Пять миллилитров любви

«Да ну его, это грудное вскармливание! - Машкина соседка весело трещит по телефону. - Грудь форму потеряет, да и вообще… буду как привязанная к этому спиногрызу!»


Мы с подругой Машей идем по двору, до нас доносится разговор. Я перевожу взгляд на собеседницу и вижу, как застывает ее лицо. Вижу холодную сталь в глазах. Понимаю, что сейчас она скажет слово, и… нет, не так! Врежет словом. Не по-детски врежет. Машка тоже это понимает. Старается побыстрее проскочить мимо соседки.
Ей есть что сказать по этому поводу, но ведь свою голову другому не приставишь...
...Ее новорожденный сын. Недоношенный. Чудом спасенный в реанимации, недавно снятый с ИВЛ. С катетером в крошечном носике. Без сосательного рефлекса. Слишком слабый даже для того, чтобы заплакать.
- Молоко у Вас есть? - спрашивает медсестра.
- Да, да, - торопливо кивает Машка, - есть, обязательно будет!
Она старается не думать, что за две с половиной недели, пока сын был в реанимации, молоко, возможно, потеряно. Она вернет его - любой ценой! Это архиважно. Она даст сыну все самое лучшее, и других вариантов здесь нет.
Порция-то, которую нужно заливать через катетер, один раз в три часа, всего 15 миллилитров. Полтора больших шприца. Справимся!
Конечно, она знала, что после родов надо сцеживаться.
Конечно, она всей душой старалась верить, что ей будет кого кормить. И она сцеживалась. Может, не так эффективно, как надо. И не так часто, как кушал бы сам ребенок. Добавьте сюда состояние на грани помешательства от тревоги за жизнь сына. И еще - практически полную голодовку в течение этих двух недель. Есть не хотелось. Жить не хотелось тоже.
Машка сцеживает молоко полчаса, а у нее всего 5 миллилитров. Еще полчаса, с двумя стаканами горячего чая - еще 5 миллилитров. Где взять недостающее?! Нереальными усилиями удается додавить еще 4. Ура! Почти победа! Но скоро новое кормление.
Молодая мама опрометью бежит в комнату приема пищи (дело происходит в отделении выхаживания) и, как оголтелый варвар, пихает в себя еду: сыр, горячий суп, творог, чай с молоком.
- Что-то так себе супец, - болтает ложкой в тарелке соседка, - баланда. Тебе как?
Как ей, Машке? Да какая разница?! Это съедобно, это жидкое, горячее, и после усвоения всего этого организм обязан выработать молоко! Вот что важно, при чем тут вкус?!
Двадцать минут на еду, и опять за работу - сцеживаться. Иначе зачем она здесь? Ну да, лекарства, процедуры - все строго по графику. Но ребенку нужно молоко, и только она может его дать. Самая лучшая еда, оптимальная для сына. Следующие 15 миллилитров. Ну, погнали! Материнское молоко. Мамина любовь и забота в жидком виде. Силы для сына, чтобы бороться, энергия, чтобы выжить. И она выкладывается на 150 процентов ради этих 15 миллилитров.
Первые сутки в отделении. Она почти не спит. Ночью встает дополнительно, сверх плана, пока спят все остальные, и вырывает из себя еще одну порцию. Заливает через катетер. Падает практически замертво. Через два часа опять сцеживаться. Сын не должен голодать.
«Фанатка!» - крутят пальцем у виска соседки. У кого-то маловато молока, докармливают смесью. Кто-то перешел на искусственное сразу.
- Смотри, вот я на смеси выросла! Ну и что, я какая-то не такая, что ли?! - вопрошает соседка.
Им друг друга не понять. Одна приняла нехватку молока как данность и спокойно закрыла этот вопрос. Для Машки сдаться сейчас - это будто предать своего ребенка.
Две с половиной недели - в молитве. Это все, что она могла сделать. К сыну в реанимацию ее не пускали. А теперь они рядом, и она может о нем заботиться! И кормить. Он, такой маленький, не сдался - выжил. Сдастся ли она, взрослая тетка?! Не дождетесь.
