Шестнадцать персонажей в поисках автора

Вообще, во второй части дилогии, посвященной вопросам самоидентификации и поставленной на Камерной сцене Башкирского государственного академического театра драмы имени Мажита Гафури режиссером Римой Харисовой в жанре вербатим, персонажей чуть меньше. Но изначально в обоих спектаклях, составляющих сие двуединство и получивших название «Мы… Хранители», «Мы… Наследники», их было именно шестнадцать.
«Вечерка» уже не раз рассказывала об этом необычном проекте, который, подобно доброму вину, вызрел и настоялся, нет, не в погребах флагмана национального искусства республики, а в его репетиториях, затем шагнув на Камерную сцену, где, собственно, проходили доводка и шлифовка необычного действа, в котором занята исключительно молодежь БГАТД (вошли в состав исполнителей даже две совсем еще юные, но, безусловно, талантливые выпускницы Высшего театрального училища имени Михаила Семеновича Щепкина, недавно принятые в труппу «академиков»). Еще раз напоминаю, что основой «Хранителей» и «Наследников» являлась экспедиция в Зилаирский район, ставший для организаторов – Центра современной драматургии и режиссуры, самого театра, известного журналиста, драматурга и общественного деятеля Сарвар Суриной – показательным в аспекте сохранения исконного языка (без напластований и всевозможных включений извне) представителей титульной нации, фольклорных обычаев, традиций, характерных для башкирского народа. Экспедиция, получившая название «Замандаш» («Современник»), прошлым летом отправилась на землю, где некогда представители семи башкирских родов, встретившись на историческом ныне поле, после переговоров, ударив по рукам, решили объединиться в монолитный союз, дабы противостоять в случае необходимости врагам внешним, ну и, может быть, внутренним…
Зилаирцы приняли гостей, в число коих вошли также историки и несколько студентов театрального факультета УГИИ, спектакль которых «Сельский учитель», также поставленный доцентом Харисовой на своих подопечных в жанре вербатим по следам экспедиции в совсем другой район, и послужил толчком для БГАТД, чье руководство решило, что и труппе академического театра неплохо бы испробовать сего хлебова… Еще раз напомню читателю о том, что вербатим, или документальный театр, получил популярность на рубеже XX-XXI веков. Спектакли театра вербатим полностью состоят из реальных монологов или диалогов участников либо свидетелей каких-либо событий, каковые транслируют залу актеры.
В «послужном списке» педагога и режиссера Харисовой уже не одна постановка в подобном жанре и, соответственно, не одна экспедиция, к коим традиционно имеют отношение и Центр современной драматургии и режиссуры, и Сарвар Рашитовна Сурина, которую знают практически в каждом районе Башкортостана. Более того, Рима Талгатовна специально ездила в Москву, дабы понять секреты и двигательные механизмы этого жанра, занимаясь в мастерской Дмитрия Брусникина; представляла свои работы на российских фестивалях. Короче, на сегодня доцент УГИИ Рима Харисова – самый в Башкирии осведомленный в тонкостях жанра вербатим специалист.

Верну к тому же читателя «ВУ» в события дней, минувших не так давно, предложив ему вспомнить гастроли в Уфе Татарского государственного академического театра имени Галиаскара Камала, который в рамках программы визита также привозил к нам два спектакля в жанре вербатим. Их поставил на казанской сцене лауреат премии Президента Российской Федерации для молодых деятелей культуры, режиссер Айдар Заббаров. Два его документальных спектакля посвящены проблеме уходящих деревень… А еще замечательным старикам, на которых, пока они живы, держится культура жизни в селе, история национальных подворий! Помню, что на артистов Башкирского академического театра те «высказывания» камаловцев и тонкий подход к теме Айдара Талгатовича произвели сильное впечатление. И повторюсь: на Камерной сцене БГАТД подопечные Римы Харисовой – студенты театрального факультета УГИИ сыграли свой дипломный спектакль, уже упомянутого «Сельского учителя», и по итогам прошло обсуждение, участие в котором приняли общественность города, творческая интеллигенция и, естественно, сами хозяева… Скажу больше – жанр вербатим взяли на вооружение, так сказать, во многих российских театрах, не то чтобы это стало ныне трендом, но данное направление получило свое распространение в стране, в том числе и во многих творческих вузах… Так что в каком-то смысле почва была подготовлена, и когда главный режиссер Айрат Абушахманов «озвучил» труппе идею в качестве эксперимента обратиться к жанру вербатим, поехать в экспедицию за материалом и пригласить на постановку Риму Харисову, то молодежь встретила это с большим воодушевлением. Читатель должен понимать, что у старой гвардии свои резоны, устоявшиеся взгляды на то, каким должен быть театр. А юношество ищет нового, жаждет того, чтобы театр не застывал в своих формах, а развивался, меняясь и модифицируясь.
