Дети войны

Ухабистые дороги Григория Катрана

У Григория Катрана не только запоминающаяся фамилия, но и внешность. Роста невысокого, но ладно скроен и крепко сшит. Интересное, подвижное, выразительное лицо с большими и, несмотря на солидный возраст, какими-то детскими глазами. Возьмите артиста Павла Кадочникова, добавьте немного от дрессировщика Юрия Куклачева - и получится наш Григорий. По его лицу легко, как солнечный лучик, скользит, меняясь и искрясь, улыбка, а молодой, бодрый голос, когда задаешь ему неожиданный вопрос, прерывается с придыханием, как у ребенка.
У моих родителей детство пришлось на время войны. Они голодали, мерзли, учились через пень-колоду, потому что надо было с малых лет копаться в земле. Однако Григория Катрана жизнь трясла на гораздо более серьезных кочках.

Беспризорник

Родился он в селе Языково Благоварского района в многодетной семье в 1939 году. Был, говорит, вторым по счету снизу, седьмым сверху. А всего "катранчиков" подрастало восемь. Кстати, откуда у его отца такая фамилия, неизвестно. Катран - это небольшая черноморская акула.
Когда отец, мельник по профессии, ушел на фронт, пришло в семью лихо. Чтобы дети не перемерли с голоду, мать с помощью государства распределила их по детским домам. Четырехлетний Гриша попал в детдом в деревню Верхотор Ишимбайского района. Кормили там, понятно, скудно - по кусочку хлеба за завтраком, обедом, ужином, каша и подобие чая или киселя. Причем старшие воспитанники били младших и все у них отнимали. В шесть лет он впервые совершил с товарищами побег. Поймали. Те, кто постарше, подсказали, чтоб назвался другой фамилией, иначе вернут в прежний детдом и отдубасят по полной программе. Он сказал, что его фамилия Лаптев. А раз ничего криминального за ним не числилось, попал в новый детдом. Там, оказалось, били не только старшие, но и воспитатели во главе с директором.
Однажды пацаны наворовали картошки и развели в лесу костер, чтобы ее запечь. Появился директор с ружьем в руках. По сигналу "Атас!" ребятня бросилась врассыпную. Директор вскинул ружье и одного из бежавших сразил наповал. Когда друзья вернулись в детский дом, поняли, что одного мальчишки не хватает. Оказалось, директор присыпал его тело в лесу листьями...
Зимой пацаны, прихватив простыни, снова сбежали. В лесу их загнала на деревья стая волков, которые в войну обнаглели до крайности. Старшие мальчишки привязали младших к деревьям простынями, и все они решились спуститься вниз только когда стало светать.

К торжественному параду...

Они вели опасную беспризорную жизнь, перебираясь по железной дороге на товарняках и подножках, пока их опять не поймали. В Караидели Гриша окончил четвертый класс, стал заниматься в самодеятельном кружке, пел, плясал. Его заметили, и попал наш герой в Уфимское военно-музыкальное училище. Оно располагалось в двухэтажном здании, которое сейчас принадлежит Башкирскому государственному педагогическому университету. Училище из парнишки стало делать человека и музыканта, готовя к армейской службе. На комиссии, когда определяли, какой дать ему инструмент, первым делом посмотрели на руки:
- Пальцы коротковаты. Трубу ему.
Катран помнит, как еще до смерти Сталина к ним в училище заехал американский певец и борец за мир Поль Робсон. В актовом зале для курсантов пел. Как-то приехал маршал Тимошенко. По коридору в честь такого события расстелили дорогую дорожку. Военачальник уехал, дорожку свернули, и ребята ее больше никогда не видели.
В 1954 году Григорий училище закончил. Им дали форму и отправили в Минск на распределение по армейским и флотским соединениям.
Катран попал в Севастополь, береговую батарею. Принимал участие в парадах, маршировал, играл на своей трубе. Потом были Туапсе, Феодосия.
А в конце концов появился приказ, в соответствии с которым всех юнг, прослуживших четыре года, демобилизовать на общих основаниях.
Через знакомых попал в Кишинев. В этом городе Григорий получил паспорт. Поскольку свидетельства о рождении у него не было, он назвался своей настоящей фамилией и вместо Лаптева снова стал Катраном.
- Мне форма ужасно надоела, - вспоминает Григорий Васильевич. - Очень хотелось в "гражданке" походить. Денег не было, но удалось обменять форму на цивильную одежду, чему я был безмерно рад.
А тут вызывают в Комитет госбезопасности.
- Давай, служивый, к нам, - говорят. - Обучим. Будешь и дальше Родине служить.
- Дяденьки, - взмолился Григорий, - дайте годик без формы побыть! А потом я к вам сам приду.
"Дяденьки" рассмеялись.

В коллективе Дунаевского

Но вскоре оказался Катран на Украине в Донецком государственном шахтерском ансамбле песни и танца. И дирижером там был Зиновий Дунаевский - брат знаменитого Исаака Осиповича. Но и Зиновий был известным музыкантом. Настолько, что сам Берия пригласил его художественным руководителем в ансамбль песни и пляски НКВД. Мечтал очкастый менгрел перехватить славу у ансамбля песни и пляски Красной Армии...
- Мы гастролировали по шахтерским поселкам на собственном автобусе, - рассказывает Григорий Васильевич. - Из Донецка мотались в Баку, Львов, Одессу, Сочи...
Сестра Вера вдруг подала весточку из Башкирии. Хватит, говорит, тебе мотаться по стране, на родину возвращайся.

