тебя впечатление! На самом деле непонятно вообще, из чего роль-то складывается, из какого «сора», как писала Анна Ахматова, «растут стихи, не ведая стыда...» Поэтому я старалась побольше напитаться тем временем, атмосферой, вот всем-всем, чем можно было. Декораций мы на тот момент еще не видели. А потом я обнаружила, что на заднике у нас — тот самый Екатерининский дворец!.. Боже, как это было замечательно! Я как будто почувствовала аромат кустов роз, которых там просто невероятное количество — всяких-всяких-всяких!.. И это был мощный импульс! Безумно красивым, конечно, был восемнадцатый век! Со множеством интриг, но очень красивым!..



Говоря о «Голубой камее», чаще всего вспоминаются три момента. Изначально — это кастинг перед запуском такого большого, самого первого в нашем театре столь масштабного спектакля-мюзикла. Было удивительно, что именно в наш театр приходили люди из других творческих коллективов и даже из других профессиональных сфер и на равных, вместе с актёрами, участвовали в прослушивании. Сам кастинг был тоже своеобразным впечатляющим шоу!
А самое яркое впечатление, связанное с «Камеей», – это наши первые гастроли в Германию. Мы приехали в небольшой курортный городок Бад-Вильбад, и там был старинный королевский театр. Это какое-то удивительное, будто игрушечное здание: маленькие гримёрки, узкие коридорчики. Но стены дышали историей, и все такое хрупкое… Мы как будто попали в какую-то шкатулку восемнадцатого или даже семнадцатого века! Не могли представить, как вообще мы там поместимся с нашим масштабным, глобальным мюзиклом. Но удивительное дело — Театр! Мы проделали какую-то ювелирную работу, и все там гармонично распределились.
Еще эта поездка была запоминающейся тем, что мы не брали ни костюмеров, ни парикмахеров и ни монтировщиков. Сами актеры выполняли всю работу. Ребята — и солисты, и балетники – разгружали и ставили декорации. Все вместе сами гладили костюмы. Мы с девочками там вставали паровозиком (иначе не поместиться!) и друг дружке затягивали корсеты, потом так же надевали друг другу парики по очереди. Тут же успевали помочь нашей Императрице... И было ощущение, что мы прожили судьбу маленького театра, который путешествует по дорогам Европы в крохотном фургончике. Но принимали нас потрясающе! В зале была
какая-то изумительная, очень воспитанная – сказала бы даже буржуазная публика. Я помню, что там были балконы, и с этих балконов в финале бесконечно летели цветы!
И третий момент, очень важный лично для меня. Так складывается, что у нас бесконечно появляются новые исполнители главных партий. Зачастую это люди, обладающие вокальными данными, но не имеющие актерского образования. Каждый раз, когда новый человек вводится в этот спектакль, ты вместе с ним участвуешь в репетициях, прогонах, выходишь на сцену. И я заметила свои ощущения: у него же премьера, для него же это все в первый раз, и ты вдруг вместе с каждым новичком как будто вновь играешь премьеру и внутренне честно стараешься соответствовать той высокой ноте, которая была тогда, пятнадцать лет тому назад, в том премьерном фейерверке! Знаете, какое мне пришло на ум сравнение? Когда первый раз в Риме ты идешь по узкой улице и поворачиваешь за угол, тебе неожиданно открывается фонтан Треви! А идущий рядом сопровождающий ждет, когда ты этот восторг испытаешь! А потом уже ты ведешь кого-то по этой улочке и знаешь, что сейчас он первый раз увидит это чудо, и его тоже обязательно ждет восторг. А вместе с ним и ты сам вдруг тоже будто в первый раз это испытываешь. С «Голубой камеей» порой я чувствую то же самое!



