Память

Моя тысяча соседей из квартиры номер три

Среди незабываемых и греющих душу каждого запахов детства для меня особняком стоял запах... сырой глины. В нашем подъезде рядом с первой квартирой была дверь без номера. Но эта неприметная дверь казалась волшебной, словно та, что в каморке папы Карло. И мне было дозволено открывать ее и входить внутрь!

Крутые ступеньки вниз, неяркое освещение, запах глины... “Проходи, Славик. Ну...” - голос строгий, но интонация его очень приятная благодаря мягкой манере произношения. И это “ну...” - словно она постоянно то ли ищет подтверждения своим словам, то ли призывает поспорить, возразить...
“Это будет бюст Габдрахмана Кадырова. Похож?” Похож. А о том, что знаменитый гонщик приезжает позировать Тамаре Павловне, знал весь двор. Я сам нынче весь день вокруг его иномарки крутился.
Мы, обитатели первого подъезда на Октябрьской, 9, жили по соседству с чудом. Квартира номер три и упомянутая мастерская были полны юношами и девушками, пастухами и композиторами, танцорами и краснощекими красавицами... Из глины, гипса, фарфора, бронзы. А создала это выдающийся мастер - Тамара Павловна Нечаева. Специально не пишу “скульптор”, ибо талант этого человека был многогранен и равно ярок в любом воплощении. Нечаева прославилась как скульптор, но она, без сомнения, могла бы прославиться и как живописец, и как график...
Этой хрупкой женщине досталась не просто ужасно тяжелая физически участь скульптора - таскать громоздкие ящики, что-то лепить, прикреплять, тесать и обжигать, когда уже и руки-то отваливаются. Ей приходилось постоянно отстаивать свою правоту в борьбе с косностью, носителями которой были иные деятели. “Ты представляешь, они мой бюст Аксакова - тот, который рядом с оперным, - водрузили на высоченный пьедестал! Это же Аксаков - он должен быть внизу, среди камней, валунов, среди родной и дорогой ему природы!” А однажды я застал Тамару Павловну за необычным занятием: она оттирала растворителем бюст Ивана Якутова в одноименном парке. Этот бюст в один прекрасный день грубо и кондово покрасили бронзовой краской. Она плакала...
Но слезы Тамары Павловны я видел очень редко, хотя гордо носил звание ее друга долгие годы. Она была очень сильной, мужественной и несгибаемой. И ее воля, порыв воплотились во многих творениях. Как воссоединить мужественность и лиричность? А ведь вот он, Салават Юлаев - образ, к которому Мастер обращался всю свою творческую жизнь. А вот совсем другой Шагит Худайбердин, а вот - Мустай Карим, Загир Исмагилов...
Меня всегда восхищала и восхищает еще одна грань большого таланта народного художника БАССР, заслуженного художника РСФСР, почетного гражданина города Уфы Тамары Нечаевой: постижение башкирского национального характера, души народа. Какова фарфоровая “Башкирская красавица!” А “Три брата” по мотивам знаменитого танца гаскаровцев!
...Луч солнца пробивается в подвал. “Вот, смотри, они не просто три брата. У них у каждого свой характер, и я должна это передать. Ну...” “Три брата” созданы еще до моего рождения, но я могу разглядывать и оценивать рабочий материал: варианты поз, разные выражения лиц...
Цвета, удивительные цвета!.. В
керамических панно Нечаевой один только цвет создает какое-то счастливое ощущение народного праздника. Восторг остается в душе надолго. Эти панно не просто украшают, например, интерьеры цирка, Дворца культуры “Нефтяник”, кинотеатра “Искра” - они поют со стен.
Поют гимн красоте. Красоте, которой была полна душа этого удивительного художника. Сегодня Тамаре Павловне Нечаевой исполнилось бы девяносто.

Вячеслав ГОЛОВ.