«Тарзан», «Бродяга» и другие…

Это было еще до школы. Меня, мелкого дошкольника, взяли с собой в кинотеатр «Октябрь» на трофейный фильм «Тарзан». Тогда фильмы у нас шли только правильные и очень советские по духу и поучительные, среди которых были и тяжелые послевоенные фильмы типа «Молодая гвардия» и «Сын полка» да кинохроника про гибель Зои Космодемьянской. Но на этом фильме вдруг мир вокруг нас перевернулся необычностью сюжета и яркостью красок другой культуры!
Я не запомнил подробно содержания фильма и уровня отношений Тарзана и девушки по имени Джейн. Они легко летали с дерева на дерево, и Тарзан сообщал друзьям-животным о себе продолжительным гортанным криком. Понятно, что все мы на время стали «тарзанами» и с утра до вечера во дворе перекликались на языке джунглей. Конечно, нам не хватало девушки по имени Джейн и обезьяны Читы. Зато были «джунгли» – американские клены на городских газонах. Вот по ним и передвигались мы с криками до первой сломанной конечности. Среди тех, кому не повезло, был Женька Баранов, который сломал руку, пытаясь выделывать акробатические трюки на строительных лесах. В каждом дворе тогда имелась хотя бы парочка «тарзанов».
Потом была «Первоклассница» с школьницей Наташей Защипиной в главной роли. Но это была кинокартина для девочек-отличниц. До сих пор не могу понять, как этот фильм мог повлиять на нас, дворовых мальчишек, сподвигая стать отличниками! Очень нас впечатлили фильмы-истории «Сын полка» и «Молодая гвардия». Про молодогвардейцев мы в школе даже пели песню – о том, как в грозном зареве войны комсомольцы-добровольцы поднялись за честь страны. «Не найдут враги покоя, не опомнятся никак. Над управой городскою кто-то поднял красный флаг», – так пелось в песне про комсомольцев-молодогвардейцев из Краснодона. Однако совершенно не впечатлила нас лента-агитка «У них есть Родина» по сценарию Сергея Михалкова про детей, освобождающихся в Германии из концлагерей и с принудительных работ. И даже Фаина Раневская не спасала плохо скроенный агитфильм о том, что не надо выбирать после освобождения красивую с виду западную страну, а следует ехать только домой, на восток. Тогда по радио часто звучала песня на эту тему: «Не нужен нам берег турецкий и Африка нам не нужна». Но шепотом на кухнях обсуждалось, что всех после плена и концлагерей особисты прямым ходом отправляют в Сибирь на каторжные работы.
Картина «Бессмертный гарнизон» впечатлила нас больше. Оборона Брестской крепости и первый день войны были очень сильно показаны. Особенно врач, ее играла актриса Сухаревская, которая из последних сил спасала раненых бойцов в подземельях крепости. Перевязывала, как могла, оперировала. Они отбивались от немцев, а война была уже далеко от них, на востоке. Среди девочек двора была даже очередь на роль врача в нашем партизанском отряде, все бинты и зеленку из квартир они перетаскали на крыши соседского сарая, где был штаб и шла наша «война» – мы все ходили перевязанными и перемазанными зеленкой.
Никто не думал, что так неожиданно перевернет культурную жизнь страны индийский фильм «Бродяга». Послевоенная массовая культура только складывалась. Это был обычный фильм с большим количеством песен и танцев про акварельно простую историю паренька без роду и племени, родной стихией которого была улица. Герой Раджа Капура поразил нас в самое сердце, хоть и не походил ни на Павлика Морозова, ни на героя-­летчика. Он пел и танцевал, много улыбался, и все это соединялось в фантасмагоричную историю про веселую погоню за любовью и счастьем. Люди брали приступом кассы кинотеатров, а исполнитель главной роли стал национальным героем. Мы все распевали «Абарая, а-а-а-а-а, бродяга я!» Мгновенно был сделан народный перевод песни из фильма, и мы всю эту рифмованную белиберду пели всюду и везде, пытаясь даже танцевать под строки «Одинок всегда, бесприютен я, мир – пустыня для меня!».
То же самое произошло, когда появился фильм «Человек-амфибия». Приключенческая история по повести Александра Беляева про необычного парня, для которого вода была своей, почти родной стихией. Фильм тоже был яркий, с обязательным классовым параллельным сюжетом про жестокий капиталистический мир, где этот красивый парень достанется не красавице-девушке по имени Гуттиэре, а алчному добытчику жемчуга. Ихтиандра злодеи собирались пленить, чтобы нещадно эксплуатировать в море. Для пущего эффекта был показан порочный буржуазный южный город с переливающимися рекламами ночных улиц, где певица в ресторане с боевым раскрасом лица пела: «Нам бы, нам бы, нам бы, нам бы всем на дно, там бы, там бы, там бы, там бы пить вино. Там, под океаном, мы трезвы или пьяны, не видно все равно». В фильме звучала и другая песня – про другой мир тружеников: «Лучше лежать на дне, в синей прохладной мгле, чем мучиться на суровой, жестокой, проклятой земле».