Первое, что я вспоминаю о «Голубой камее», — это объявление по радио, в котором говорилось, что в Уфе, в Русском драматическом театре, будет проходить открытый кастинг для участия в мюзикле. Были небольшие ограничения по возрасту, но в целом в нем мог принять участие любой желающий! Это была какая-то нереальная мечта. Я жила на тот момент в Мелеузе и решилась поехать в Уфу на кастинг. Прослушивания проходили три дня — было какое-
то невероятное количество желающих! В ожидании своего выхода мы познакомились с некоторыми ребятами — теми, с кем потом много лет работали вместе, а с иными выходим на сцену до сих пор.
Помню, как Злат Хабибуллин учил меня танцевать вальс. Откуда-то появилась информация, что нам нужно уметь танцевать, а я вальсировала на тот момент не очень хорошо. И вот мы со Златом кружились по нижнему фойе, волнуясь невероятно.
Потом было мучительное ожидание результатов — около месяца мы ждали решения постановочной команды. А летом 2009 года началась работа над мюзиклом! Репетиции были очень насыщенными: Валерия Брейтбург работала над нашим вокалом, нашими ариями. У меня до сих пор хранятся все листы с записями занятий с Валерией Вячеславовной. Михаил Исакович Рабинович работал над нашими образами. Больше половины исполнителей главных партий Орлова и Таракановой не были профессиональными актерами, поэтому, я думаю, ему было нелегко, но он терпеливо простраивал нам все линии взаимоотношений.
Мы с ребятами собирались и самостоятельно: все отрабатывали, подолгу репетировали, в общем, очень ответственно относились к процессу. В декабре состоялась долгожданная премьера! Я работала на первом премьерном показе для прессы и с уверенностью могу сказать, что это одно из самых ярких воспоминаний и впечатлений за всю мою жизнь! Шлейф от того события не покидает меня до сих пор! Этот спектакль перевернул мою жизнь с ног на голову! Во-первых, я переехала жить в другой город — в Уфу. Во-вторых, я работаю в выдающемся театре нашей республики. Здесь, в столице, я встретила моего мужа, здесь родились мои замечательные дети. И становится даже не по себе, если подумать, что 15 лет назад я могла не включить радио или просто не услышать объявление о кастинге!.. Мне кажется, что мюзикл «Голубая камея» доносит до зрителя одну очень важную и простую истину: если твое сердце наполнено любовью, то не существует никаких преград и не страшны никакие неурядицы. А потому: «в сердце пусть живет любовь!..»



В жизни вообще, а в творчестве в особенности почти все решает Встреча. Встречи задают вектор – мыслей, переживаний, отношений, восприятия, целей, желаний. Встречи оставляют глубокое впечатление, личный отпечаток того, с кем тебя свела Судьба. 15 лет назад я встретился с замечательными людьми искусства, профессионалами, влюбленными в свое дело, способными совершить чудо, жаждущими поделиться этим чудом с другими и не жалеющими ради этого сил и душевного пламени.
Один из таких людей – хореограф Николай Николаевич Андросов. Работа над мюзиклом шла непросто. Наш драматический театр должен был встать на новые непривычные рельсы. Артисты осваивали незнакомый им до сей поры жанр и способ существования на сцене и в образе. Все это было ой как непросто! И на репетициях подчас возникала очень напряженная атмосфера. В эти моменты Николай Николаевич, внешне спокойный и сосредоточенный, незаметно сидел в зрительном зале. И когда на площадке между спорящими сторонами возникала драматическая пауза, а артисты замирали в нерешительности, Николай Николаевич поднимался с кресла и, пользуясь моментом, начинал репетировать номер из мюзикла, как бы говоря: «Дело надо делать! Дело!»
Мы репетировали «Камею» полгода. И одним из главных наших занятий был вокал. Ну, это и неудивительно. Сделать из драматических артистов артистов мюзикла, артистов, которые поют как дышат, – та еще задача! А Валерия Вячеславовна Брейтбург, музыкальный руководитель постановки, очень хотела этого добиться! Каждое занятие с ней было наполненно этим сильным, всепобеждающим желанием. Она помогала поверить, что мы можем быть теми, кем она нас видит. Придумывала всевозможные ухищрения и провокации, чтобы высвободить звук. Она щедро делилась приемами и техниками, которые обычно вокалисты хранят как «золотой запас». А после радовалась нашим успехам!
Ким Александрович Брейтбург – творец-продюсер. Надо обладать немалыми талантами, чтобы сотворить такое многогранное произведение, как мюзикл. Собрать постановочную часть, выбрать творческую команду, подобрать артистов на каждую роль. Но главное, он не сомневался, что чудо – мюзикл «Голубая Камея» – непременно свершится! Мы ему поверили! И получилось здорово! Волшебно!