Кризис гуманизма глазами ТЮЗа

В субботу, 15 октября, в Уфимском театре юного зрителя премьерой музыкальной притчи «Дитя» по пьесе известного казанского драматурга Ильгиза Зайниева откроется одиннадцатый сезон муниципального ТЮЗа, отметившего летом первый в своей непростой, но славной истории юбилей. Режиссер спектакля – художественный руководитель театра Полина Шабаева, сценография и костюмы – заслуженный деятель искусств Башкортостана Юлия Гилязова, композитор – заслуженный деятель искусств Республики Татарстан Юрий Чаплин, пластическое решение сценического пространства и хореография – Андрей Сорокин, вокальные партии, а их в спектакле немало – готовила с артистами заведующая музыкальной частью ТЮЗа Людмила Клинушина.



То, что накануне премьеры происходит в театре на улице Гагарина, 16/2, приближено к авралу. По палубе и отсекам утлого, но достаточно устойчивого, выдержавшего бури и штормы минувших десяти лет суденышка носятся все члены экипажа, готовящиеся к старту очередного театрального года, как к адмиральской проверке… На небольшой, не слишком приспособленной к многофигурным постановкам сцене идут прогон за прогоном. В темноте зала теряются фигуры тех, кто работает в паре с занятыми в прогоне артистами, из кресел несутся на подиум усиленные микрофоном замечания и реплики нервничающего режиссера, а также голос Людмилы Клинушиной, помогающей поющим, что называется, вживую исполнителям дотянуть непростую музыкальную фразу; на подмостки постоянно взлетает балетмейстер Андрей Сорокин, который в ходе репетиции то уточняет какой-то пассаж либо па, то продолжает искать вместе с актером движение, позу, соответствующие характеру персонажа… Слышны голоса специалистов по звуку и свету, у коих, безусловно, собственные совсем непростые задачи. В гримерках, расположенных поблизости, тоже происходит нечто, сопоставимое разве что с броуновским движением – костюмеры, одевальщицы и гримеры-пастижеры заняты своим делом, поскольку костюмов, париков, необычных причесок и сложносочиненного грима в спектакле «Дитя» вполне достаточно…


Относительно спокоен внешне (но это только внешне) директор ТЮЗа Арслан Зубайдуллин, которого, однозначно, волнует предстоящее событие и процесс выпуска спектакля как таковой, но радует всеобщий энтузиазм и то, что, по словам одного из героев Александра Николаевича Островского, «из бюджета театр не вышел»! Арслан Айдарович с благодарностью говорит о художнике спектакля Юлии Гилязовой, отозвавшейся на доводы директора, вошедшей в материальное положение ТЮЗа и выбравшей золотую середину между тем, что «Дитя» адресовано молодежной аудитории, отдающей должное характерной для нее субкультуре (что касается в том числе манеры одеваться) и бюджетной составляющей жизни театра. А еще он, понимая, сколь несовершенен микшерный пульт ТЮЗа и оценивая то количество радиомикрофонов, так называемых петличек, каковое имеет быть в наличии, очень признателен сотрудникам цехов, сумевших добиться невозможного, в частности, буквально из ничего собрать дополнительную гарнитуру. И особой его признательности заслужила Людмила Николаевна Клинушина, которая нашла уникального человека, выпускника Уфимского училища искусств по классу трубы, замечательного специалиста по звуку и очень отзывчивого мастера, у которого дома есть своя студия, – Галинура Юламанова. Он писал музыкальные фонограммы для поющих актеров, сводил все минусовки и фактически помог «сверстать» музыкальную партитуру спектакля. Причем за очень скромные деньги. И Клинушина, и некоторые из актеров специально ездили, и не раз, к маэстро Юламанову в Уфимский район (поселок Лебяжий), так что Галинур чрезвычайно выручил Театр юного зрителя!