…Работали на зилаирской земле наши «академики» просто истово, посещая по три деревни в день и беседуя с представителями разных поколений – в поле их внимания попали и аксакалы, и люди среднего возраста, и молодежь. В Уфу члены экспедиции привезли огромный объем аудио- и видеозаписей, наблюдений, портретных характеристик… А затем началась труднейшая работа по расшифровке и систематизации материала, который размерами своими превысил все существующие нормы. Важно сказать о том, что вербатим в обязательном порядке предполагает сохранение текста донора (так называют собеседников, от которых интервьюер получает сведения) в неприкосновенности. Повторяю: речь о документальном спектакле. Участники поездки мучились, переживали, расстраиваясь от того, что сокращения были просто необходимы. Затем режиссер приступила к выстраиванию всех этих «текстов» в единое, разумно связанное и перетекающее из монолога в монолог повествование. Работу сию по сложности можно было назвать адовой. Параллельно артисты, поскольку этого требовала логика рождающейся постановки, находили доноров среди своих городских знакомых и брали интервью у них, дополняя собранный уже материал монологами жителей города…
В итоге родилось два спектакля. В первом «Мы… Хранители» отражен взгляд на вопросы самоидентификации уроженцев деревни, навсегда связавших свои судьбы с нею. Во втором «Мы… Наследники» разговор идет от лица тех, кто покинул малую родину, осев и уже пустив корни в городе, ассимилируясь и теряя связь с языком пращуров, а наследники выходцев из села через поколение и вовсе все свободнее чувствуют себя в русскоязычном пространстве и скованно в том, каковое исповедует преданность «родному пепелищу и отеческим гробам».
В первой части нас встречает башкирская деревня со всеми ее обычаями, привычным укладом, радостями и бедами, все это в контексте сведенных к минимуму, но очень точных декораций (художник Алия Байрамгулова, она же и автор прекрасных, чрезвычайно говорящих костюмов). В общем, мы знакомимся с жизнью башкирского села.
Во второй части дилогии – «Мы… Наследники» зритель попадает в некую квартиру-студию, где, скажем так, могут периодически встречаться представители землячеств или башкирской диаспоры, обретающейся, допустим, в Москве. Текут неспешные разговоры, порой задушевные, порой меняющие тон на повышенный, когда ваш визави начинает горячиться. Каждый может подойти к неостывающему самовару и самостоятельно налить себе чаю; с небольшой эстрады звучат песни родной стороны… В чем-то это все напоминает ситуацию вновь набравших, благодаря Евгению Маргулису, популярность квартирников. Здесь каждый может, взяв после своего монолога гитару, запеть или пригласить собравшихся к танцу. На эстрадке мы видим небольшой коллектив, эдакий ВИА, чьим лидером стал актер, лауреат Государственной премии РБ имени Салавата Юлаева, к тому же создавший весьма популярную ныне группу, Артур Кабиров. Это талантливый музыкант, автор и исполнитель песен, любимых широкой аудиторией, чей путь, некогда послушав выступление его ансамбля, я сравнивала с той дорогой, каковую прошел великий британец Гордон Мэтью Томас Самнер. Весь мир знает его под псевдонимом Стинг. Он сумел объединить этническую музыку древних жителей Соединенного Королевства с канонами традиционного рока и заставил всех полюбить «тишину, заключенную в красивую рамку музыки и наполненную ее звучанием»… Песни Артура Кабирова, фольклорное начало в которых сплетается с приемами нынешних мэтров рока, любят во всей Башкирии, они уже пересекли границу нашего региона и стали популярны в сопредельных землях. У этого музыканта и актера очень неплохие перспективы, а посему появление его во второй части спектакля Римы Харисовой – это своего рода символ того, что в больших городах республики есть вполне современные люди, коим близко и дорого то, что связано с фольклорным началом, родной землей, языком отцов и дедов. А все те, кто занят в «Наследниках», прекрасно поют – и Артур Кунакбаев, и Азат Валитов, и Гульназ Хайсарова, и Лилия Сагитова, и другие… А как они танцуют! Невозможно оторвать глаз от сцен, когда все девушки, занятые во второй части дилогии, выходят в круг перед зрительскими рядами и с потрясающей плавностью, элегантностью, красотой и синхронностью движений танцуют! В эти мгновения публика перестает быть наблюдателем, а присоединяется к актерскому ансамблю, в общем, грань между залом и сценой стирается и возникает чувство невероятного единения.
