Дом науки

Михаил ДОЛОМАТОВ:

“Даже у хаоса есть свои законы”

Так сложилось, что в вечном споре физиков и лириков мои симпатии еще со школьной скамьи были на стороне первых. С годами образ ученого-первопроходца для меня не потускнел, и кроме того, я обнаружил, что сходств у физиков и лириков в известном смысле едва ли не больше, чем различий. И фигура профессора Михаила Доломатова - лучшее тому доказательство. Он лауреат всевозможных международных премий, Михаила Юрьевича рады видеть у себя лучшие зарубежные научные центры... Но уфимский ученый предпочитает трудиться в родных пенатах, а круг его научных интересов выходит далеко за пределы мира физики и химии. Повод для нашей очередной встречи был более чем приятным: Михаил Доломатов отмечал круглую дату, прямо накануне которой ему было присвоено звание “Заслуженный деятель науки Республики Башкортостан”.

- Примите поздравления, господин профессор! И будь моя воля, давно бы Вас уже на Нобелевскую премию выдвинул, - пошутил я.
- Спасибо, от “Нобелевки” я, конечно, не отказался бы! - улыбнулся в ответ Доломатов. - Но если серьезно, то большинство моих коллег работают, конечно, не ради денег и наград. Во всяком случае, не за медали и звания...
- А ради чего, Михаил Юрьевич? Ведь эпоха революционных открытий, кажется, уже прошла, наступило время технологических решений. Ведь так?
- Напротив, число серьезных научных разработок только растет, сегодняшняя наука вплотную подбирается к прорывным открытиям в понимании устройства Вселенной, просто об этом мало говорят. А для ученого лучшая награда - это, конечно, новые знания и открытия. И если они приносят практическую пользу, то можно считать, что живешь и работаешь не зря. Ну и высший пилотаж - разработка новых научных теорий.
- Над чем Вы сейчас трудитесь?
- Готовлю к переизданию монографию по теории систем с хаосом химического состава (Вы знакомы с ней по книжке “Распределение молекул в межзвездной среде и проблема космогенеза нефти и биосистем”), веду переписку с коллегами из Египта, Италии и США, провожу научные семинары, занимаюсь с аспирантами...
- Одна из аспиранток как-то обмолвилась, что решилась пойти в науку после встречи с Вами - настолько увлекательно Вы вели лекции. Какие качества нужны, чтобы стать ученым? Хорошо учиться? Как Вы сами пришли в науку?
- Главное, чтобы был искренний интерес к окружающему миру. К образованию еще вернусь, а про себя скажу, что с детства был очень любознательным, всегда допытывался, из чего все состоит, как разглядеть в микроскопе живую клетку... Спасибо родителям - класса с пятого мне уже выписывали журналы “Наука и жизнь”, “Техника молодежи”, “Знание - сила”. Но больше всего я благодарен бабушке с матерью за то, что они никогда не мешали мне взрывать, расщеплять вещества и проводить всяческие эксперименты. Временами в доме вылетали пробки из-за моих опытов в самодельной лаборатории, но родители все это терпели, не сдерживая исследовательский зуд собственного чада. Единственный раз они вмешались, когда в девятом классе я всерьез увлекся спортом и забросил учебу, умудрившись схватить “двойку” по математике. На семейном совете мне просто объявили, что уже подыскали приличное ПТУ. За пару недель я исправил все неуды, а уже в университете был лучшим по математике на факультете. И, конечно, я очень благодарен всем моим школьным учителям из 96-го лицея, в первую очередь первой учительнице Людмиле Митрофановне Мустафаевой и еще Людмиле Тимофеевне Зоректуевой - именно она пробудила во мне любовь к химии и, по сути, определила профессиональный выбор.
- Были колебания с выбором вуза?
