Музей моей души

В последние годы в России активно развивается туризм. И большие, и малые города стремятся обозначить свои, какие-то интересные места, разрабатывают наиболее привлекательные маршруты с посещением различных музеев, красивейших памятников архитектуры и природных заповедников.
«Вновь я посетил тот уголок…»
В конце сентября нынешнего года я была приглашена в Елабугу для участия в череде событий, посвященных 240-летию со дня рождения удивительной женщины – участницы войн с Наполеоном, ординарцем Кутузова, писателя Надежды Андреевны Дуровой, прожившей большую часть своей жизни под именем Александра Андреевича Александрова. Ее знаменитые «Записки кавалерист-девицы» привели в восхищение самого Александра Сергеевича Пушкина, наделали много шума в светском обществе того времени.
Программа юбилейных торжеств была построена так, что охватывала два города – Сарапул, где прошли детские годы Дуровой, откуда она в 1806 году тайно уехала в армию, и Елабугу, где она прожила последние тридцать лет и где на Троицком кладбище находится ее могила.
Посещая Елабугу довольно часто, я обращаю внимание на то, что город постоянно обновляется: реставрируются старые здания, меняются музейные экспозиции, радуют туристов и симпатичные уголки для селфи. Бывая в старинных городах, мы отдаем дань музеям, не слишком вдаваясь в детали. Елабуга – уникальный город, с которым связаны имена известных личностей: это художник, выдающийся мастер пейзажа Иван Шишкин, кавалерист-девица Надежда Дурова, физиолог Владимир Бехтерев, поэт Марина Цветаева. О каждом из этих людей я знаю достаточно много, но каждый раз нахожу в рассказах научных сотрудников что-то любопытное для себя. Да и сами экскурсоводы – люди весьма неординарные.
Особенность экскурсий для участников каких-либо событий – лаконичность и скорость осмотра. Программа, как правило, насыщена встречами, перемещениями по городу, а также сменой декораций – причем настолько быстро, что нет времени переодеться. Огромный плюс, что нам не приходится думать о трапезах; учитываются не только завтраки, обеды и ужины, но и всякие «перекусы», «кофеек в перерыве», застолье во дворе у Дуровой и так далее. И это не считая вкусных сувенирных пряников, конфет, чак-чака в подарок!
Короткие встречи, глубокие чувства
В этот раз мы с мужем приехали в Елабугу чуть позже основной группы. К сожалению, не успели в музей Бехтерева, который создавал уфимец художник Рабис Саляхов. Нас присоединили к экскурсантам в доме памяти Марины Цветаевой. Главным сопровождающим нас был заведующий библиотекой Серебряного века Андрей Николаевич Иванов – личность настолько оригинальная, что я просто обязана дать ему хотя бы короткую характеристику. По сути, это Ираклий Андроников и Михаил Задорнов в одном лице, но с габаритами и темпераментом спортивного комментатора Дмитрия Губерниева. Передавая нас старшему научному сотруднику цветаевского музея, он не терпящим возражения голосом обратился к Константину Евгеньевичу Балобанову: «Только коротенько! Нам еще в три музея и на концерт!»

Не менее эмоциональный Балобанов с возмущением заметил: «Что я должен сообщить, что Цветаева прожила здесь несколько дней и повесилась?!» Иванов дипломатично удалился во двор на скамеечку, а мы приготовились слушать нашего гида.
Трагическую историю пребывания Марины Цветаевой в Елабуге знают все более-менее не равнодушные к поэзии люди, но каждый раз в исполнении нового рассказчика я угадываю его личное отношение к Поэту, к событиям августа 1941 года. Есть категория экскурсоводов, которые не вглядываются в лица, глаза слушателей, они чеканят заученный текст, не ожидая сопереживания, ответной реакции на свое повествование. Константин Евгеньевич с нами беседовал. Это не было привычным классическим диалогом, он просто проживал то, о чем говорил, и паузы в его монологе случались именно в тот момент, когда в наших глазах появлялись ответные чувства, и мы погружались в другое время.
