Когда непродуманность идеи сказывается в проблемах реализации

Размышляя об одном из последних выступлений Национального симфонического оркестра, я понимаю, что благодаря происходящему на сцене сегодняшний слушатель должен почувствовать: все направлено на просвещение публики. Это цель и основная идея. Задача, собственно, миротворческая и в республике необходимая – не случайно в общественных пространствах (давно переросший форму квадрата, скажем, «АРТ-КВАДРАТ») появляются все более яркие персонажи, профессионально рассказывающие заинтересованным людям о профессиональном – искусстве, ремесле и так далее.

Такую же цель, видимо, ставит себе и Национальный симфонический оркестр РБ, не так давно представивший новый цикл концертов с громкоговорящим названием «Великие симфонии». В качестве великих выбраны следующие (порядок сохраняю): 4-я симфония Брукнера («Романтическая»), 4-я симфония Малера и 9-я симфония Бетховена. Замечу, о концертных планах сообщает слушателю отнюдь не афиша – со сцены к публике обращается Дмитрий Крюков (кто не знает – ныне главный дирижер НСО). Так открывался первый из трех намеченных концертов.
Несмотря на то, что слушать со сцены речь дирижера – традиция для Башкирии относительно молодая (первым стал Валерий Игнатьевич Платонов), в остальном концерт идет как по сценарию: валторны не вступают, оркестр не чувствует время, ускоряя последние доли и триоли, зал аплодирует стоя. В целом картина не нова и известна фактически каждому, однако сегодня у этих попыток вступить в диалог с публикой появляется важный нюанс – уже названная просветительская задача «Великого проекта».
…Теперь по порядку. Рассаживается оркестр, выходит всем знакомая постоянная ведущая программ НСО Эльмира Ижболдина, говорит несколько слов и... Передает «эстафету» молодому дирижеру. И вот уже он рассказывает (в течение 20 минут) о том, что открыт цикл концертов, кто такой Брукнер, о его мировоззрении и, что, не скрою, задело более остального, – посвящает зал в концепцию сочинения. У сведущих слушателей сразу возникает несколько вопросов: почему никто не избавил дирижера от надобности говорить перед музыкой, почему высказывается концепция исполнителя, а не композитора, и каковы аргументы в выборе программы проекта.
Относительно весьма затяжной речи дирижера мнение потихонечку складывается, и – неоднозначное. С одной стороны, музыковедов очень тактично «поставили на место» (поясню: как правило, со сцены вещают музыковеды). С другой – а стоило ли оно того? Бесспорно, речь поставлена и в чем-то даже интересна, но не отвлекает ли это дирижера от собственно исполнения? Не в этом ли причина непрозвучавшего, так сильно ожидаемого главного мотива симфонии? Если же смысл этого «сообщения» в том, чтобы рассказать собственную трактовку замысла, то музыковеды оскорблены даже дважды: вероятно, то, что исполнитель вкладывает в сочинение, – это дело самого исполнителя, ну а поставленная руководством задача требует иного подхода.
Что касается выбора симфоний, то это отдельный вопрос для размышления, направленный каждому неравнодушному слушателю. Со сцены не прозвучало главного – почему Брукнер и его «Романтическая» настолько «велики», что из тысячи всем известных выбор пал именно на них. Правомерность присутствия Брукнера в программе не вызывает сомнений, однако же признанной вершиной его творчества считается не «Романтическая», пожалуй, самая не характерная для примера миропонимания композитора. Тот же вопрос к 4-й Малера, как не к самой яркой в воплощении присущей знаменитому австрийцу философии в музыке. И лишь к 9-й Бетховена возникает иной вопрос – почему родоначальник традиции ЗАВЕРШАЕТ цикл, а не открывает его? Из-за масштабов и наличия хора? В таком случае просвещение «сдает позиции»: невыдержанная хронология – враг истории музыки во взгляде на эволюцию стиля. К этому просится добавить и еще одно наблюдение: последним в цепочке избранной Великой традиции становится Малер. Не лишним будет сказать и то, что у «философичности» Малера есть преемник – Шостакович. И почему «Великие симфонии» обошли его стороной – очередной вопрос для размышления.
Все это, однако, наблюдения, требующие скорее дум и редактуры. Гораздо глобальнее следствие всех причин – оставшаяся непросвещенной публика, по какой-то странной, сложившейся уже традиции в любом случае выкрикивающая «браво!».