Увы, нас захватила не классово правильная, а другая песня из фильма про красивого парня с судьбой рыбы, с простенькими и запоминающимися словами, и мы везде распевали о том, что «нам бы, нам бы, нам бы всем на дно». При этом мы были пионерами и комсомольцами, знали все истории про пионеров-героев и комсомольцев. И нас не смущало, что мы выбрали из нового кино совсем «не ту» песню…
Совершенно неожиданно пришлось встретиться с другим героем писателя Беляева, когда я уже был педагогом университета, и мы со студентами во время зимней редакционной практики в Санкт-Петербурге посетили музей «Ленфильма». Из витрины на меня смотрела голова профессора Доуэля, сделанная руками мастеров киностудии для одноименного фильма. Зрелище было жутковатое: так велико было сходство – голова в натуральную величину без человека! Но моих студентов это не впечатлило. Может, не читали книгу и не видели фильм? Но «Человек-амфибия», конечно, был зрелищнее, интереснее.
Все негодяи и шпионы в фильмах тех лет были скорее шаржированными отрицательными героями. Какими отвратительными, примитивными, глупыми были офицеры-фашисты в боевике «Подвиг разведчика»! И какой красивый и удачливый был артист Кадочников в роли нашего разведчика, который в два прихлопа и три притопа открыл за шторой вражеский сейф и выкрал все фашистские тайны войны. В подобные чудеса мы должны были поверить. Педагогическая подоплека фильма была понятна, но сработано было все очень примитивно.
Запомнился еще многосерийный кинодетектив про войну «Щит и меч», в котором мы впервые увидели красивых киногероев, будущих наших звезд Любшина и Янковского. Но до исторического, реального видения врагов и «Семнадцати мгновений весны» нам пришлось пересмотреть еще много картин про глупых фашистов.
Наш сосед Игорь Власов работал киномехаником в кинотеатре повторного фильма, что был при доме крестьянина, который потом станет гостиницей «Колос». Он нас запускал уже после начала сеанса, и мы десятки раз смотрели и «Смелые люди», и «Подвиг разведчика», и «Бродягу». Мы знали фильмы наизусть и заранее начинали переживать, зная, в каком именно месте наш любимый актер совершит подвиг…
Каждый год в весенние каникулы мы классом шли в Зеленый зал кинотеатра «Родина» смотреть «Чапаева» и картину по одной из книг Горького «В людях». Мы их тоже выучили наизусть и громко переживали за Чапаева, когда он, раненый, тонул в реке Урал. А на уроках пения потом пели про героя песню, последняя строчка из которой осталась в моей памяти: «Чапаев винтовку сорвал со стены: «Ребята, не время досматривать сны!» Урал, Урал-река, его тяжелеет рука». И мы также, нарушая покой кинозала, во весь голос предупреждали Чапаева об опасности, когда каппелевцы красивым шагом шли в атаку на красноармейцев.
Потом прошел фильм «Смелые люди» с Сергеем Гурзо в главной роли. Не помню всей картины, но нас поразил тот эпизод, где герой Гурзо с крыши вагона движущегося поезда прыгает и попадает в стремена своего боевого коня. То время ждало своих героев, война недавно закончилась, и нужны были не только умные головы, но и сильные руки, преданные идеям родины. И многоголосый хор партийных и комсомольских работников, школьных учителей, актеров театра и кино, режиссеров фильмов в каждодневном диалоге с нами доказывал, что мы на правильном пути. Надо только немного подождать, и наши магазины наполнятся вкусными продуктами питания и большим количеством красивой и практичной одежды. А пока мы щеголяли в перешитых пальто, курточках и рубахах с перевернутыми воротниками.
Самым неожиданным был фильм «Старик Хоттабыч»! Сказка про добро и зло, дружбу. По законам сказки он был со счастливым концом: пионер Волька перевоспитывает своего гостя-джинна, волшебника из старинного кувшина, куда того заманил давным-давно другой злой джинн. Волька показал своим примером, что самое ценное у советского пионера – это дружба, и что все, что есть у тебя, в этой жизни надо заработать. Для этого в кино был придуман сюжет с футбольным матчем, где волшебник захотел изменить счет волшебным повторением слов «Тох-тибидох, тох, тох!» И на поле высыпается с неба громадное количество футбольных мячей, и тут же игра останавливается. Играть можно только одним мячом, старику Хоттабычу это становится понятным после многочисленных диалогов и неожиданных приключений с молодым другом. А когда они летят над Москвой на ковре-самолете, то у создателей фильма появляется возможность показать с высоты птичьего полета столицу Волькиной родины, Москву. Даже с высоты видно, что это красивый город с очень яркой архитектурой.
