Царское это дело

Его Величество Трон со всех сторон

"Трон Екатерины Второй хранился в Уфе" - под таким интригующим заголовком в "Вечерке" (апрель 2004 года) вышел материал нашего автора Анны Масловой. Публикация сразу привлекла внимание и рядовых читателей, и историков. Как в Уфе мог оказаться трон императрицы Екатерины Алексеевны? В городе нашем она никогда не была, да и не собиралась сюда приезжать.

- Историки в один голос меня уверяли, что этого не может быть, поскольку не может быть никогда, - вспоминает Анна Павловна. - Правда, высказывались предположения о том, что трон мог предназначаться в подарок. Грешно было не попытаться разгадать эту загадку. И тут я обнаружила архивный материал о "перенесении по Высочайшему повелению трона Императрицы Екатерины Алексеевны из Уфы в Санкт-Петербург в 1798 году", напечатанный в газете "Уфимские губернские ведомости" от 18 февраля 1906 года. В заметке, подписанной анонимным автором "А-въ", сообщалось о том, что оренбургский гражданский губернатор, тайный советник князь Иван Михайлович Баратаев, имевший свою резиденцию в Уфе, получил от генерал-прокурора князя Алексея Борисовича Куракина предписание: "Его Императорское Величество высочайше повелеть соизволил имеющийся в Оренбургской губернии в доме генерал-губернатора (Уфимскаго и Симбирскаго) трон со всеми к оному принадлежащими вещами привезть в Санкт-Петербург".
Баратаев, получив предписание от Куракина, распорядился "по сему случаю, учинить розыски и исследования по всем уфимским присутственным местам и учреждениям". По наведенным тщательно справкам оказалось, что в уфимском уездном казначействе сохранялись принадлежащие трону "золотые часы и кисти".
Уфимский городничий, князь Иван Баратаев, получил губернаторский ордер, коим предписывалось, чтобы "трон под непосредственным наблюдением городничего был осторожно разобран, и всем разобранным частям его учинена была подробная опись и чтобы оне, упакованныя и укупоренныя в ящики, были представлена губернатору".
К отдельным частям "высочайшего трона, приготовляемого к отправлению в Санкт-Петербург, относились: портрет на полотне Ея Императорскаго Величества Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны; рамы вызолоченные, с вензелем и гербом, в четырех штуках, из коих на первой скипетр и держава; балдахин резной, вызолоченный и внутри обитый малиновым бархатом, с золотым гасом; на балдахине сверху вызолоченный герб; две вызолоченнея вазы; кресла, обитые малиновым бархатом, с золотым гасом, вензелем и гербом, подушка малинового бархата, с золотым гасом".
Все вещи были обложены писчею бумагою и пенькою, заделаны в деревянные из пиленого леса ящики, забитые гвоздями и перевязанные пеньковыми веревками, ящики же были обтянуты рогожками и перевязаны мочальными веревками.
Высочайший трон, со всеми принадлежащими к нему вещами, поручено было сопровождать из Уфы до Санкт-Петербурга подпоручику Оренбургской штатной команды Калинину, которому было дано особое путевое наставление. В нем говорилось о том, чтобы Калинин следовал в Санкт-Петербург безостановочно и во время всего пути имел за Высочайшим троном неослабное наблюдение, "дабы не могло последовать оному ни малейшего повреждения". По прибытии же на место подпоручику Калинину предписывалось немедленно явиться с данным ему конвертом к генерал-прокурору Куракину и сдать непосредственно ему Высочайший трон.
Итак, 28 мая 1797 года Калинин отправился в путь... А 17 ноября того же года он был уже в Уфе и представил губернатору Баратаеву рапорт о том, что Высочайший трон Императрицы Екатерины Алексеевны доставлен им в Санкт-Петербург в сохранном виде и сдан по принадлежности.
- Со времени моей публикации прошло тринадцать лет, - говорит Анна Павловна. - Загадка, можно сказать, разгадана: трон Екатерины Великой, о котором "Вечерняя Уфа" писала в 2004 году, - понятие абстрактное, элемент присутствия императорской власти, так сказать, символ, который осуществляли наместнические троны.
Императорские троны имелись и в других городах. В конце 70-х - начале 80-х годов XVIII века их было не менее девятнадцати. По количеству наместничеств, созданных согласно административной реформе Екатерины Алексеевны.
Как пишет историк Булат Азнабаев, "очевидно, что слову "наместник", происходящему от слова "место", в качестве символа наилучшим образом соответствует именно трон, а не скипетр или держава. При этом наместник сидел не на троне и даже не на его ступенях, а возле него и только в случае торжественных обращений и чтения указов вставал на нижнюю ступеньку тронного места".
В Тронной зале в доме уфимского наместника, где находился портрет Императрицы Екатерины, над которым устроен был богатый балдахин, проходили все официальные собрания, обеды и балы.
В декабре 1797 года указом Павла Первого наместничества были упразднены, а тронные залы закрыты.
Какова же судьба императорских символов? Не был ли затребован уфимский трон, как и ему подобные, для уничтожения? А вот это еще одна загадка...