Заражение мозга

…Знаю, не я один не спал в ночь на среду. Сердце рвалось, не способное принять то, что произошло в казанской школе №175. В соседней комнате спали мои сыновья. Младший, первоклассник, который в силу своего возраста до конца не осознал, что произошло утром в нашем большом российском доме, как всегда, улыбался во сне. Больно, страшно. Кто-то утром покормил своего ребенка и, поцеловав, проводил. В вечность. И вечером вторника было страшно представить, какое жгучее и уже неизбывное горе заволокло сразу несколько казанских семей. Больно, больно невыносимо. Днем встретил знакомого моих лет. «Тоже не спал? - заглянул он мне в глаза. – Нам с женой было безумно тяжело, у нас же внуки школьники. Так и не уснули, пошли гулять на улицу…»

Информационный хаос, который мы наблюдали после обеда в день трагедии, понятен. Мои коллеги – те, у которых язык опережает мысль, – наводнили просторы интернета самой противоречивой информацией. Новости сменялись со скоростью пули, опровергая друг друга. Но именно это нам было и не суть важно. Важно и страшно было то, что трагедия случилась, и она была бы все равно жуткой, погибни не семь детей, а один ребенок.
Вечером с телеэкранов хлынули на нас потоки всевозможных ток-шоу, участники которых, перебивая друг друга, стали объяснять, что случилось, и, главное, смело раздавать рецепты, как этого избежать впредь. Конечно, ничтоже сумняшеся называли имена виноватых, целые ведомства… И подумалось: а вот за этими криками не заболтаем ли мы снова саму проблему? О том, что у нас нет никаких конкретных рецептов, поскольку мы четко не осознаем, почему это случилось и как с этим бороться, свидетельствует опыт прошлых лет. Мало было трагедий, после которых мы «усилили, улучшили, активизировали…», но все осталось по-прежнему?
Я владею огнестрельным оружием, в том числе и нарезным, более сорока лет и очень хорошо осознаю опасность, которую оно таит. Я, с психикой которого, слава Богу, все в порядке, тем не менее не желая искушать себя, не так давно продал травматический пистолет. Потому как мало кто знает, что, стреляющий, вроде бы, резиновыми пулями, он способен легко убить человека. Уточню: убивает не оружие. Убивает человек - порой в состоянии аффекта. И уж лучше я буду отмахиваться от хулиганов кулаками, чем потом давать показания в суде…
Оружие – это безумно ответственно, и никакого перебора в деле контроля за его хранением, ношением и прочее быть не может. Меня никогда не раздражают проверки участкового или сотрудников лицензионно-разрешительной системы Росгвардии. Чего бояться, если все в порядке? И они должны проверять все досконально. И заглядывать мне в глаза…
Когда Президент нашей страны сразу после трагедии дал поручение о пересмотре некоторых пунктов, касающихся оборота гражданского оружия, здравомыслящие люди восприняли это с пониманием. Да, надо максимально стремиться к тому, чтобы оружие не попадало в руки потенциальных убийц. Но тут же вслед за поручением Президента раздались голоса, призывающие бороться с… оружием. Кое-кто из очень высокопоставленных лиц высказался о том, что, мол, надо бы разобраться с теми видами оружия, которые в некоторых странах используются в качестве штурмовых, явно имея в виду орудие убийства казанского подонка.