...В один из жарких дней перед началом лета в Башкирский академический прибыл десант из Зилаирского района: сторона, принимавшая экспедицию «Замандаш», хотела увидеть итоговое действо, прологом к которому стала поездка «академиков». Собственно доноров, с коими общались актеры, в числе визитеров не было (так уж случилось – старики не всегда легки на подъем); но были среди гостей односельчане, соседи и знакомые тех, чьи образы, речевые характеристики и интонации сохранили участники спектакля. Я поняла это в тот момент, когда за моей спиной зазвучал смех – из стеснительного переходящий в захлебывающийся, а затем – в гомерический… То есть образы, над которыми работали исполнители, были настолько точны и узнаваемы, что зилаирцы под финал «Хранителей» уже просто тихо постанывали от хохота, потому как сил смеяться дальше у них уже не оставалось…
…Дилогия эта, которую горячо принимает аудитория, по словам председателя рескома профсоюза работников культуры Башкортостана Александра Кузьменко, с которыми я полностью согласна, за кратчайший срок «сумела добиться того, чего не смогли активизировать призывы и пафосные речи, звучащие с высоких трибун!». Она родила в сознании молодых вопрос, который человек может задать только себе самому: «Кто я?!» Да, на спектакль практически невозможно попасть. Молодежь приняла его на ура, внимательно слушая все монологи героев и что-то важное укладывая себе в голову, «Хранителей» и «Наследников» бурно обсуждают в соцсетях, на каких-то молодежных тусовках. Театр очень точно нашел адрес и был услышан, вот что главное!
…А в самом начале июня вторая часть дилогии – «Мы… Наследники» побывала на XVI Международном театральном фестивале тюркских народов «Науруз» в Казани, где полпредов Башкирского академического принимали очень горячо, публика аплодировала, танцевала и пела вместе с нашими артистами.
После спектакля прошло обсуждение, в процессе которого члены коллегии критиков эксперт «Золотой Маски» Нияз Игламов (Казань) и создатель и главный редактор и директор «Петербургского театрального журнала» Марина Дмитревская, похвалив артистов и восхитившись молодостью и красотой приехавшей части труппы БГАТД, высказались по поводу того, что их смущает отсутствие драматургии, связанности сюжета, а исходя из этого, отсутствие в спектакле контрапунктов!
Впрочем, наши, выступление которых пришел смотреть весь Камаловский театр, этим не очень огорчились, поскольку комплиментов, лестных слов и благодарностей они получили от казанских зрителей с лихвой…
Рима Талгатовна, конечно, была расстроена, но… Время спустя организаторы «Науруза» выложили в открытый доступ материалы круглого стола, в котором приняли участие критики, подводившие итоги XVI Международного театрального фестиваля тюркских народов. И та же Марина Юрьевна Дмитревская, критик чрезвычайно придирчивый, известная своей суровостью всей стране, сказала следующее: «Для меня из этого ряда (для прояснения привожу цитату из начала ее речи: «Мне выпали тяжелые, я бы сказала, постановки») «вынырнули» два спектакля. Один из них «Сад» из Казахстана. Там есть про что разговаривать, потому что режиссер очень развит профессионально, он опрокидывает чеховский «Вишневый сад» на казахскую почву, на проблему вырубленных яблоневых садов. В этом спектакле есть настоящий нерв и режиссерская заинтересованность.
Второй – это спектакль Башкирского театра «Мы… Наследники». Он о проблемах языка, поиске идентичности. Очень профессионально сделанный спектакль. Вот тут я побывала на спектакле современного театра». И это сказала никому не дающая спуску Дмитревская, которую боятся все! По-моему, это настоящий успех, господа! И театра, и режиссера Харисовой! И «башкиры» (цитата из закулисного комментария Нияза Игламова) действительно – очень крутые!»
А что касается вопросов драматургии, то будем справедливы, читатель, ее все-таки можно назвать авторской. И если наши шестнадцать персонажей (пользуясь формулой итальянского драматурга Луиджи Пиранделло) и доныне мучаются в поисках автора, то подсказка на самом-то деле лежит на поверхности. У этой «пьесы» Башкирского академического театра есть вполне конкретный автор. И имя его, простите за пафос, – народ.