Сама же Людмила Николаевна вложилась в этот проект со всею силой страсти своей творческой натуры, сразу после выхода труппы из отпуска начав репетировать с исполнителями вокальный материал, сначала сидя за роялем, потихоньку, небольшими шагами двигаясь к освоению очень непростых для драматических актеров «текстов» композитора Чаплина… А теперь она, устроившись в темноте зала и не обращая внимания на недолеченную простуду, периодически поднимается из зрительского кресла и, раскинув руки, подобно статуе Сына Божия на высшей точке Рио-де-Жанейро, горе Корковадо, начинает дирижировать в процессе группового пения актеров и ведет их своим голосом за собой…


В общем, в ТЮЗе в эти дни не просто не скучно, здесь горячо, если не сказать – жарко, шумно, заразительно и очень интересно!
…Так чему же посвящен спектакль «Дитя», идея которого долго не давала покоя режиссеру Полине Шабаевой, прямо по Чехову, тяжелым ядром ворочаясь в мыслях и чувствах постановщика и в каком-то смысле вытесняя из ее сознания все, о чем за эти месяцы приходилось размышлять худруку ТЮЗа… Мне кажется, суть этого высказывания театра сопрягается с определением, которое Федор Михайлович Достоевский дал своей эпохе – эпохе безверия, утраты человеческих идеалов, поругания нравственных ценностей, когда на первый план выходят не боль за людские судьбы тех, с кем жизнь и те, кто за эту жизнь в ответе, обошлись жестоко. Достоевский назвал сие состояние кризисом гуманизма. Именно крах мировой гармонии лишает людей бытийной радости и способности сострадать. В такой ситуации, мне кажется, спастись в одиночку практически невозможно. В этих холоде и пустоте умолкают музы и на дальний, далекий-далекий план уходит, если и вовсе не исчезает, тот же Театр, который всегда был своеобразным оплотом этических норм. Потому-то действие спектакля и разворачивается в антураже брошенного, разрушенного, затоптанного в пыль театра, стены коего облюбовала за неимением более подходящего приюта стая бродячих собак. В чем-то, мне кажется, при выборе этого сценографического решения и сам ТЮЗ, и художник спектакля ориентировались на судьбу театра в бойлерной. Впрочем, труппа театра юного зрителя, веря в свою звезду и питая надежду на будущее, выжила, поднявшись до определенных высот, и дождалась-таки перемен, которые грядут с получением нового дома. Так и лохматые обитатели брошенного помещения, услышав плач младенца, оставленного здесь бывшими хозяевами одной из гримерок, берут под свою опеку дитя человеческое, кормя его и согревая не только из сострадания к ребенку, но и в слабой надежде на то, что люди все-таки смогут оценить их поступок и перестанут уничтожать и преследовать братьев своих меньших…


Наивна ли эта вера, способна ли она найти отклик у человека, поймут те, кому адресована музыкальная притча «Дитя», – зрители. Скажу лишь, что артисты, занятые в премьерной постановке, работают с полной отдачей. И хотя у меня есть полный список участников, а исполнители ролей практически всех героев играют в паре, за исключением лишь Михаила Вернигорова (Малой), я не стану перечислять сейчас их имен, оставив это для итогового материала. А ныне лишь пожелаю им всем удачи, поскольку лишней ее никогда не бывает!


И еще: в процессе работы над этим спектаклем, который, безусловно, не касается впрямую проблемы нечастных животных, хотя ассоциативный ряд вызовет у зрителей и такие мысли, ТЮЗ познакомился с уфимским приютом для бездомных собак «Доброта» и с благородными людьми, которые содержат его, ухаживая за более чем двумястами бездомышами и брошенками и кормя их на свои совсем небольшие деньги. Так вот, коллектив Уфимского театра юного зрителя, глубоко проникшись положением дел в этом месте призрения, просит свою публику в день премьеры (и, естественно, в последующие дни показа) не дарить цветов любимым актерам, а вместо этого принести с собой корм для подопечных приюта бездомных собак «Доброта». Если вы вняли этим словам, то все вместе мы сможем сделать хорошее, славное дело!