«Белеет парус…»

Интересная встреча с творчеством Михаила Юрьевича Лермонтова произошла в далеком 1964 году. Мне было восемь лет. Осень. Середина октября. Теплый, солнечный день. Крестная тетя Нина испекла ореховое печенье, купила килограмм конфет, и мы отправились в гости на улицу Кирова, по соседству от дома, где мы когда-то жили.


Гостеприимные сестры
Через три дома от нашего жили две сестры: Ксения Андреевна и Елизавета Андреевна Масленниковы. Они занимали половину одноэтажного дома с большой верандой и садом. Это были женщины лет около шестидесяти, одинокие, очень доброжелательные и гостеприимные. К ним частенько приходили знакомые - любители помузицировать, потанцевать, вспомнить былое. В их доме почти каждый день звучали рояль и скрипка. Сестры прекрасно владели этими инструментами.

День рождения поэта
Тихонько на ушко тетя Нина объяснила мне, что сегодня день рождения поэта Михаила Юрьевича Лермонтова. Ему исполнилось бы 150 лет. На рояле стоял его небольшой портрет в гусарском мундире, лежали красные гвоздики. Мне этот портрет был прекрасно знаком. После чая гости расположились в зале в ожидании домашнего концерта. Народу собралось человек двадцать.
Стихи читали все желающие. Кто-то комментировал то или иное стихотворение, уточнял время его создания. Потом Ксения Андреевна и Елизавета Андреевна в длинных, до пола, серо-голубых платьях с белыми кружевными воротничками пели дуэтом романсы. Особенно мне запомнился «Парус» на стихи Лермонтова и музыку Александра Варламова. Звуки то затихали, то взрывались, словно накатывающаяся волна.
Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в стране родной?..
Мое сердце то поднималось к горлу и трепетало, словно испуганный птенчик, то летело куда-то вниз, и от волнения холодели ноги. Мне было тревожно и легко, как после полета с крутой горки.
Потом к роялю вышла одна из присутствующих дам и начала рассказывать, как несколько лет тому назад ей довелось побывать в имении бабушки Лермонтова в Тарханах. Она показывала любительские фотографии старинного барского дома, где прошли детские годы будущего поэта, заросший пруд, деревенские пейзажи. Меня заворожило само слово «Тарханы». Оно казалось сказочным заклинанием, произнеся которое, откроется дверь в другой, загадочный мир. Страстно захотелось попасть туда, постоять на балконе лермонтовского дома, погулять по тенистым аллеям старого парка.
Мечта посетить Тарханы не оставляла меня долгие годы. Однажды, в конце 80-х годов, возвращаясь с отдыха на юге, мы с мужем делали пересадку в Пензе.

Экскурсовод
До отправления нашего поезда оставалось шесть часов, и мы решили посетить достопримечательности Пензы. Нам порекомендовали Музей одной картины, где удалось послушать рассказ об истории создания полотна Ивана Шишкина «Корабельная роща» и о жизни художника. Наискосок располагался Литературный музей. Мы зашли и туда. Зная, что родовое гнездо Михаила Юрьевича находится в Пензенской области, мы, закончив осмотр экспозиции, спросили научного сотрудника, как попасть в Тарханы и часто ли туда ездят автобусы? В это время в фойе стремительно вошел энергичный мужчина с папкой в руках. Нас познакомили. Он оказался заведующим экскурсионным отделом Пензенского бюро путешествий и экскурсий Анатолием Владимировичем Псаревым. То была счастливая встреча! Он дал нам свои координаты, номера служебного и домашнего телефонов. Договорились, что на будущий год, предварительно созвонившись, нас обязательно присоединят к группе туристов.
… Казалось, что о Лермонтове, его родственниках и творчестве я знала очень много, но Псарев удивил нас с первых же минут. Едва экскурсионный автобус, словно белоснежный лайнер, плавно развернулся возле Литературного музея, приятный, с некоторой хрипотцой баритон нашего гида начал перечислять городские адреса маленького Миши и его бабушки Елизаветы Алексеевны Арсеньевой. Водитель деликатно притормаживал возле крепких кирпичных особняков старой Пензы, виртуозно вписываясь в узкие зеленые улочки. Библиотека имени Лермонтова, одноименная улица, сквер с бюстом поэта, дом, в котором останавливались Елизавета Алексеевна с внуком, школа имени Михаила Юрьевича, многочисленные памятники…
Уже за городом Анатолий Владимирович поделился воспоминаниями старожилов села Тарханы, которые из поколения в поколение передавали истории, связанные с детскими годами Михаила Юрьевича, описывал анекдотические затяжные тяжбы Арсеньевой с попами, злоупотребляющими алкоголем и «портящими» крепостных девок.



