«Был близок горизонт тогда…»

В день рождения народного поэта Башкортостана Мустая Карима в разных уголках столицы республики прошли торжества, связанные с именем почетного гражданина города Уфы – в школах, библиотеках и возле памятника выдающемуся философу, автору замечательных книг и уникальной лирики звучали стихи Мустафы Сафича и речи, посвященные его памяти. В частности, в торжестве, собравшем людей в сквере, который носит имя нашего земляка, принял участие Глава Администрации Уфы Ратмир Мавлиев, сказавший прочувствованные слова о Поэте и Гражданине Мустае Кариме.

В театрах практически по всей республике в этот день шли спектакли по произведениям Мустая Карима. А днями раньше в столице дружественного Татарстана память о Поэте почтили на государственном уровне. Сначала состоялось возложение цветов к памятнику Мустаю Кариму, расположенному на возвышенности над развилкой дорог, где скульптурное изображение поэта лицом повернуто к той, которая ведет из Башкирии. И Мустафа Сафич словно встречает своих земляков. Затем прошел официальный прием в казанской ратуше, а далее в Татарском государственном театре оперы и балета состоялся показ обновленной версии документального фильма «Мустай», снятого к 100-летию Мустафы Сафича; его уфимская премьера прошла в Конгресс-холле при аншлаговом зале. В городе над Волгой картину посмотрели при огромном стечении народа Президент Республики Татарстан Рустам Минниханов, мэр Казани Ильсур Метшин и другие официальные лица. В Татарстан на эти торжества прибыли дочь писателя Альфия Мустаевна и его внук Тимербулат Каримов. В состав делегации Башкортостана вошли и представители Национального Молодежного театра РБ имени Мустая Карима – директор Рафис Мухамедьянов, художественный руководитель НМТ Мусалим Кульбаев, который поставил по произведениям Мустафы Сафича далеко не один спектакль, актриса Гульшат Гайсина…


В Уфе 20 октября в Русском академическом театре уже традиционно прошел, как всегда блестяще, заставив в финале замереть переполненный зал, который через мгновение взорвался аплодисментами, спектакль «Луна и листопад», поставленный Михаилом Рабиновичем по повести Мустая Карима «Помилование», а на Большой сцене Уфимского государственного татарского театра «Нур» Башкирский государственный театр кукол представил собравшимся свой спектакль-байопик «Близкий горизонт», который к столетию со дня рождения Мустая Карима поставил по пьесе Владимира Аношкина директор БГТК, режиссер Альберт Имамутдинов.
Те, кто вечером минувшего четверга заполнили Большой зал театра «Нур», в основе своей впервые смотрели этот удивительный спектакль, каковой БГТК выпустил четыре года назад, таким образом откликнувшись на вековой юбилей Поэта. За это время «Близкий горизонт» увидели сотни и сотни зрителей, в том числе школьников и студентов Башкортостана, спектакль получил награду, став лауреатом одного из престижных фестивалей в той же столице Татарстана, а потом, в связи с пандемией, его долго не играли. И вот опять пришел черед уникальной постановки, а инициаторами этого события стали внук поэта Тимербулат Каримов и глава Фонда Мустая Карима, дочь Мустафы Сафича Альфия Мустаевна.
Повторюсь, подавляющее большинство приглашенных не видели ранее спектакль «Мустай Карим. Близкий горизонт» и в чем-то даже с сомнением относились к тому, что им предстоит «проследить» судьбу Поэта в контексте постановки театра, в их понимании, работающего только для детей. Эти люди явно не представляли себе того, что БГТК – театр универсальный, не имеющий границ в выборе материала, и ему подвластно буквально все. Самое, кстати, любопытное то, что первый спектакль, который был поставлен по произведениям Мустая Карима на сценических подмостках, воплотил именно Башкирский государственный театр кукол. Речь о пьесе-сказке в двух действиях «Петушиная мельница». Я помню, как Мустафа Сафич сам рассказывал мне об этом, делясь тем, насколько он, взрослый, уже прошедший войну человек, радовался, словно ребенок, сидя в зале среди детей и восхищаясь тем, что герои, которых он придумал, дав им жизнь, как говорится, на бумаге, обрели плоть и вполне конкретные голоса, принадлежащие актерам нашей «куколки»…
В этом смысле обращение БГТК к сценической версии судьбы Мустая Карима, на мой взгляд, даже символично. А теперь немного о создании спектакля, который 20 октября в Уфимском государственном татарском театре «Нур» вызвал целую бурю эмоций у собравшихся (а в их рядах были и представители муниципалитета, театрального и писательского сообщества, кинематографисты, художники, музыканты). Зрители поднялись со своих мест, стоя приветствуя актеров, не отпуская их и заставляя еще и еще раз выходить на поклон.


