Имена

Эмма ТИМИРГАЗИНА:

“Балет - самое прекрасное, что есть на свете”

Впервые она так подумала, когда ее, восьмилетнюю девчушку, привели в театр на балет Делиба “Коппелия” с Зайтуной Насретдиновой в главной партии. А утвердилась в этой мысли, когда с сестрой Кларой посмотрела популярный в те годы трофейный фильм “Балерина”. Он шел с субтитрами, трудно было читать, но слова, обращенные к героине, Эмма запомнила и восприняла как заповедь: “Дорогая, тебя ожидает великое будущее. Если ты желаешь успеха, ты его добьешься”. Значит, главное - сильно захотеть! А она уже знала, чего хочет сильно-сильно... Стать балериной!



В 1947 году в Уфе набирали детей для учебы в Ленинградском хореографическом училище. Желающих была тьма, около двухсот человек. Но опытнейший балетный педагог Варвара Павловна Мей отобрала только пятнадцать. Среди них оказалась и она, счастливица Эмма Тимиргазина, а еще - Фирдаус Нафикова, Эльза Сулейманова, Венера Галимова, Ильдус Хабиров, Алик Бикчурин...
Девять ленинградских лет запомнились как непрерывный поток счастливых впечатлений, мгновений, хотя и заполненных до предела. Заполненных учебой, трудом до седьмого пота, постижением основ и мастерства классического танца, выступлениями в спектаклях Кировского театра рядом с такими звездами, как Наталья Дудинская, Константин Сергеев, Татьяна Вечеслова, Инна Зубковская, а также многочисленными концертами в училище и по городу. С первого до последнего класса их вела Найма Валеевна Балтачеева. Протанцевав двадцать лет на сцене Кировского театра, она стала прекрасным педагогом.
Не обходила их вниманием и сама Ваганова. А в судьбе Эммы она приняла особое участие: после болезни девочку хотели оставить на второй год, но Агриппина Яковлевна, веря в ее способности, настояла на переводе.
- Но потом, когда я начала по-детски зазнаваться, вообразив, что на особом счету у самой директрисы, и откровенно лениться, - вспоминает Эмма Мухаметвасиловна, - именно Ваганова преподала строгий урок - поставила на экзамене “тройку” вместо привычной “пятерки” и объяснила: никогда нельзя распускаться, никогда нельзя терять голову, рассчитывать можно только на себя. Я помню об этом всю жизнь.
В 1956 году Эмма Тимиргазина стала солисткой балетной труппы Башкирского государственного театра оперы и балета. В это время на сцене блистали Зайтуна Насретдинова, Тамара Худайбердина, Гузель Сулейманова, Майя Тагирова... Было у кого учиться. Но... и завоевать свою нишу оказалось непросто. К тому же в театре никто не занимался с ней, как в училище. Поначалу немного растерялась. На ее счастье, в труппе как раз работал хороший балетмейстер, бывший солист Большого театра и театра в Белоруссии Семен Владимирович Дречин. Он заметил способности молодой балерины и не остался равнодушным к ее участи. “Эмма, ты - маленькая, тебе нельзя танцевать в массе, потеряешься. Ты должна танцевать главные партии”, - говорил наставник и не жалел сил, чтобы вывести подопечную в солистки. Человек высокой культуры, Семен Дречин обладал обширными познаниями в области искусства, прививал благородство исполнительской манеры, учил весь танец пропускать через сердце. Он учил Эмму работать, оставляя сто потов в репетиционном зале, вынося затем на сцену ощущение легкости и воздушности. Под руководством Дречина Эмма Тимиргазина станцевала свою первую главную партию - в балете “Сольвейг” на музыку Эдварда Грига.
Шли уже 60-е годы. Это время моего активного знакомства с башкирским балетом. Тоскуя по Кировскому театру, я неожиданно нашла своей душе отраду: оказалось, что в Уфе процветает именно вагановская школа, основу труппы составляют выпускники Ленинградского хореографического училища.
Помню, пришла на “Лебединое озеро”, прочитала в программке тогда еще мало знакомую фамилию исполнительницы главной партии - Эмма Тимиргазина. С первых “лебединых” па я почувствовала: у молодой балерины крепкая школа, прыжки, вращения исполнялись чисто, легко. Ее Одетта была трогательно беспомощной, но не смирившейся. Психологические нюансы образа говорили о безусловном драматическом даровании танцовщицы. Очевидным было ее стремление продолжить одну из прекраснейших традиций русской классики, связанную с одухотворенностью танца.
А как же она “перепрыгнет” через свою пронзительную лиричность в партии Одиллии? Поэтичной натуре нелегко передать агрессивность, злой натиск, желание мстить. Тем не менее танец у Эммы получился темпераментным, выразительным. А я с тех пор с интересом следила за её артистической карьерой.
Балерине повезло на хороших наставников. Ее пестовал Халяф Гатеевич Сафиуллин. Именно с ним она подготовила партию Одетты-Одиллии. Педагогом-репетитором стала Зайтуна Агзамовна Насретдинова, кумир ее детских лет. С каждым спектаклем образы, создаваемые Тимиргазиной, совершенствовались, наполнялись все более насыщенными красками. Зайтуна Агзамовна строго следила за чистотой, техничностью исполнения, но, пожалуй, еще строже требовала глубокого осознания роли. Эмма танцевала с упоением и твердым убеждением: “Лучше профессии на свете нет!”