Безусловно, кавалерист-девица владела нашими умами! В моей папке лежал доклад по теме «Тайна уфимской фотографии (или двух фотографий?) Надежды Дуровой». Но как не отметить такой парадокс… Марина Цветаева провела в Елабуге несколько дней, а ее помнят, почитают и даже музей открыли. А Дурова (и этому есть письменные подтверждения уфимского старожила Михаила Ребелинского и самой Дуровой) жила в Уфе в 1828 году и в 1835, но мало кому из уфимцев сей факт известен.
Экскурсия в доме Цветаевой завершилась не так быстро, как хотелось бы Андрею Николаевичу Иванову, но… На мой взгляд, после рассказа экскурсовода посетителям, туристам необходимы минут десять тишины, чтобы осознать увиденное и услышанное, рассмотреть какие-то детали, вглядеться в лица со старых фотографий или бросить взгляд в мутное, с поврежденной амальгамой зеркало. Это уже потом… в автобусе, на улице, в компании возникнет желание обменяться мнениями, а в самом музее еще нужны минуты для проникновения в прошлое, в иные, не всегда понятные нам ситуации…
Пока шли пешком до музея Ивана Шишкина, Иванов рассказал нам о забавных приключениях, связанных с известной картиной Шишкина «Утро в сосновом лесу». Очень уж полюбилось это медвежье семейство кондитерским фабрикам! Известный сюжет на фантиках конфет сопровождался самыми разными названиями: «Мишка косолапый», «Мишки в лесу», «Три медведя», «Утро в лесу», «Мишутка»…
Андрей Николаевич предложил нам вспомнить (благо компания состояла из экскурсантов в возрасте 50+) продолжение некогда популярного слогана: «Если хочешь кушать «Мишку»… Чей-то женский голос не сразу, но уверенно закончил фразу: «… заведи себе сберкнижку!» Так легко и ненавязчиво нас подготовили к встрече с полотнами Шишкина, с домом-музеем, где воссоздан мир усадьбы XIX века, с его неповторимым уютом, с изящными сервизами, салфеточками и той особенной атмосферой, в которой рождается Искусство.
Надежда Ивановна Курылева – старший научный сотрудник музея Шишкина, я знаю ее уже много лет. И не только по Елабуге, но и по передачам на телеканале «Культура». Это виртуоз своего дела! Очень сжато, но охватывая основные периоды бытия великого художника, она эмоционально передает события его жизни и творчества. Увы! Мы опять были ограничены временем. Да-да! Так не хватило этих десяти минут, чтобы вглядеться в любимые с детства произведения Шишкина, задержаться в зале графики или хотя бы выглянуть из окна и полюбоваться шишкинскими прудами, вечерней панорамой городского пейзажа!
Очень сожалею, что не удалось детально познакомиться с выставкой в музее современного этноискусства, где были представлены произведения в том числе и башкирских художников. Особенно яркое впечатление оставили работы заслуженного художника Республики Башкортостан Салавата Гилязетдинова. Изображения пасущихся лошадей, прекрасной девушки, храброго всадника и юрт посреди широкой степи кажутся творениями древнего мастера, а материал, на который они нанесены, – либо камнем, либо деревом, либо кожей.
Верится с трудом, что это сделано нашим современником из переработанных бумажных отходов и клея в технике конгрев.
Прежде чем разместиться в конференц-зале на концерте заслуженной артистки Республики Татарстан композитора и певицы Юлии Зиганшиной, мы побывали на выставке старинных самоваров, а я успела заскочить в магазинчик сувениров.
Главные события разворачивались на другой день: торжественная церемония возложения венков и гирлянд к памятнику кавалерист-девицы, лития на ее могиле. Далее круглый стол «Биография как средство исторического познания в наполеоновскую эпоху. К 240-летию Н.А.Дуровой» и посещение Музея-усадьбы Надежды Андреевны.