- Дело в том, что уже в старших классах мы ставили серьезные химические и физические опыты, я посещал лабораторию кафедры основного органического синтеза тогда Уфимского нефтяного института, где работал у профессоров Агдыза Закировича Биккулова и Рудольфа Николаевича Хлесткина. Потом я выбрал химический факультет Башкирского государственного университета, специальность химическая кинетика (физическая химия). Там работала плеяда ярких ученых - Евгений Тимофеевич Денисов, Владимир Семенович Мартемьянов, Исидор Цалевич Ляст, Олег Александрович Пономарев. Курсы нам читали профессор Карл Самойлович Минскер, Валентин Тимофеевич Иванов. По распределению я работал в НИИ нефтепереработки, многому научился у директора института, выдающегося ученого и инженера Александра Сергеевича Эйгенсона и физика, профессора Феликса Гергардовича Унгера. В аспирантуре Уфимского нефтяного института судьба свела меня с прекрасными профессорами-технологами Сафой Ахметовичем Ахметовым, Львом Васильевичем Долматовым, Борисом Константиновичем Марушкиным, Рагибом Насретдиновичем Гимаевым. В Москве в Физико-химическом институте имени Карпова мне посчастливилось работать у таких замечательных ученых, как академик Александр Александрович Овчинников, профессор Михаил Васильевич Базилевский, профессор Михаил Исакович Темкин. Многое я почерпнул на семинарах у профессора Иосифа Исаевича Иоффе, академика Михаила Гавриловича Слинько и изобретателя лазера, Нобелевского лауреата Николая Геннадьевича Басова. А будучи в Италии и Франции, учился у одного из основателей современной термодинамики Ильи Романовича Пригожина и его питомцев-последователей. Мне крупно повезло: я прошел различные научные школы по физике, физической химии и химической технологии, что позволяет сегодня работать на стыке этих наук. Многие мои сегодняшние научные идеи зародились еще в молодости. И я благодарен провидению за встречу с этими людьми. Вообще, мне повезло и с друзьями, и с семьей; я чрезвычайно признателен своей супруге Лидии Алексеевне за помощь в работе и понимание в трудных ситуациях.
- Михаил Юрьевич, Вы начали говорить про учебу...
- Понимаете, принципиальная разница состоит в том, что образование есть усвоение уже существующих знаний, а наука - приобретение новых. Науку не всегда двигают “отличники” и победители олимпиад. Потому что ученый должен выходить “за рамки”, за существующие горизонты, идти за новыми знаниями. Но без “отличников” тоже нельзя, потому что для открытия нового надо усвоить накопленное поколениями.
- А Ваше отношение к реформе РАН? Споры в научном сообществе не утихают...
- Реформировать науку, конечно, нужно, только не ломать так, как экономику в 90-е. И в той, и в другой сфере необходимо все внимательно изучить и взять хорошее от прежних систем. Советское образование ведь тоже многое позаимствовало из царского и до сих пор считается одним из лучших в мире...
- ... и наши педагоги сейчас открывают “дореволюционные” учебники, по которым с удовольствием преподают в Израиле...
- А российской науке нужно уходить от иерархичности, сохранившей в себе рудименты еще сталинской системы - огромные институты и неповоротливость. Сейчас эффективнее финансировать небольшие лаборатории и научные коллективы, выполняющие больший объем проектов и в меньшие сроки, чем иное НИИ. Но самое страшное, что теперь научное творчество стало подменяться коммерцией. Министерство образования и науки устанавливает планы хоздоговоров и грантов для вузов, любым путем коллективы должны зарабатывать деньги. В нынешних же условиях коммерциализации науки и отсутствия государственной поддержки исследовательские группы вынуждены тратить силы на борьбу за выживание, различные гранты, которые все сложней получить, если ты далеко от Москвы; потому многие из ученых и уезжают за рубеж. Я сторонник мыслей руководства РАН о необходимости расширять государственное финансирование фундаментальных исследований, поскольку именно они обеспечивают стратегический задел на будущее, создают своего рода “подушку безопасности”. Сейчас ругают советскую систему науки, а я скажу, что тогда чувствовал себя более свободным, поскольку было гарантировано финансирование и отсутствовал диктат заказчика. Да, довлел чрезмерный бюрократизм, но он не искоренен до сих пор и по-прежнему остается главной причиной неэффективного взаимодействия науки и производства. В современных условиях при западных санкциях это очень опасно.
- Много разговоров сейчас и про борьбу с лженаукой...
- В настоящей науке существуют базовые постулаты: теории рождаются в результате длительной систематической проверки экспериментальных данных, результаты опытов должны быть устойчивыми, то есть повторяемыми, а сама теория - простой и рациональной. Такой, если хотите, здоровый консерватизм, принцип Аристотеля об экономии мышления. Вот астрономия по этим критериям - наука, а астрология - нет. Но опасность в другом: под флагом борьбы с лженаукой можно затормозить ростки новых знаний; так было с генетикой и кибернетикой при Сталине. Более того, на некоторые исследования наложено табу, например, на изучение холодного термоядерного синтеза в физике! Некоторые ученые объявляют лженаучными даже работы выдающегося исследователя мозга профессора Натальи Бехтеревой, это касается в первую очередь ее изучения необычных способностей человека, в том числе парапсихологии.