Ни в коем случае не хочу уводить читателя в дебри специальных терминов узкой оружейной темы. Но считаю своим долгом кое-что элементарно разъяснить. Ружье, которым было совершено преступление, - это обыкновенный гладкоствольный дробовик турецкого производства Hatsan Escort PS. Кстати, далеко не с самыми выдающимися характеристиками. Кое-кто из моих коллег поспешил назвать его автоматом. И перед глазами обывателя всплыла страшная картина из фильмов про войну: из ствола непрерывным потоком летят пули, сметая все на своем пути. Данное же ружье относится к полуавтоматическому типу. Что это значит? А это значит, что им можно выстрелить пять раз подряд (не очередью!), после чего магазин надо заполнить новой партией патронов. Соответственно, обычная охотничья двустволка способна произвести два выстрела, после чего ее надо перезарядить. Вот и все отличия. Да, в Штатах есть термин «штурмовое оружие». Что оно из себя представляет? Это обязательно многозарядное оружие с обязательно сменным магазином, что позволяет очень быстро перезаряжать оружие, меняя сам магазин, и стрелять почти непрерывно (у упомянутого турецкого «Хатсана» магазин встроенный, и сменить его нельзя).
А вот теперь кто-нибудь мне сможет объяснить, чем многозарядное оружие в руках ворвавшегося в школу подонка опаснее обыкновенного одноствольного и однозарядного ИЖ-18 «от дедушки»? А не цинично ли, уважаемые, вот сейчас рассуждать о том, что из первого в единицу времени можно убить и покалечить больше людей? А одностволка, из которой можно загубить одну душу, стало быть, безопаснее? Вам не страшно от таких рассуждений, господа?
Оборот оружия, контроль за ним в нашей стране достаточно зарегулированы, и оттого, что на руках будет меньше пятизарядных ружей, число преступлений – увы – не уменьшится. Ни на йоту! Не с оружием надо бороться, а со страшной болезнью, охватившей некоторые молодые головы, под названием «заражение мозга». Разруха (вспомним профессора Преображенского) – она не в оружейных обоймах, она в головах.
Мне страшно от воспоминаний о происшедшем в братской республике. А еще страшно оттого, что с телеэкранов основная причина случившегося звучит как-то мимоходом. Интернетное зомбирование мозга – вот самая главная причина! И когда подросток, играя, равнодушно взирает на льющиеся в мониторе реки крови, бацилла страшной болезни уже начинает внедряться в мозг. В несозревший мозг, не отягощенный никакой идеологией и ценностями (а заменить коммунистические ценности общечеловеческими или религиозными у нас как-то до сих пор не получается). И психологи знают, как легко в эти сырые мозги вложить: «Тебя не понимают. Все кругом тебя недостойны. Убей всех! Прославься! Стань Богом!»
Заметьте, читатель, я совершенно не веду речь о влиянии на подростка через интернет каких-то террористических организаций. Хотя не секрет, что это влияние есть, и оно тоже дает свои страшные плоды. Сегодня в череде вопросов, не имеющих пока ответа, я бы задал и такой: откуда у казанского нелюдя взялся такой большой объем грамотно примененной взрывчатки, которая разнесла полшколы? Поверьте, с помощью двухсотграммовой баночки пороха, которую мне, охотнику, разрешено купить, такого не устроишь. И с одной, и с пятью, и с десятью банками. Это опять к слову об обороте гражданского оружия. Запрети оружие полностью – негодяй найдет, как и при помощи чего сделать свое черное дело. С происхождением казанской взрывчатки разбираются спецслужбы, я же не хочу кого-то пугать какими-то предположениями: в эти дни гипотез предостаточно.
Подобные акты с 1999 года называют колумбайнами, после того как в американской школе «Колумбайн» двое подростков расстреляли своих одноклассников. Знаете, какие государственные меры в связи с этим были предприняты? Два пункта: ужесточили систему безопасности в учебных заведениях и – внимание! – ограничили доступ детей и подростков к интернету и жестоким видеоиграм в частности. Это как раз то, о чем сегодня лишь мимоходом говорят с экранов.