Два с половиной часа пролетели быстро. На экскурсию в музей-заповедник стояла очередь из десятка автобусов. Уже на территории музея Псарев передал нас местному экскурсоводу, а сам остался возле пруда на скамеечке. Мы неспешно прошли по всем комнатам барского дома, заглянули в хозяйственные постройки. На обширной территории усадьбы располагается церковь, фамильная часовня-усыпальница Арсеньевых-Лермонтовых, где покоится прах Лермонтова. В тот год еще разрешали спуститься вниз, где находится гроб. В полном молчании посетители останавливались в полумраке, легким поклоном отдавая дань памяти воину и поэту.
В прогулке по старому парку нас сопровождал Анатолий Владимирович. Говорить не хотелось. Сделав круг, мы вновь оказались возле церкви. Вдали виднелись деревенские дома. Псарев открыл свою папку, показал фотографии, сделанные в этих местах еще в начале XX века. Общий вид почти не изменился. Стояла необыкновенная тишина. Лишь стрекозы неожиданно взлетали над высокой травой да незнакомая птица вскрикивала вдали.
Возвращаясь к автобусу, мы бросили прощальный взгляд на усадьбу, на пруд. Вечерело. Водитель курил, сидя на подножке и поглядывая на часы. «Кто хочет послушать стихи Лермонтова, садитесь поближе ко мне», - предложил Анатолий Владимирович, размещаясь в автобусе. «Выхожу один я на дорогу…», «И скучно, и грустно…», отрывки из поэм «Демон», «Мцыри»… Наш экскурсовод не воспользовался микрофоном, может быть, поэтому его голос звучал приглушенно, интимно, словно в кругу близких друзей.
Поскольку мы с мужем являлись личными гостями Псарева, он пригласил нас к себе на дачу, на шашлыки. Поэтический вечер продолжился. Я рассказывала о наших поездках на Кавказ, в Тамань, мы вспоминали статьи Ираклия Андроникова, делились впечатлениями о том или ином произведении поэта. «Есть у Михаила Юрьевича одно стихотворение, которое выражает его сущность, – заметил Анатолий Владимирович, - «Парус» - тема одиночества, поиск какого-то смысла… «…А он, мятежный, просит бури…»
Одиноким и мятежным был и наш милый экскурсовод. Жил он с матерью, братом и племянником. Еще со школы зарекомендовал себя комсомольским вожаком, водил одноклассников в походы, по музеям и театрам. После армии служил в милиции. Но творческая жилка, любовь к путешествиям победили, и он стал экскурсоводом. Кстати, знаниями о родном крае и соседних областях он обладал более глубокими и обширными, чем научные работники местных музеев.
Наша дружба с Псаревым продолжалась более тридцати лет. Вместе с ним мы объездили всю Пензенскую область и соседние республики, побывали в монастырях, в различных музеях, в старинных усадьбах, которые реставрируются или доживают свой век в руинах. Мы узнавали подробности биографий неординарных людей – известных своей благотворительностью или просто удивительной судьбой. Нам было комфортно от общения с добрым, внимательным другом – человеком надежным, прекрасно образованным и дисциплинированным. В августе нынешнего года после тяжелой, продолжительной болезни Анатолий Владимирович ушел из жизни.
А 15 октября, в день рождения Лермонтова, мы, конечно, будем вспоминать не только любимого поэта, но и нашего замечательного экскурсовода, чей образ ассоциируется у меня с белым парусом, ищущим бури.