«Важнее всего – признание зрителей!»

Завтра, 15 июня, в Государственном академическом русском драматическом театре Республики Башкортостан состоится премьера спектакля «Вышел ангел из тумана» по пьесе современного драматурга Петра Гладилина.

Над постановкой работает режиссер Петр Орлов. В 1987 году он окончил Высшее театральное училище имени Бориса Щукина (мастерская Евгения Симонова). Проходил стажировку в Московском драматическом театре имени Гоголя под руководством народного артиста РФ Сергея Яшина. Был главным режиссером театров в Архангельске, Кинешме, Рыбинске. Поставил более 90 спектаклей в театрах Москвы, Тамбова, Самары, Челябинска, Владимира, Хабаровска, Пензы и других городов.
Художник-постановщик – Татьяна Виданова, уже знакомая уфимцам по таким спектаклям ГАРДТ РБ, как «Утренняя фея», «Золотой петушок», «Все будет хорошо!», «Луна и листопад». Музыку пишет композитор Владимир Брусс, совсем недавно работавший в нашем театре над спектаклем «Вредный элемент».
…Все начинается с праздника – на день рождения Екатерины Кондратьевны собирается ее большая семья: сыновья, невестки, внучки. Совсем случайно узнает мать, что дети ее ведут давнюю вражду. А тут еще в доме появляется странный человек с белоснежными крыльями… И события принимают совершенно неожиданный поворот!
Накануне премьеры нам удалось задать режиссеру несколько вопросов.
– Петр Гарриевич, Вы уже не в первый раз обращаетесь к этому драматургическому материалу. Чем он Вам близок?
– Эта пьеса мне нравится тем, что она написана интеллигентным языком об интеллигентных людях – не о маргиналах, не о тех, кто попал в какие-то выдуманные катастрофические ситуации. Она об обычных, нормальных людях, у коих масса проблем. Темы, которые поднимает Гладилин, будут близки каждому – в любой семье есть свои заботы, свои беды… Это история всеобъемлющая. Говорят, что впрямую искусство на жизнь повлиять не может. Но я знаю, как после просмотра спектакля по этой пьесе менялась жизнь людей. Были два совершенно конкретных случая: в первом мужчина, сильно взволнованный этой историей, позвонил жене, с которой они уже были на грани развода, во втором – жена позвонила бывшему мужу. Две семьи восстановились, представляете! И это только то, что я знаю лично! Поэтому отношусь к этому материалу с добром и теплотой!
– Пьеса «Вышел ангел из тумана» была написана для известных актеров – Ольги Аросевой и Льва Дурова. Что для Вас важно в исполнителях, которых Вы выбираете на главные роли?
– Когда речь заходит о постановке этой пьесы, я сразу говорю: нужны как минимум четыре хороших, крепких актера: мама, Ангел и два брата. Они могут быть разными – по возрасту, по психотипу, по своей индивидуальности. В Уфе маму играют Светлана Акимова и Татьяна Макрушина, Ангел – это Евгений Гуралевич и Дамир Кротов, а братья – Тимур Гарипов и Григорий Николаев. Даже здесь в двух составах заняты непохожие артисты, и тем интереснее – мне работать, зрителю смотреть.
– Это спектакль-притча. Что важно в данной истории в связи с выбранным жанром?
– Это, конечно, притча. Рассказ о желаемом. Но ставить это как сказку мне не хочется. Художник Татьяна Виданова, мой давний соавтор, делает условно-безусловную декорацию, летящий осколок дома в космосе – как песчинка. И в то же время – все узнаваемо. Мне кажется, когда в реальной истории происходят нереальные вещи, тогда все звучит более объемно.
– Какие задачи Вы ставили композитору?
– С Владимиром Бруссом мы работаем больше двадцати лет. И он сам во многих интервью говорит, что работа над спектаклем начинается для него с обязательного чтения пьесы. Удивительным образом он пишет ту музыку, которая звучит у меня в голове (только написать ее я не могу!). Важен эмоциональный отклик – чтобы придать нужную фокусировку той или иной сцене.
– А как Вы сами относитесь к Гавриилу, который приходит в дом Екатерины Кондратьевны? Верите, что он архангел?
– Конечно! Я не догматик, но я человек верующий. И совершенно точно знаю, что земля круглая: стоит совершить какой-то неприглядный поступок, и воздается тебе за него мгновенно. Я не знаю, как это объяснить, как назвать, но это так. Равно как то, что и благие дела всегда приносят свои плоды.
– В финале Вы оставляете зрителю надежду, что все будет хорошо?
– Мы не ангелы, и часто мы ссоримся и грешим. Два брата, быть может, и дальше будут еще обижать друг друга. Но мне хочется верить, что всякий раз они будут помнить, что их помирила тогда мама! Они обязательно будут помнить об этом! И иначе – зачем приходил Ангел?.. Эта история о трех поколениях: родителях, детях, внуках – и каждый зритель, вне зависимости от возраста, найдет в ней что-то близкое.
– Если уж зашла речь о поколениях, не могу не спросить о Вашей семье…
– Я режиссер в третьем поколении. Я вырос за кулисами. Мой отец – Гарри Дунц – больше сорока лет служил актером в Вахтанговском театре. Я ходил на все спектакли, маленьким мальчиком видел на сцене всех прекрасных актеров. Помню, мне было лет восемь, и я несколько раз смотрел спектакль по Бабелю. Там играл великий, величайший Николай Гриценко. И вот однажды я забегаю к папе в гримерку с изумлением: почему Николай Олимпиевич сегодня так плохо играет, как же так?! Ведь в прошлый раз все было по-другому! И отец, улыбнувшись, сказал: так это же не он, это дублер! Я тогда ничего не знал о нескольких составах: грим был тот же, рисунок роли тот же, актер говорил те же слова, но все было другое… Вот она, сила артиста! Ульянов, Яковлев, Лановой, Борисова – они завораживали так, что думать о чем-то другом, кроме театра, было невозможно! Но мне с самого начала мой педагог Евгений Рубенович Симонов сказал, что надо идти в режиссуру, не морочить голову с актерством. У нас были замечательные педагоги – Александр Михайлович Поламишев, великий профессор Щукинского училища, Марианна Рубеновна Тер-Захарова, Вера Константиновна Львова, непосредственная ученица Евгения Богратионовича Вахтангова…
– А со своим дедушкой – известным сценаристом и кинорежиссером Александром Борисовичем Столпером, учеником Сергея Эйзенштейна – Вам удалось пообщаться?
– Да, конечно. Несмотря на то, что он ушел, когда мне было всего тринадцать лет, я его прекрасно помню. Мне нравилось, что он преподает во ВГИКе, что у него много студентов… Он был страстный автомобилист, всегда заезжал за мной, и в машине мы вели бесконечные беседы. Я слушал истории и байки о величайших актерах – у него снимались Кадочников, Свердлин, Лавров, Крючков…