Мог казанский нелюдь не взять ружье и не отправиться исполнять свой страшный замысел? Мог. Но только в одном случае – если бы его мозг не был заражен. Многие возмущаются: как такой тип сумел легко получить разрешение на приобретение оружия? Да легко! Пришел в психдиспансер, получил справку. На учете не состоит – и это главное. Пришел в наркодиспансер. О, да тут строже! Заставляют мочу сдать на предмет наличия в ней следов наркотиков. Отправляют в дальний коридор в туалет, где парень в баночку исправно… что-нибудь нальет. Затем – за общей справкой в поликлинику, где еще проще. Зрение хорошее? Жалоб нет? Я ни в коей мере не хочу в чем-то обвинять врачей. Это общепринятая схема. Звучат предложения устраивать владельцам оружия ежегодные медосмотры. Да на здоровье! Простой алгоритм сего описан выше.
Предлагается увеличить возраст, при котором можно иметь оружие, с 18 лет до, например, 21. Мое личное мнение: если у человека мозгов нет в 18, есть сильное сомнение, что они появятся в 21. Как и в 25. Так что казнить кого-то за то, что казанский убийца получил разрешение и приобрел злосчастное ружье – нет оснований.
Так что ж теперь, нет и никакого выхода в проблеме оборота гражданского оружия? Да есть конечно. Не кардинальный, не панацея, но имеющий эффект. Вы давно видели свое-го участкового? То-то и оно. Опять же, слова не скажу в упрек полицейским: каждый участковый работает не за двоих – за троих! Не хватает кадров. Когда я в год Московской олимпиады получал в милиции первое разрешение на приобретение огнестрела, мой участковый (до сих пор помню его фамилию - Гафаров) знал меня как облупленного. И что в розовом возрасте за яблоками в соседний сад лазил, и что как-то стекло в подвале из рогатки разбил. Но, похоже, мои грехи были не столь тяжки, раз он дал мне нормальную – не формальную, абы написать! – характеристику. Понимаете, к чему это я?
Наверное, и врачебный контроль должен быть иным. Малейшие проблемы с головой, с психическим здоровьем должны стать поводом для сигнала в соответствующие органы и углубленного обследования.
А теперь – о главном, ради чего, собственно, я, фигурально выражаясь, и взялся за перо. О безопасности в наших школах. Ее до сих пор не было. Просто не было и нет. Что может сотрудник частного охранного предприятия, вооруженный резиновой дубинкой и газовым баллончиком? Максимум выпроводить кого-то постороннего, пытающегося войти в школу. Так с этим неплохо справляются и вахтерши-тетушки, которых для устрашения обрядили в черные «охранные» костюмы. И что они могут против вооруженного ружьем негодяя, который пришел убивать? Сегодня по всей стране в школах отрабатываются всевозможные «действия при опасности». Уважаемые! Ну не остановите вы медведя детской рогаткой!
Школы – это место, где компактно, кучно, по несколько сотен в каждой, сосредоточены дети. Это самое дорогое, что у нас есть, и любое скопление детей – это потенциальная катастрофа при определенных условиях, как это случилось в Казани. Террористы – и банды, как это было в Беслане, и одиночки – бьют нас по самому больному. Зная, что дети беспомощны и школа - это то место, где просто можно долго и без сопротивления убивать. Мы когда-нибудь, наконец, самой кожей почувствуем и умом осознаем, что каждая школа должна быть защищена не тетей Нюрой и не облаченным в камуфляж 70-летним пенсионером, которого уже от ветра качает?! А молодым, хорошо обученным и, главное, хорошо вооруженным бойцом. Профессионалом из, например, той же Росгвардии. Да, против банды боевиков (не приведи Господь!) он долго не продержится. Но зато ни в одну школу не придет вот так спокойно девятнадцатилетний подонок с охотничьим ружьем и не будет убивать кого вздумается. Этого мало?
Я не хочу никого пугать, но потенциальных убийц, мозг которых уже безвозвратно заражен, достаточно. Или кто-то думает, что в нашем городе их нет, а таковой был в единственном числе в Казани? Вы уверены, что подобное не может случиться завтра в гимназии, где учится ваш ребенок? Так чего же тогда мы лишь скорбно молчим? Хотим защитить наших детей реально или проведем очередную «тренировку»? Проведем искренне и старательно. А по сути – для галочки…