Актриса

Затосковал Сергей Петрович. На работе держался, а дома - просто труба... Внешне изо всех сил старался поддерживать форму прежней жизни, а вне работы больше всего боялся остаться с собой наедине. Колотишься вот, колотишься... а из-за чего?

Нина, жена, умерла полгода назад. Сын давно в Америке. Без Нины привычная жизнь потеряла суть, будто пустая шкурка вместо жизни осталась... Волки на луну воют. А человеку что делать?
Сергей Петрович не был приспособлен к философским размышлениям. Это был крупный мужчина 62 лет от роду, занимавший руководящий пост на предприятии. Сергей Петрович сделал себя сам, прошел весь путь с социальных низов до своего нынешнего положения. Он знал, что решимость, последовательность, выполнение взятых обязательств всегда приносят результат. Но куда теперь все это? Спасала работа.
А тут еще знакомые надумали женить его и под разнообразными предлогами подсовывали кандидатуры. Женщины, возможно, были сами по себе и не так плохи, но Сергея Петровича воротило с души от цепляния к нему постороннего человека, от попыток нарушить границу его одиночества. Короче, было просто противно, и ситуаций с потенциальными невестами он как мог избегал. Но иногда прокалывался.
Вот как сейчас, когда согласился пойти с Курмышиными в театр. У них пропадал билет, не смогла пойти дочка, Сергей Петрович подумал о том, как будет ему дома, и согласился. Но тут же в фойе они встретили знакомую, и все понеслось по готовой схеме...
Давали пьесу о Великой Отечественной войне. Солдат приехал в отпуск с фронта и должен вернуться обратно. Его ранило, и поэтому отпуск. А война в середине, ему уезжать на фронт, и никто не знает, вернется он или нет. И мать, может быть, видит его в последний раз.
Такой образ матери - строгий и светлый. Она любит сына, но сдерживается и старается не выражать свою любовь, которая все равно чувствуется во всем... Так мало слов и так много чувств за ними... И выстояли мы не только благодаря воинам, но и благодаря таким женщинам.
Сергей Петрович почувствовал, что как будто ключик в груди повернули, и напряжение, сковывавшее все внутри него, ослабло. По окончании спектакля хлопал он сильно, как и весь зрительный зал. И Сергей Петрович решился.
Отделавшись от Курмышиных с подругой, он почти беспрепятственно прошел за кулисы. Слегка волновался, пока искал гримерку. У закулисья все-таки непривычный вид. Но вот и дверь, на ней то же имя, что и в программке. Сергей Петрович осторожно постучал, услышал “Войдите!” и переступил порог...
За столом перед большим зеркалом сидела довольно молодая темноволосая женщина и стирала грим с лица. Парик седоватых волос лежал рядом. Отступать было уже поздно. Да и отступать вообще было не в правилах Сергея Петровича. Но уж больно неожиданно...
Сергей Петрович извинился за то, что он без цветов, и коротко сказал о том, какое сильное впечатление на него произвел спектакль и ее игра. Актриса заулыбалась.
- Зинаида, извините, не знаю вашего отчества, у меня есть предложение...
И Сергей Петрович сказал о том, что полгода назад у него умерла жена и он… Нехорошо ему на душе... Поэтому он предлагает работу - если у нее есть возможность, заходить к нему домой один раз в два дня, на полчаса, и просто быть дома, но в образе матери этого лейтенанта, как в спектакле... Разумеется, эта работа будет оплачиваться. Живет он недалеко от театра, ключи даст...
Актриса выразила соболезнование и спросила об оплате.
- Как Вы сами считаете, сколько Вы хотели бы получать...
Она назвала такую цену, что... Но отступать было некуда. Или пустая квартира и давящий ужас в ней, или надежда на какой-то выход. Так и договорились.
Дальше жизнь стала волнующей. Придет, не придет... Когда она приходила, то сперва гримировалась в ванной, а потом просто существовала в квартире - готовила понемногу на кухне, что-то шила, иногда читала. Разговаривали они по минимуму. Но он больше не боялся приходить домой.
Однажды, не сказав Зинаиде, Сергей Петрович сходил на спектакль с ее участием. Давали “Фантазии Петербурга”. Гаденькая старушонка и другие образы, созданные Зинаидой по произведениям больного писателя, ужаснули Сергея Петровича. Но дома у него была молчаливая прекрасная женщина, и Сергей Петрович постарался забыть об увиденном.
К этому времени он уже много знал о ней. Она оказалась старше, чем выглядела, была замужем за актером, разведена, детей нет. Значит, можно попробовать как-то наладить жизнь...
Сергей Петрович купил цветы и пошел в театр…
Гримерка была пуста. Сергей Петрович выглянул на лестницу и сразу услышал голос Зинаиды. Она стояла на верхней площадке.
- Я его ненавижу!.. Это сделка с дьяволом, образ на продажу! Если бы не долги... Мне в спектакле трудно выходить, я роль замыливаю!..
Зинаида продолжала говорить, ей отвечала другая актриса... Но это было уже неважно.
Цветы Сергей Петрович подарил гардеробщице. Зинаиде отправил сообщение, поблагодарил ее за помощь, но - написал он - обстоятельства изменились и приходить больше не нужно.
Дома на кухне лежали сырники, приготовленные Зинаидой, возле кресла лежала забытая ей старенькая книжка, Сергей Петрович посмотрел название - “Пармская обитель”. Со стены смотрел портрет жены.
Сергей Петрович впервые улыбнулся за долгое время.
Надо было как-то выживать.