Утро в отделении выхаживания начинается со взвешивания. Температура, сколько раз стул, сколько раз срыгивал. Мамочки шуршат блокнотами, результат фиксируется для врачей. У кого-то плюс к весу, у кого-то минус… У Машки с сыном - плюс! Плюс 5 граммов! Это волшебно, это счастье!!!
- Сегодня молока по двадцать миллилитров! - весело говорит доктор Машке. - Найдется у вас столько для ребенка?!
- Конечно-конечно, - бормочет она в ответ.
А сама думает: «Лучше бы ты у меня литр крови попросила…» И снова в бой - за каждую каплю молока.
Две недели Машка билась за лактацию. Две недели отчаяния пополам с надеждой. Вот сын впервые, лежа на животике, поворачивает головку в другую сторону.
- Смотрите, смотрите! Он себе шейку не сломает?! - волнуется Машка.
- Не сломает! - смеется врач. - Это значит, силенки у парня появляются!
Машка с виноватым видом просит у медсестер:
- Дайте мне, пожалуйста, пять миллилитров смеси!
- Пять?! Да Вы что, издеваетесь?! Возьмите нормальную порцию и кормите, раз у вас нет молока!
- У меня есть молоко, - чуть не плачет Машка, - я просто не успеваю, кормление началось 20 минут назад, а у меня не хватает пяти миллилитров, в следующее кормление я наберу всю порцию, обещаю!
Каждый день порция увеличивается на 5 миллилитров. Машкина лактация не успевает за этими бешеными темпами, но она сражается за каждую каплю. Главное - еда усваивается, у ее крохи стабильная прибавка в весе! Вариант капитулировать и перевести сына на смесь, услужливо предлагаемый каждый раз, она в принципе не рассматривает.
Все свободное время она носит сына на руках. Когда дремлет - кладет его себе на грудь. «Метод кенгуру». Надо использовать каждый шанс, пусть чувствует ее тепло, слышит ее сердце. Пусть мамин ритм дыхания поддерживает и направляет дыхание крохи.
И вдруг… сын у нее в руках с усилием приоткрывает глазенки и с любопытством смотрит на мать. Смотрит меньше половины секунды. Потом глазки опять закрываются, и ребенок засыпает.
Машка ликует: «Он захотел меня увидеть! Для него важно, что я рядом!» Теперь она знает, какое мгновение будет для нее самым счастливым, памятным до смертного часа.
Вес малыша увеличивается изо дня в день на восемь граммов. Иногда - на десять или даже двадцать.
- Вы очень плохо выглядите, - говорит заведующая отделением, добрейшая женщина. - Скоро шататься и падать начнете! Вы всегда бледная?! Почему такая худая, плохо кушаете?
Машка облегченно выдыхает: значит, ее вызвали не из-за плохих анализов сына? Ну сла-а-ава Богу!
- Все в порядке! Обо мне не думайте, можно про анализы узнать?
- Да подождите, в порядке анализы, уже лучше. А Вам еще поднимать и поднимать ребенка, вот я и спрашиваю: сами-то как себя чувствуете?
Машке трын-трава. Она нужна сыну, значит, она выкарабкается. Щеки наест, гемоглобин поднимет, что им там еще нужно? Главное, что у ее мальчика все хорошо.
Понятно, что впереди долгий путь. Даже при полноценной лактации - сначала система докорма у груди (грудным молоком), затем, при появлении сосательного рефлекса, - бутылочка. И лишь потом - полноценное грудное вскармливание.
Но когда этих двоих пугали трудности? Если Машка вспоминает свою жизнь, она всегда удивляется: почему так много в ней было борьбы? Разной. С разными результатами.
Однако никогда она не позволяла себе сдаться. Тем более - легко. Тем более - сразу уклонившись от боя.
Правда, это ее жизнь. А жизнь других - иная. Машка не вправе никого судить. И опять ей выпадает борьба - борьба с собой, со скрытыми пороками и страстями, копошащимися в глубинах души. Без божьей помощи не одолеть. А Господь милостив: дарует и пять миллилитров молока, и пять миллилитров любви - всем, кто искренне просил. Наверное, дело только в умении различить, когда смириться и сказать: «Да будет воля Твоя», - а когда встать насмерть.
За каждые пять миллилитров.