Два документальных подтверждения существования Александра Андреевича Александрова - почти водевильной судьбы женщины, переодевшейся мужчиной и прослужившей десять лет в армии – фотография салона господина Мышкина (фото находится в архиве уфимского мемориального дома-музея С.Т.Аксакова) и сохранившийся в Елабуге дом, где Надежда Андреевна прожила свои последние годы. Музей кавалерист-девицы – единственный в мире, и ценность его в том, что располагается он в стенах отреставрированного дома Дуровой.
Благодаря активной работе научных сотрудников экспозиция регулярно пополняется новыми вещами, архив расширяется, налаживаются связи с родственниками Надежды Андреевны. Нынешняя заведующая музеем Ольга Александровна Айкашева несколько лет тому назад в Санкт-Петербурге обнаружила сведения о сыне Надежды Дуровой.
Город Надежды
Торжества, посвященные 240-летию со дня рождения кавалерист-девицы, продолжились в Сарапуле. В этом городе прошло ее детство, здесь сформировался характер будущей женщины-офицера. Так, 5 октября 1789 года правительствующим Сенатом на пост городничего в город Сарапул Вятского наместничества был назначен отставной военный, секунд-майор Андрей Васильевич Дуров. Он прибыл вместе со своей семьей: супругой Анастасией Ивановной и шестилетней дочерью Надеждой. Их усадьба располагалась поблизости от Вознесенского собора (снесен в 1930 году); на территории ее кроме большого, двухэтажного барского дома были конюшни, скотный двор, сараи, фруктовый сад и огород. Никакие деревянные постройки XVIII-XIX веков в этом районе до наших дней не сохранились, но существует Соборная, или – другое название – Красная, площадь, где некогда возвышался Собор. В 2013 году примерно в том месте, где находился дом Дуровых, открыли конный памятник (скульптор Владимир Суровцев) юной Наденьке Дуровой.
Судьба к старшей дочери городничего не была благосклонна. Сложные отношения с матерью, нежелание заниматься рукоделием, подвижная натура и темперамент, свойственный холерику, толкали девочку на активный протест против того образа жизни, который вели благовоспитанные девицы в XVIII-XIX веках.
Не имея близких подруг, всячески притесняемая матерью, Надежда обратила свою любовь и заботу на животных. Даже спустя годы она помнила клички дворовых собак – Марса и Мустафы, с болью и горечью писала о вынужденной разлуке со своей первой собачкой Манилькой, о смерти песика Амура. А подаренный отцом конь черкесской породы Алкид стал для девочки самым верным и надежным другом в детстве и впоследствии на военной службе.
В 1801 году 18-летняя Дурова вышла замуж за чиновника Сарапульского земского суда Василия Чернова. В 1803 году у них родился сын Иван. Трудно с уверенностью сказать, что послужило причиной разлада в семье молодой женщины, но вскоре, забрав Ивана, Надежда Андреевна вернулась в отчий дом. В 1805 году мать Анастасия Ивановна уже тяжело болела; неудачное замужество дочери раздражало ее и усугубляло напряженность в отношениях двух женщин. В лице отца Дурова находила понимание и поддержку. Ей сшили казачий чекмень, и девушка, уже не таясь, верхом совершала прогулки на прирученном ею еще в детстве Алкиде.
Старцева гора, покрытая густым лесом, – любимый маршрут Надежды. Ее не пугал сумрак лесной чащи; природа и одиночество давали успокоение, пищу для наблюдений, фантазий. С горы открывается панорама города. Легко представить, как Дурова, прежде чем вернуться домой, созерцала живописную картину: мерцающие купола церквей, струйки дыма над крышами домов, усадьбы, утопающие в зелени… С этой же Старцевой горы бросила Надежда прощальный взгляд на родной город, когда в сентябре 1806 года сбежала из семьи с благородной целью: стать воином, обрести свободу от домостроевских оков.