В наше время есть явления, которые современные ученые объяснить не в состоянии, например, происхождение жизни, живой клетки. Наш мир очень сложен, наука стремительно перемещается в совершенно новые области, и о каком-то завершении знаний говорить преждевременно. Значит, нужно дальше экспериментировать и анализировать явления. Самые интересные открытия, изменяющие мировоззрение людей и технику, очевидно, еще впереди.
- А как Вы относитесь к разговорам об инопланетянах и внеземном разуме?
- Спокойно. Девяносто процентов наблюдаемых так называемых НЛО объяснимы с точки зрения физики, попросту - оптическими эффектами и оптическими иллюзиями. Да и потом, если инопланетяне и существуют, то земляне представляют для них интерес лишь в качестве “подопытных”, слишком велик разрыв в уровне развития. Другое дело - те же египетские пирамиды. Но я полагаю, инопланетяне здесь ни при чем: совершенно очевидно, что эти сооружения строили не рабы, поскольку для таких построек нужны инженерные проекты, специалисты и математические расчеты. Просто уровень науки в древности был выше, чем мы предполагаем. Дело в том, что в старых обществах система передачи знаний была закрытой. Если секреты ремесла передавались от отца к сыну, то научные знания (частично сконцентрированные тогда у жрецов) - от учителя к ученику, они носили тайный, сакральный характер и потому до нас не дошли.
- Но не мы ли сами усложняем мир? Помните, как один из героев Стругацких посетовал: “И вольно же нам было пойти по пути технологий!”, имея в виду их пагубность...
- Не соглашусь. Все зависит от воли человека. Ведь, например, ножом можно резать хлеб, а можно и убивать людей... Просто в современных условиях несоизмеримо высока цена ошибки. Возвращаясь к вопросу развития науки, скажу, что сейчас идут интенсивные разработки в области молекулярной электроники, искусственного интеллекта, в том числе в рамках “Стратегии-2045”, в мире уже существуют проекты биороботов и так далее. Многие из разработок имеют двойное назначение, но поспешу Вас успокоить: на самом деле космос стремится к равновесию во всех смыслах и процессах, любое отрицательное воздействие уравновешивается положительным, Вселенная не стремится к самоуничтожению. И даже у хаоса есть свои законы.
- К вопросу о хаосе. Еще во второй половине ХХ века в СССР писали о теории фракталов, и один из выводов гласил, что природа любит хаос, поскольку он “тренирует” конструкцию мироздания на устойчивость. Сейчас очень активно обсуждают теорию управляемого хаоса, но уже рукотворного. А сторонники теории “информационного каскада” и вовсе полагают, что социальные процессы в определенные моменты становятся неуправляемыми. Насколько уместно и возможно ли вообще перекладывать научные теории хаоса на общественные системы?
- Запретить это невозможно, но нужно четко разделять изучение и применение данных теорий. Я знаю, что в США моделированием и исследованием подобных процессов занимается целый Институт сложных систем в Калифорнии. Но вмешиваться в процессы мироздания, не понимая его законов до конца, - занятие рискованное. Наш мир, повторюсь, чрезвычайно сложен. И об этом мы говорим на наших семинарах и конференциях. А хаос действительно может выйти из-под контроля, мы это видим на примере последних мировых событий.
- Имеете в виду Украину?
- Не только, точек нестабильности в мире много. А на Украине сейчас совершают одну из страшных ошибок, пытаясь построить моногосударство для одной украинской национальности. Это чудовищное заблуждение, не говоря уже об этической стороне вопроса. Любой народ силен объединением с другими народами, а не наоборот. Россия сильна именно невероятным национальным сплавом, в истории это вообще уникальный случай, когда столько народов мирно живут в одном государстве. И бесконечное пространство наших территорий тоже влияет на характер ума, рождает новое в науке и культуре. Не случайно в российской науке и философии так много космизма, в отличие от западных стран. Только Россия могла родить Толстого, Достоевского, Циолковского, Менделеева... Пионерами в освоении космоса были мы. Именно российский “плавильный котел” рождает и уникальную культуру.
- Но под “плавильным котлом” обычно подразумевают Америку...
- Парадокс: США скупают мозги по всему миру, не выращивают, заметьте, а скупают; в конечном счете так дешевле. И одним из “поставщиков” является Россия, которая, несмотря на все катаклизмы, не потеряла способности плодить таланты. И молодежи умной, замечательной у нас много, сужу по собственному опыту преподавания. Многие молодые люди участвуют в интересных научных проектах, среди них много перспективных ученых. И потому я верю в хорошее будущее и российской науки, и нашей Родины. Всем нам, и физикам, и лирикам, нужно только достойно прожить эту эпоху перемен.
- Спасибо за встречу, успехов Вам!
Беседовал Булат ГАЙНЕТДИНОВ.
Фото автора.