У меня и бабушка – Александра Петровна Орлова – замечательная. Она была кинофотохудожником. В нашем семейном архиве хранится фотография с автографом Михаила Чехова, которого она много снимала. Она работала с Качаловым, дружила с Марецкой и Ильинским. В честь бабушки я назвал свою старшую дочь.
А моя мама, Галина Орлова, – режиссер детской редакции телевидения. Она сняла множество замечательных спектаклей. Долго переживала, что многие из пленок смыли. Но, слава Богу, я нашел в Сети эти записи: «Карлик Нос» с юным Владимиром Ивановым, ныне известным режиссером, «Финист – ясный сокол». Рукописи не горят!..
– А Ваши дети связаны с театром?
– Старшая дочь занимается языками. Младшим – восемь лет и всего год, так что у них еще выбор профессии впереди. Я приму любое их решение. На меня ведь мои родители тоже давления не оказывали. Мне только объясняли, насколько это тяжело. И потом – никто ведь меня никуда не «пристраивал». Я учился в театральной школе при Малом театре в классе Юрия Мефодьевича Соломина, и меня уже брали в Щепкинское училище. Но я для поступления выбрал Щукинское, самостоятельно сдал экзамены. Повторюсь, потому что ничего, кроме театра, я не знал и не умел, наверное. Даже о кино я никогда не мечтал.
– Какой театр Вам нравится? Есть ли какие-то образцы сценического искусства, на которые Вы ориентируетесь?
– На меня очень сильное влияние оказал театр «Ленком» Марка Захарова. Конечно же, театр Роберта Стуруа – фантастический, образный. Так что в своих спектаклях я тоже все пытаюсь привести к какому-то символу, образу, особенно когда выбираю серьезный материал. Театр должен оказывать эмоциональное воздействие на зрителя. Моя задача – «пробить» его любыми способами, подключить к истории, которая идет на сцене.
– Вы достаточно давно работаете в театре. Сегодняшнего зрителя «пробить», как Вы говорите, стало сложнее?
– Я думаю, нет. Может быть, мы стали более циничными, но… Понимаете, какая вещь: когда зритель приходит в театр, переступает его порог, он уже готов принять «условия игры». Я уж не говорю о театральном зрителе, а в Уфе, как я смог убедиться, он замечательный: чуткий, внимательный, думающий – одним словом, талантливый! Люди в театр идут за страстями, за эмоциями! И здесь многое зависит от актеров: тратиться надо! На одном мастерстве «Ангела…» не вытащишь! Только если актеры будут выкладываться на сто процентов, зал ответит тем же – будут верить!
– Вы самокритичный режиссер?
– Я самоед. И часто приходится себя в этом останавливать. Рефлексии должны наступать позже. А пока идет процесс, режиссер должен быть не только уверен в себе, но и способен всех вокруг убедить, что он прав! Иначе ничего не получится!
– Что для Вас является критерием успеха в театре?
– Расскажу. Я ставил спектакль в Челябинском академическом театре. В день премьеры на вахте мне дежурная говорит: «Зайдите, пожалуйста, в обувной цех. Валера очень просил!» Валера – инвалид с детства, сапожник, шьет обувь на спектакли. Я удивился, но пошел. «Гарриевич, у меня вчера на сдаче была вся семья... Давай я тебе ботинки почищу – тебе ведь сегодня на сцену идти кланяться!..» Понимаете?.. Конечно, приятно, когда хвалят критики, когда Гран-пи дают на фестивалях. Но нет ничего ценнее зрительского признания!