Таких не вышибешь
из седла

Вера трудилась на железной дороге и жила в Деме. Было у нее трое своих детей, когда случилась беда - отрезало женщине на работе обе ноги. Так она не только своих детей все же вырастила, но и беспризорников к себе брала, кормила, учила, в люди вывела, кого женила, кого замуж выдала. В общей сложности было у нее их человек десять-двенадцать.
В 1963 году Григорий приехал в Уфу и пустил постепенно корни. Поступил в училище искусств и одновременно был приглашен в симфонический оркестр оперного театра. Женился. Появилось у него трое детей.
С супругой отношения не сложились. Настолько, что она Катрана бросила вместе с детьми и исчезла из его жизни. Григорий, узнав об измене, всю ночь прорыдал. А утром закрутился, как белка в колесе. Детский сад, школа, плита, стирка, утюг, работа, учеба...
Вынес все, не сломался, и детей так же, как и сестрица его, вырастил людьми. Старшая, Ажелика, стала парикмахером. Лет десять стригла и брила не где-нибудь, в "Белом доме". Сам Бабай из ее кресла довольный поднимался. Позже арендовала помещение. Теперь у нее своя парикмахерская.
Сын Евгений был воспитан отцом в спартанском духе.
- Я из него решил выковать мужчину, - говорит Катран. - В результате он службу прошел в ВДВ на территории Венгрии, получил "черный пояс" по каратэ, после армии служил в группе захвата спецназа. Теперь охраняет один из нефтеперерабатывающих заводов и в одной из школ возглавляет военно-патриотический клуб.
Младшая, Вероника, работает продавцом, воспитывает двух детей, один из которых учится в институте, а другой еще в школе. Кстати, от каждого из его детей у Григория Васильевича по двое внуков. Хорошая арифметика. До правнуков Катран пока не дорос. Молодой еще.

Его любовь - цирк!

Когда в 1969 году открыли в Уфе госцирк, Катран был на первом представлении и ошалел прямо-таки от света, музыки, огней, кульбитов, запаха опилок и вспотевших лошадей. Он влюбился в это искусство и решил устроиться сюда музыкантом. Но дирижер оперного категорически отказался его отпустить, пригрозив "волчьим билетом". Катран все же выбирал несколько часиков, когда у него было "окошко", и играл цирковым. Мечта Григория окончательно осуществилась, когда дирижером стал Нариман Сабитов. Тот оказался человеком, и не стал трубача неволить.
Несколько лет Катран был счастлив. Он имел возможность видеть всех корифеев советского цирка, которые приезжали в Уфу. Со многими познакомился. Подавляющее большинство из них произвели очень хорошее впечатление, однако не полюбился, как ни странно, "солнечный клоун" Олег Попов.
- Во время перерыва мы устремлялись в буфет, чтоб подкрепиться, - вспоминает Григорий Васильевич. - И не дай боже, если Попов успевал к стойке раньше. Он оккупировал буфет, не давая другим купить ничего. Выбирал пирожки и пирожные как колхозник на базаре корову. Причем выискивал чего-нибудь подешевле, менял выбор, считал копеечки...
Это было тем более неприятно, что накануне Попов выдал замуж дочь и подарил молодым миллион советских рублей.
С цирком отношения у Григория закончились, когда оркестры заменили магнитофонными записями. А некоторые до сих пор помнят, как Катран вел соло, вскочив на стульчик. Зал скандировал и кричал ему: "Молодец!"

Мастер своего здоровья

Как смог Григорий из сына своего вырастить российского Рэмбо? А сам потому что не промах был. Еще в начале 70-х годов, когда восточные единоборства у нас на полулегальном положении ютились в подвальчиках, Григорий занялся в спортклубе "Спутник" каратэ. Обучали не кто-нибудь, а чины из института МВД. Доcки ударом кулака пробивал, кирпичи колол. И всегда помнил наказ "сэнсеев": лучший бой тот, которого удалось избежать.
Но так получалось, увы, не всегда.
Однажды в составе гастрольной труппы оперного театра поехал Катран в Дагестан. Выдалось несколько свободных дней, и артисты решили отдохнуть. Григорий с интересом наблюдал, как неподалеку местная молодежь отрабатывала удары. Потом "бойцы" напились и начали приставать к нашим балеринам. Катран их осадил, а тем замечание не понравилось. Они вдевятером взяли его в кольцо, и ничем радостным это закончиться не могло. Но Гриша сумел, ни разу не получив по лицу, отмахнуться от разъяренной толпы и прикрыть отход наших ребят и девчат к автобусу. Все заскочили без потерь, дали по газам. Вслед полетели камни, но все обошлось...
Кроме каратэ Григорий любил просто побегать в свое удовольствие. Началось все с того, что кардиолог, осматривая его, недовольно поморщился и порекомендовал "сбавить обороты". Учеба, работа, домашнее хозяйство, спорт - все вместе взятое, оказывается, подорвало сердчишко.
Но сдаваться было не в его правилах. Катран начал с длительных пеших прогулок, а через несколько месяцев перешел на бег трусцой. Постепенно увеличивал темп и дистанцию, но себя не насиловал. Спустя время он мог позволить себе пробегать в свой день рождения столько километров, сколько ему исполнилось лет. Последняя супердистанция была на пятьдесят пять километров. После "двух пятерок" Григорий Васильевич только ходит. Хватит, не маленький.
А еще увлекался он отжиманием лежа на кулаках. Подход по "двадцатке", потом двадцать минут пауза. И так добрался до тысячи восьмиста отжиманий... Теперь тоже решил остановиться. Ему ведь в октябре будет семьдесят девять лет. Он подолгу гуляет по любимой своей Уфе и не устает наставлять молодежь: "Не надо стремиться стать мастером спорта. Стань мастером своего здоровья!"