До истины надо «досверлиться»

Год 2013-й, объявленный в Башкортостане Годом охраны окружающей среды, быстрым шагом, устилая землю толстым слоем снега, идет к своему финалу. Много было сделано за это время и в столице, и в республике во благо природе. Но все прекрасно понимают, что на этом добрые дела не заканчиваются и природоохранная тема не должна из приоритетных, любимых уйти в разряд падчериц. Уже давно назрела необходимость проблемы экологии решать в глобальном, планетарном масштабе. Однако каждый из нас может сделать пусть небольшой, но свой вклад в дело защиты природы. Например, сохранить старые уникальные деревья, которые еще остались.
Восемь лет назад журналисты "Вечерки" вместе с кандидатом биологических наук Сергеем Кучеровым отправились искать в городе старовозрастные деревья. В декабре 2005-го нашей небольшой экспедиции под кодовым названием "Ель" улыбнулась удача. Мы обнаружили ель, заставшую крепостное право! Красавица с тремя вершинами около восемнадцати метров высотой стояла за низким заборчиком старого частного дома № 49 по улице Мингажева. На тот момент ей было около ста пятидесяти пяти лет: к такому заключению пришел дендрохронолог Сергей Кучеров, взявший для анализа керн. Он просверлил дерево специальным тонким буром.
Мы в тот день были ошеломлены. Представить только, здесь проходил Сибирский тракт, и мимо вечнозеленого пушистого дерева по этапу гнали заключенных воров, разбойников и политических!.. И ель все это "видела"! Более того, она пережила четыре засушливых года - 1891, 1921, 1955, 1975, но выстояла. А в 1868-м получила травму: в одном месте была содрана кора.
Тогда нам довелось поговорить и с хозяевами дома. К Новому году они украшают свое драгоценное дерево гирляндами, и для этого приходится приставлять лестницу. "Дом рано или поздно пойдет под снос, а что же будет с нашей елкой?" - переживали они.
На днях мы решили проведать ель и отправились на улицу Мингажева все той же командой - Сергей Кучеров, фотокорреспондент Александр Данилов и автор этих строк. Стоит, родимая, на месте, живехонькая, здоровехонькая, статная, красивая. А ей уже больше ста шестидесяти лет! Стучали мы в ворота и в окна - никто не открыл. Ну, да ладно, решили заглянуть к соседям, в дом № 51, куда в прошлый раз не попали. Уж очень хотелось узнать, сколько лет высокой сосне, что растет на их участке. Стучим, стучим, никто не выходит. За забором мечется псина на длинном поводке, бросается на ворота, но молчит. Хоть бы раз гавкнула! Саша Данилов стучит в окна. Уж было развернулись, направились к редакционной машине, но вдруг слышим: "Кто там?". Нам открыла миловидная женщина, Татьяна. Допросила, зачем пришли, и пригласила в дом, с трудом удерживая неуемного пса-подростка за ошейник. Точнее, в дом зашла только я, а Сергей с Александром направились прямиком к сосне.
Хозяйка дома, Ольга Максимовна Гаврилкова знает историю старой сосны. Пять сосенок на участке посадила в 1924 году ее бабушка, Анастасия Алексеевна Долганова, в девичестве Малоярославцева. Этот дом возвел еще в начале прошлого века бабушкин брат. Строил для своей мамы, Домны Семеновны. Но так получилось, что здесь все время кто-то жил: сестры, племянники. Вот и Анастасия Алексеевна со своим красавцем мужем Мстиславом Федоровичем обретались здесь какое-то время. Муж был азартным игроком, поэтому у семьи то и дело возникали финансовые проблемы. Судьба их забрасывала в разные города - то в Самару, то в Елабугу. Мстислав Федорович работал телеграфистом, был лучшим из лучших в Уфе по своей специальности, перед Великой Отечественной войной выучил немецкий язык, чувствовал, что это может пригодиться. Но в 1942 году умер, так и не дождавшись Победы.
А что же сосны? Они подросли, да так, что стали мешать соседям, и несколько деревьев на участке пришлось спилить.
Остались только две, семена от них позволили не так давно появиться на свет еще одной маленькой сосенке. Ольга Максимовна показала мне фотографию своей бабушки, которая был сделана накануне свадьбы. Красивая, счастливая, с лучезарными глазами женщина. Ее уже давно нет, а дерево, которое она посадила, растет.
У сосны мы попросили сфотографироваться дочь хозяйки Татьяну. Она с любопытством разглядывала керн (фото в центре), который Сергей Кучеров осторожно вынул из дерева. Позже, работая за микроскопом, он научно подтвердит год посадки, названный Ольгой Максимовной, подсчитав годовые слои.
По времени мы успевали еще к одной ели, которую я приметила, возвращаясь домой с автобусной остановки "ЦУМ". Возле дома барачного типа, на Свердлова, 82/10, растет громадная ель, да необычная такая!
- Не наша эта ель, интродуцент, похоже. Такие в природе нашего края не растут, - говорил Сергей Евгеньевич, думая, как бы удачнее подойти к дереву, огороженному забором. Рябина, испугавшись нежданных гостей, протянула свои голые, украшенные красными бусинами руки-ветки к подруге. Та стояла, не шелохнувшись, только раз или два недовольно проскрипела, когда в ее боку слегка закололо: дендрохронолог брал пробы. На сей раз эта операция далась нелегко, потому что сердцевинные слои ели раскрошились.
К сожалению, никто из жильцов этого, да и соседних домов ничего про дерево рассказать не смог. Ссылались на старожилку тетю Галю из дома № 84, но ее не оказалось на месте. А вот Сергей Евгеньевич на следующий день прислал мне любопытное досье на чудо-елку:
"Датировка слоев прироста показала, что ель начала расти в интервале 1870 -1875 годов. То есть ей примерно сто сорок лет. Из графика прироста, который прилагаю, видно, что в 1933-м произошло резкое снижение прироста, длившееся до 1960 года. В этот период дерево не было таким красивым, как сегодня. Возможно, в 1933 году здесь велась стройка, и его повредили".
Вот все, что нам пока удалось узнать. На этом мы не ставим точку и постараемся докопаться или, вернее, "досверлиться" до истины.
А поиск старых деревьев будет продолжен. Возможно, кто-то из наших читателей наведет нас на след...




ВАЖНО!
В нынешнем году Сергей Кучеров определил возраст, как оказалось, самой старой посадки в городе. Это сосновая роща за Госцирком. Мы уже сообщали о том, что сосны были посажены на земле бывшего монастырского хутора в 1905 году. Будем надеяться, что и роща, и ель на Мингажева, которой сто шестьдесят лет, могут претендовать на придание им статуса памятников природы регионального значения.