Время идти в науку!

- Есть такое выражение: «Я занимаюсь любимым делом, а мне еще деньги платят». Марат занимается любимым делом, ему это нравится. Поэтому у него есть достижения и перспективы. Такие люди всегда будут востребованы! Максимум 15 процентов людей – творцы, остальные – потребители. Так было во все времена. Он точно входит в эти 15 процентов, - говорит доктор химических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники РБ, заведующий лабораторией приготовления катализаторов Института нефтехимии и катализа Уфимского федерального исследовательского центра Российской академии наук Борис Кутепов.
Эти слова о старшем научном сотруднике лаборатории, кандидате химических наук Марате Аглиуллине. По совместительству молодой ученый также доцент кафедры нефтехимии и химической технологии Уфимского государственного нефтяного технического университета. Среди преподаваемых им дисциплин: теоретические и экспериментальные методы научных исследований в химии.
В преддверии Дня российской науки корреспонденты нашего издания встретились с Маратом Радиковичем.
Вот что он рассказал.
«Так сложилась жизнь, что в 2011 году, когда я окончил нефтяной университет, по распределению попал на завод «Уфаоргсинтез». Параллельно учился в аспирантуре Института нефтехимии и катализа. Встреча с моим руководителем Борисом Ивановичем Кутеповым оказалась судьбоносной. Наука меня увлекла, перспектив для себя на производстве я не видел. Решил с предприятия уйти, хотя зарплата там была выше. В 2011 году стипендия аспиранта составляла около 3 тысяч рублей, на заводе можно было зарабатывать порядка 60 тысяч. В 2015 году защитил кандидатскую диссертацию. В дальнейшем моя жизнь стала тесно связана с институтом. Сейчас пишу докторскую диссертацию, надеюсь в ближайшие год-два ее защитить. Тема работы: получение зимних и арктических дизельных топлив. Наша страна протяженная, в некоторых регионах полгода под ногами снег. Летнее топливо замерзает, особенно в Арктике, где температуры – минус 40, 50, 60 градусов. Наша задача – получить такой катализатор (химическое вещество, ускоряющее реакцию, но сохраняющееся в процессе реакции – Г.Ю.), который будет давать минимум 95 процентов дизельного топлива зимнего сорта. Катализаторы, которые сегодня есть в России, дают 70. Разница в 20 процентов - существенный экономический эффект. В феврале прошлого года наша страна столкнулась с очень серьезными санкциями, в частности, на западные катализаторы. У них сроки лицензии через 3-4 года заканчиваются. Наша задача – успеть изготовить аналогичные к этому сроку.
…За последние годы положительные изменения произошли в плане поддержки молодых научных сотрудников. У нас в институте, к примеру, существенно повысились зарплаты. Прежде средняя зарплата составляла 20-30 тысяч рублей, сейчас она намного больше.
Я становился лауреатом стипендии Правительства Российской Федерации, стипендии Президента РФ, получал гранты – республиканские и федеральные. Сейчас у нас 2 гранта Российского научного фонда: у моего руководителя – 6-миллионный, у меня – 1,5-миллионный. На эти средства закупаем оборудование, поддерживаем начинающих сотрудников, поощряем аспирантов, ездим на стажировки. За последние 10 лет пришло понимание, что без науки никак, нет продвижения вперед. Ныне идет последовательный разворот промышленности к науке. Почти 5 лет у нас не было совместных с промышленными предприятиями договоров. В последнее время они вновь начали появляться… Очень мотивирует, когда видишь, что ты нужен государству.
Когда к руководству республикой пришел Радий Фаритович Хабиров, был объявлен конкурс на получение грантов для господдержки молодых ученых. Подумал тогда: ну, подам заявку, я не ученик башкирского академика, не сват, не брат, на что мне надеяться, и вдруг раз… получил миллионный грант! Руководство Башкортостана старается заинтересовать молодежь, чтобы она видела перспективы и не уезжала в другие места. Регион дает финансовую поддержку ученым для покупки жилья. Это происходит и на федеральном уровне. Летом я получу жилищный сертификат номиналом порядка 2,5 миллиона рублей. У нас в институте все ребята, которые нуждаются, сертификаты получили. Когда родственникам рассказываю об этом, они говорят: «Да у тебя блат…» Да нет никакого блата! Ты действительно нуждаешься, у тебя нет своего жилья, государство помогает его получить. Сейчас самое время идти в науку!
…Когда я пришел в Институт нефтехимии и катализа УФИЦ РАН, его возглавлял академик Академии наук республики Усейн Меметович Джемилев. В институте начали появляться крутые приборы, их стоимость была фантастической! Например, монокристальный рентгеновский дифрактометр. Такая аппаратура стоит 60 миллионов рублей. Даже и мечтать тогда не мог, что приобретут еще электронный микроскоп Hitachi. Я не говорю, что вы увидите в микроскоп атомы, но вот наночастицы катализатора разглядеть можно. Это для нас такие «глаза-помощники»! Раньше в экспериментах нас сильно ограничивало отсутствие высокоточного оборудования. Порой мы просто не видели, что делаем. В наш центр – УФИЦ РАН – поступило свыше 340 миллионов рублей на закупку новейшего оборудования. Казалось бы, сегодня сложная ситуация, все деньги должны направляться на СВО, но страна серьезно продвигает науку. Это нас всех воодушевляет!
Иногда приходится слышать: ты должен быть прекрасным преподавателем и ученым. Но такого, считаю, не бывает: ты либо ученый, либо преподаватель. Да, можно быть хорошим ученым и неплохо читать лекции в своей области. Но невозможно, работая преподавателем, на полную нагрузку заниматься наукой.
…Чтобы запустить выпуск катализаторов нового поколения, надо и производство модернизировать. Крупнейший в стране их производитель – Ишимбайский специализированный химический завод катализаторов. Сегодня необходима триада «Наука – производство - конечный заказчик», то есть нефтеперерабатывающий завод. Он должен гарантировать предприятию, что купит у них катализатор по определенной цене. Пока в России связь науки и производства «хромает», на самом деле это большая проблема.
Западные санкции очень коварные. Жители Уфы, любого другого города, к примеру, идут в магазин и видят, что продукты, вещи, бензин есть. Но санкции не по продуктам ударили и не по китайскому ширпотребу! Они нацелены на наукоемкое оборудование: станки, высокотехнологичную аппаратуру. К сожалению, в России еще не сформировалась научная база приборостроения. Что-то производится, и это прекрасно, но изготавливается не все. Самые сложные приборы мы не выпускаем, а санкции бьют именно по ним. И если у вас нет современных дифрактометров, микроскопов, жидкостных хроматографов, вы не сможете производить наукоемкую продукцию. Качество лекарственного препарата без хроматографа тоже не отследить. Так же и в катализаторах. Параллельный импорт, конечно, работает, но приборы к нам не поступают. Мы хотели дифрактометр, полученный 2 года назад, усовершенствовать. Необходимо закупить скоростной детектор, но привезти его не могут: японцы наложили санкции.
…Мой руководитель Борис Иванович Кутепов человек уже немолодой. Какое счастье, что он жив! Еще осталось то поколение, которое может нас наставлять. Мне 30 лет с небольшим, а вот научных сотрудников, докторов наук, кому 45-50, в нашем институте, возможно, один-два. 90-е годы нанесли стране огромный ущерб. Люди ушли из науки на производство, в бизнес. Если бы не было моего шефа, а мне сверху «спустили» тематику, я бы ничего не смог сделать. Представители советской школы многому нас учат, и эта преемственность поколений обязательно должна быть».