Именно с кино связано еще одно яркое впечатление из моей жизни. В нашем дворе тихо жила одинокая женщина с дочерью Лидия Ивановна Брюханова. Соседки глухо поговаривали, что во время войны ее брат не так повел себя за линией фронта, и он чуть ли не предатель. Она жила тише воды ниже травы и работала где-то машинисткой. Все в ее жизни изменилось, когда вышла книга командира партизанского отряда Медведева «Сильные духом». Он рассказал, что Николай Иванович Кузнецов, боец его отряда, внедренный в немецкий штаб на Западной Украине, погиб смертью героя. Лидия Ивановна была его родной сестрой. Кузнецову на месте захоронения в Львове был поставлен памятник. И вскоре вышел фильм о подвиге героя и партизанском отряде Медведева. На другой день, образно говоря, тыква Лидии Ивановны Брюхановой стала каретой! Она срочно переехала из приспособленной халупы в отдельную квартиру на Первомайской, а потом в исторический центр. Я несколько раз потом видел свою бывшую соседку, она по привычке оставалась неразговорчивой, неулыбчивой. Нелегко ей было изгнать из себя «сестру предателя».
Первая моя встреча с «Войной и миром» в кино произошла сначала при просмотре одноименного роскошного американского фильма с Одри Хепберн и Мелом Феррером в главных ролях. Не буду кидать в американцев камни, – фильм получился хороший и красивый. Вечерами жизнь замирала, когда его показывали по телевизору. Мы еще не были избалованы хорошими американскими фильмами, ведь постоянно нам показывали только советские ленты про колхозы и производственные конфликты.
Меня и моих друзей ждало потрясение: почему же Элен, одна из героинь «Войны и мира», в романе отрицательный персонаж, а Наташа Ростова ярко положительная? Красивая Элен Курагина в фильме нам очень понравилась, и было непонятно, почему же в школе учителя литературы клеймят Элен. Да и зачем их сравнивать, настолько у них разные жизни. Наташа еще девочка, Элен, сестра Анатолия Курагина, бретера и выпивохи, битая уже птица, ожидающая своего счастья. И нам хватило ума сказать на уроке хорошо про Элен… Что обернулось бурной сценой, ведь мы у учителя ломали традиционное распределение героев на плохих и хороших! А Элен на самом деле была хороша в этом фильме. И мы в силу своей молодости не увидели ее порочности. Но двоек нам не наставили. И сочинение мы написали как положено, по всем правилам школьной программы. Я получил очередную пятерку...
…Ольга приезжала к соседской бабушке из Москвы. Столичная штучка, старшеклассница, по-другому одетая, в меру самоуверенная. Она который день с утра сидела на крылечке и что-то писала в общей тетради. Мы пытались подглядеть, но она закрывала текст ладошкой. Чтобы мы отстали, она сказала, что пишет продолжение «Войны и мира». Земля под нашими ногами начала крутиться в другую сторону, – мы увидели живую московскую писательницу! Нашу ровесницу! Все оказалось проще: для своего текста она использовала многочисленные сноски на французском в оригинальном тексте романа, переписывала их в тетрадь, делала перевод и дальше придумывала для них свой сюжет. Через день роман писался уже в восемь рук. Мы не очень понимали французский текст, потому что учили в школе немецкий, но она помогала преодолеть эту незначительную трудность в написании романа, и работа продолжалась. Я не помню, чем закончилась история с этим романом, но москвичка Оля Подшивалова нам очень нравилась, и мы были рады стать подмастерьями «молодой писательницы».
Мы увиделись еще раз в Москве, ее семья жила в Сокольниках на Красносельской, и Ольга выкроила вечерок в своем жестком расписании учебы, чтобы сходить со мной на представление Австрийского балета на льду в Лужниках. Для москвичей такие представления уже стали привычными, меня же, провинциала, видевшего фигурное катание только в черно-белом телевизоре, буйство красок и музыка поразили в самое сердце.
Вот такая получилась история в нашем доме с «Войной и миром» Льва Толстого.
И уже будучи подростками, мы увидели американский фильм «Берегите зверей и детей». Это был первый фильм, который мы правильно поняли, – так, как он и был задуман. Он перевернул мой мир ценностей жизни. И я понял, что детство прошло.