Последний пылко влюблённый

Не стало Азата Ахмадулловича Надыргулова. Написала и… еще раз перечитала. Неужели это – ЭТО – окончательное и непоправимое – могло случиться именно с ним?! С таким добрым, обаятельным, невероятно теплым человеком… С таким безоглядно и трепетно влюбленным в театр его мастером… Но этот удивительный, уникальный в своем роде творец игрового, завораживающего, гипнотически воздействующего театра каким-то волшебным образом и сейчас умудряется снять внезапную остроту резкой боли и – наполнить душу светом и теплом.
Без Азата Надыргулова невозможно представить себе театр нашей республики последних сорока лет. Талант его – искрящийся, многогранный, обаяние – поистине ураганное. Возьмет ли гитару, запоет, выйдет ли на сцену в пьесах Александра Вампилова, Иона Друцэ, Мирхайдара Файзи, Ангама Атнабаева – заразительность его сценической энергии покоряла всех без исключения. Глубокий бархатный баритон, ласковый, «шелковый» взгляд… И оставаться бы ему до седых волос обожаемым, аншлаговым героем-любовником, но… Талант властно повел дальше, по пути тернистому но – прекрасному: изучать и, главное, воплощать игровую природу театра. И поступил в ГИТИС к самому Анатолию Александровичу Васильеву – великому режиссеру, отважному исследователю возможностей театра и актера. Еще Уфа хранила восторженную память о его легендарном спектакле «Взрослая дочь молодого человека» по пьесе Виктора Славкина (премьерный показ прошел в нашем городе на гастролях театра имени К.С. Станиславского), а Надыргулов оказывается его учеником. И каким! И дело не только в том, что целый ряд лет Азат Надыргулов возглавлял Национальный Молодежный театр Республики Башкортостан, Башкирский государственный академический театр драмы имени Мажита Гафури. Он был напрочь лишен болезненной амбициозности. Всегда, при любой должности оставался самим собой – искренним, ярким, с редкой ныне самоиронией.
Все, к чему бы Азат Ахмадуллович ни обращался, подвергалось им какому-то озорному, порой – хулиганскому «опрокидыванию». Классические хрестоматийные тексты начинали играть абсолютно новыми, неожиданными, непривычными красками. А пьесы современные вдруг обретали едва ли не академическую глубину. Так было с Чеховым, Шекспиром, Эдуардо де Филиппо, Мустаем Каримом, Атнабаевым, Гаитбаевым, Буляковым. Начиная с дипломного спектакля («Камикадзе» по пьесе Флорида Булякова) до учебных студенческих показов (за плечами Азата Надыргулова – не меньше двадцати лет театральной педагогики) каждое его сценическое произведение не просто становилось поводом для серьезного профессионального разговора, но всегда давало возможность заново «открыть» автора, удивиться, как удалось режиссеру «раскопать» и выявить такие смысловые пласты… Такие. Написала и остановилась. Какие? Вдруг сейчас подумалось, что режиссер Азат Надыргулов сочетал забавное, веселое, смешное с драматическим, и даже – трагическим. На любом материале. То есть близок ему был жанр трагикомедии – жанр, который, по точному выражению Эрика Бентли, «преодолевает отчаяние».
Вот и сейчас, вспоминая Азата, Азата Ахмадулловича, я плачу и смеюсь одновременно…
Помню, в Москве (я тогда училась в ГИТИСе на театроведческом), заговорщически улыбаясь, Надыргулов повел меня… к Васильеву, в их мастерскую. Мне чуть дурно не сделалось от волнения. Заходим, а там – Александр Галибин (тоже учился у Васильева)! Впервые в жизни увидела так называемую «видеодвойку»: ребята смотрят фильм… Пазолини! А потом пришел Мастер и прекратил «это безобразие». А я долго-долго бродила по Москве и ощущала себя побывавшей на театральном Олимпе. И первое видео, и само имя Пазолини – это все открыл мне Азат Надыргулов. Как потом он открывал Шекспира, Чехова, Булякова…
Горжусь, что написала рецензию на его дипломный спектакль. С какой гордостью и восхищением он потом рассказывал, как Тансулпан Бабичева, его красавица-жена, потрясающая актриса и театральная единомышленница, экспромтом, сюрпризно приехала к нему в Москву и привезла эту рецензию! Я счастлива, что была причастна (и как консультант, а затем – критик) к процессу рождения ставшей уже легендарной «Чайки» в НМТ…
Мы нередко созванивались в последнее время. Трудно такое сегодня представить, но Азат почти всегда звонил без «делового» повода. Просто – поговорить, поразмышлять. И – не только о театре, не только… Особенно запомнились его слова, что, оказывается, можно быть счастливым «здесь и сейчас», максимально полно существуя в каждом мгновении своей жизни… Но почему, почему эти мгновения, ему отведенные, так быстро закончились – исчерпались?..