Берясь за создание пьесы «Мустай Карим. Близкий горизонт», молодой автор Владимир Аношкин, размышляя, выстраивая в единую цепь факты жизни Мустафы Сафича, знакомясь с документальной прозой писателя и перечитывая его стихи, мысленно, мне кажется, обращался к структуре знаменитого фильма режиссера Андрея Хржановского «Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину», снятого по произведениям и биографии Иосифа Бродского в 2009 году. Если коротко, то Хржановский создал некую фантазию о воображаемом возвращении Иосифа Бродского в Санкт-Петербург, а по пути поэт вспоминает о детстве и отрочестве. В одном из интервью режиссер, отвечая на вопросы, сказал: «Это фильм по литературным сочинениям Бродского, по его рисункам, по материалам его биографии, но прежде всего он инспирирован прозой Иосифа Александровича, которая меня окрылила и вдохновила на эту работу».
Владимир Аношкин, театральный критик, получивший изрядное образование в нашем институте искусств, но в большей степени занимающийся самообразованием, драматург и музыкант, в свое время работал в БГТК и хорошо знает этот театр и его действительно безграничные возможности изнутри. Скажу больше: на его счету уже несколько пьес для «куколки», в число коих входят также не менее востребованные «Урал-батыр» и «О чем поет орнамент?». Все больше и больше углубляясь в перипетии и линии судьбы Мустафы Сафича, увлекшись предложением театра и идеолога постановки Альберта Имамутдинова, драматург понимал, что идти лобовым путем, как это попытались сделать иные авторы, бессмысленно. Именно поэтому, мне кажется, Аношкина привлек прием, который использовал Хржановский, и мало-помалу он стал склоняться к сему принципу, а когда процесс кристаллизации чувства был завершен, родился текст, который Альберт Альфритович принял с восторгом. Произведение Владимира Александровича давало постановщикам возможность создать спектакль многослойный, исполненный образности, когда символ, не имея видимого сходства с обозначаемым, несет истинную многомерность… За текстом Аношкина крылся мощный подтекст, за которым читался подподтекст, и так до бесконечности. Честное слово, по этой пьесе, исполненной невероятной образности, можно было снимать объемный, требующий специальных кинематографических приемов, коими владеет не каждый художник, фильм. Понимал это и Альберт Альфритович, равно как и то, что успех того, на что он замахнулся, кроется в возможностях театра кукол и уровне постановочной команды.