Именно такой – в казачьем чекмене, спокойно вглядывающуюся в даль – запечатлел кавалерист-девицу скульптор Владимир Суровцев.
Что касается дальнейшей судьбы сына Надежды Андреевны, обратимся к архивным находкам заведующей Елабужским музеем-
усадьбой Дуровой Ольги Айкашевой. Вот письмо-прошение июня 1808 года, отправленное из города Сарапула Вятской губернии: «С кончиною жены моей, не имея никаких способов доставить приличное воспитание остающимся в семействе моем детям моим сыну Василию 9 лет и дочери Евгении 8 лет, да внуку моему, рожденному от означенной дочери моей, проявившей себя в войне с французами, Ивану (по отцу Чернов) 6 лет. Я повергаюсь к стопам твоим, Всемилостивейший Государь! Прошу милосердно на судьбу сих малолетних воззрения…»
Из статьи Айкашевой: «Александр Первый распорядился поместить Ивана Чернова в Императорский военно-сиротский дом, Евгению Дурову – в женское отделение этого дома. Из государственного казначейства было выделено 147 рублей 61,5 копейки на путешествие детей из Сарапула в Санкт-Петербург. Выехали Иван с Евгенией в феврале 1809 года. Надежда Дурова в октябре 1808 года подала прошение об отпуске, она знала, что сын отправляется в Санкт-Петербург на учебу, и хотела с ним повидаться. Ей дали отпуск на два месяца. 8 и 9 января 1809 года Надежда Андреевна была в Москве, затем поехала в Сарапул, где находилась менее трех недель, и на обратном пути сопровождала сына и сестру, едущих в Петербург». Имеются документальные подтверждения тому, что кавалерист-девица не оставляла сына вниманием и заботой в период его учебы, но и во взрослой жизни поддерживала его, способствовала карьерному росту, используя свои знакомства.
Возвращаясь к Сарапулу, хочется отметить, что этот город стал для Дуровой желанной пристанью, куда она периодически возвращалась с надеждой передохнуть от военной, кочевой жизни (а период ее службы – с 1806 по 1816 годы), встретиться с родными людьми. Очень символично, что Сарапул имеет неофициальное название «Город Надежды».

Буклет, конфеты и… собачка
К сожалению, в отличие от Елабуги с ее специализированными магазинами и многочисленными лавками сувениров, в Сарапуле мне едва удалось найти в подвальчике у кассира историко-архитектурного музея буклет пятилетней давности, выпущенный к 235-летию Надежды Дуровой, и набор старинных фоторепродукций города. Хотя там же весьма порадовала миниатюрная коробочка конфет с лубочным рисунком, посвященным кавалерист-девице. В сарапульских магазинах и киосках практически отсутствуют местные сувениры. Сам Сарапул оставил приятное впечатление тихого, провинциального города. Многие его административные учреждения располагаются в домах, являющихся архитектурными памятниками архитектуры прошлых веков. Радуют маленькие, очень уютные кафе, пекарни, рестораны с большим разнообразием вкусных кондитерских изделий.
До нашего междугородного автобуса оставалось еще три часа. Мы с мужем не спеша прогулялись по старой части Сарапула. В небольшом магазинчике на улице Горького удалось купить симпатичную фигурку собачки, которая (в память о собачках Дуровой) пополнила нашу многочисленную коллекцию.
Музей – это не только что-то вполне осязаемое, материальное. Музей – это прежде всего память, воспоминания о каких-то давно прошедших событиях, о людях, о том чувстве, которое рождается в наших душах при упоминании чьих-то имен…
Когда-то… побывав в Елабужском музее-усадьбе Надежды Дуровой, я написала такие строки:
Музей моей души.
Музей воспоминаний,
Позволь побыть в тиши
Твоей аллеи дальней.

Я в прошлое уйду,
Но мне совсем не страшно.
Я просто загляну
К самой себе вчерашней.