За двадцать два года заслуженная артистка Башкортостана Эмма Тимиргазина создала на сцене БГТОиБ образы, одухотворенные ее индивидуальностью, в лучших классических балетах: Аврора в “Спящей красавице” и Маша в “Щелкунчике” Чайковского, Мария в “Бахчисарайском фонтане” Асафьева, Жизель в одноименном балете Адана, Анель в “Голубом Дунае” на музыку Штрауса... Ее считали танцовщицей лирического плана, хотя Тимиргазиной всегда хотелось исполнять партии более темпераментные. Танцевала в “Бахчисарайском фонтане” Марию, а видела себя Заремой. Но с горечью признавалась самой себе: не может претендовать на эту роль из-за роста. Неудивительно, что самым любимым ее спектаклем стал “Дон Кихот” Людвига Минкуса. О Китри мечтала с детства, с училища. Стихия ликующего, искрометного танца завораживала, увлекала. Озорная, жизнерадостная, влюбленная героиня была близка и понятна. В Башкирском государственном театре оперы и балета “Дон Кихот” шел в постановке балетмейстера “Мариинки” Бориса Михайловича Брускина. Именно этот спектакль наша героиня выбрала для своего прощального бенефиса 25 декабря 1977 года. Заслуженная артистка России Майя Тагирова, которая к тому времени окончила ГИТИС и освоила еще профессию критика-балетоведа, тогда написала: “Партия Китри - самое совершенное создание Эммы Тимиргазиной. Ее Китри озорна, смела и предприимчива. Она - дитя улицы, любимица пестрой, веселой толпы. Жизнерадостность, энергия, темперамент бьют в ней ключом. Танец балерины свободен от штампов. Она по-своему решает каждый эпизод, каждую вариацию заставляет смотреть с интересом. Тимиргазина не старается танцевать эффектно, все в ней просто и жизненно”. Закончила Майя Авзаловна статью словами: “Лучшими ролями балерина сказала свое слово в башкирском искусстве”.
Эмма Тимиргазина хотела бы еще долго танцевать, но болезнь глаз, операция, не дали ей такого шанса. Тогдашний главный балетмейстер Эрки Тан уговорил артистку остаться в театре педагогом-репетитором. И сам активно помогал освоить это новое для нее дело, требуя присутствовать на всех репетициях.
Уход со сцены дался нелегко. Три месяца плакала. Казалось, мир рушился, жизнь закончилась. Хотелось порой вместо своих подопечных вылететь на сцену и танцевать, танцевать... Но постепенно свыклась и не заметила, как увлеклась новой работой. К тому же в ней открылись балетмейстерские способности. Генрих Майоров ставил в театре балет Карена Хачатуряна “Чипполино”, Эмма ему ассистировала. Позже она помогала ему в Воронеже, а в 1991 году, когда Майорова пригласили в Челябинский театр, он рекомендовал вместо себя Тимиргазину. Челябинск - не чужой для нее город. Это родина отца, и сама она появилась на свет в деревне Бурино Челябинской области. Наверное, поэтому в том краю ей было тепло и уютно. Вскоре земляки позвали поставить балет “Дон Кихот”, и Эмма Мухаметвасиловна с радостью перенесла на челябинскую сцену редакцию Бориса Брускина, в которой сама танцевала, все прекрасно помнила. Премьера прошла блестяще. Ей предложили стать художественным руководителем челябинской труппы, где она успешно проработала до 2002 года.
Получается, Эмма Тимиргазина познала три ипостаси балетного творчества: танец на сцене, балетмейстерская работа и, наконец, педагогическая стезя, которой она верна по сей день. Более десяти лет преподает в Башкирском хореографическом колледже имени Рудольфа Нуреева, и это приносит ей удовлетворение. Сейчас у Эммы Мухаметвасиловны две группы мальчиков: третий-седьмой, а также пятый-девятый классы (первая цифра - общеобразовательный класс, вторая - по специальности). В балетной педагогике немало рутинного, процесс трудоемкий, длительный, рассчитанный на результат, иногда ох какой неблизкий. У детей разные данные, разные способности, у каждого свой характер. Но ребята хорошие, дисциплинированные, некапризные. А подыскивать “ключики” - это же интересно! И главное, подопечные тянутся к ней... Особенно младшие...
Готовя этот материал, я предложила нашей героине блиц-интервью. Она согласилась.
- Эмма Мухаметвасиловна, назовите, пожалуйста, самый яркий эпизод из Вашей жизни?
- Ну, их было немало. В каждый жизненный отрезок - свои памятные моменты. Если вспомнить ленинградские годы, то мне запал в душу поход в Кировский театр на (не удивляйтесь!) оперу “Травиата” с Сергеем Лемешевым в партии Альфреда. Это было такое потрясение... Музыка, голос, игра, сильные переживания героев... Запомнила на всю жизнь. С тех пор стала понимать и любить оперу, а Сергей Лемешев - любимый певец.
- Если бы на один день Вам дали возможность станцевать на сцене, какую партию выбрали бы?
- Любимая - Китри, но выбрала бы Жизель или Аврору. И станцевала бы сегодня совсем по-другому!
- Ваше заветное желание?
- Пусть все будет хорошо у дочери Светланы и внука Данилы. Данила окончил наш колледж, второй год танцует в балетной труппе театра. Сейчас у него нелегкий период из-за травмы, и я хочу, чтобы он все стойко перенес. У него хорошие данные, есть способности, ему двадцать лет, у него все впереди. Верю, он станет хорошим танцовщиком.

Нина ЖИЛЕНКО.
НА СНИМКАХ: Эмма Тимиргазина; а это она Одиллия из “Лебединого озера” с Фридрихом Грюнвальдом (Ротбард).
Фото из архива театра.