В общем, дело оставалось за командой. Начну с того, что сам Имамутдинов – режиссер крепкий, думающий и художественно одаренный. К тому же он носитель традиций прекрасной питерской школы. Актеры в БГТК замечательные, они владеют ремеслом и способны на многое из того, что не дано иным из их собратьев по другим театрам, в том числе и драматическим. Художником на этот спектакль Имамутдинов пригласил Анису Туманшину, владеющую приемами фигуративного искусства и очень тонко чувствующую национальную природу. Так что та часть «повествования», которая связана с родным для маленького Мустафы селом Кляшево, его людьми, героями «Долгого-долгого детства», Старшей матерью – Минлеямал, и Младшей – Вазифой, закадычными друзьями Пупка, а еще неземным мальчиком Рыжим Асхатом по кличке Комар, Марагимом и его возлюбленной Ак-Йондоз, стала прерогативой Анисы Хасановны, создавшей прекрасный, нет, идеальный для будущего поэта мир малой родины…
Затем городская жизнь юного Мустая, учеба, редакция, цех поэтов, знакомство с суженой ему девушкой и первый разговор с возлюбленной, война, фронт, госпиталь, поездка капитана Каримова в теплые края на восстановление, потребовавшие иной, более жесткой, в чем-то напоминающей безапелляционность Левого фронта искусств и манеры, свойственной конструктивисту Родченко, стилистики – над этой частью уже работал художник Ильнур Слявчин. И нельзя не отметить труда создателя визуальных эффектов для спектакля – Урала Махиянова, чьи сюжеты помогли добиться особого объема и даже большей глубины в сценах, связанных с фронтовой жизнью Мустая…
А в вопросе пластического решения сценического пространства в этом спектакле Альберт Альфритович полностью доверился Светлане Рифовне Аюповой, художественному руководителю театра-студии Alter ego, режиссеру и специалисту по движенческим дисциплинам, уже не первый раз в качестве балетмейстера сотрудничавшей с БГТК. Благодаря Светлане Рифовне возник в спектакле этот удивительный образ летящих страниц, словно стихотворные строки в сознании поэта, выпархивающих из-под рук артистов, а затем, складываясь в строфы, собирающихся в белоснежные ленты и воздушными змеями устремляющихся к небесам... А за ними уже рвутся ввысь свободные птицы все новых и новых стихов, которые поэт выпускает из своей груди… Но это я только об одном фрагменте «Горизонта», а ведь в спектакле их отнюдь не мало. Именно поэтому Альберт Имамутдинов в данной работе отводит Светлане Аюповой роль режиссера по пластике.


И еще один человек стал органичной частью сотворчества, про которое заместитель директора БГТК Александр Осипов, загадочно улыбаясь, некогда сказал мне: «Звезды сошлись». И это композитор Урал Идельбаев, так же тонко, как и Аниса Туманшина, чувствующий фольклорное начало и создавший уникальную музыкальную партитуру для спектакля «Мустай Карим. Близкий горизонт».
…Плывут по родному Кляшу мягкие облачка, похожие на нежные руки Старшей матери, оберегающие народившегося младенца, которому со временем суждено стать Повивальным дедом, а затем вырасти в истинного Поэта, звучит дивный напев колыбельной «Элли-бэлли»… – «Спи, мое дитя… Куда же ушла твоя мама? В березовую рощу за ягодами. Не плачь, спи, а когда проснешься, тебя будет ждать подарок».
Напев сей звучит так трогательно, так красиво и настолько забирает душу, что у многих в зале, несмотря на возраст и чин, глаза наполняются слезами… Еще не раз колыбельная, ставшая лейтмотивом Старшей матери, зазвучит в этом уникальном по своей образности спектакле. Каждый раз, в минуту жизни трудную, она всплывает в сознании главного героя. А спустя время уйдет от нас по дорожке, ведущей между облаков к небесам, Старшая мать, попрощавшись со всеми, тоже под эту колыбельную, для которой Урал Мирасович сделал изумительную аранжировку… Зрители явственно зашмыгали носами, а голос прекрасно поющей актрисы Башкирского академического театра Алсу Бахтиевой, откликнувшейся на просьбу композитора Идельбаева, все еще звучит, медленно, словно свет, угасая в тишине оцепеневшего зала, попадая каждому прямо в душу. Актеры, склонив головы, медленно отступают в глубь сцены, в зале загораются люстры, открывая нашему взору специальную сетку, за которой работали исполнители, бесшовную сетку, визуально создающую особый объем и некую туманную пелену, подобную дымке памяти (ее БГТК смог купить благодаря федеральному проекту «Единой России» – «Культура малой родины»). И ты вместе со всем залом поднимаешься со своего места и даже не аплодируешь, а долго-долго смотришь на группу людей в темных костюмах, которые только что, в каком-то смысле опираясь на строчки из стихотворения Поэта, сумели приблизить к нам горизонт Мустая Карима:
Гляжу задумчивее я,
В могучих рек теченье,
Постичь пытаясь бытия
И сущность, и значенье…
Мы тоже постараемся, Мустафа Сафич. Очень постараемся…