Неизменные величины

НЕВЫНОСИМАЯ НЕЖНОСТЬ БЫТИЯ

Сегодня на сцене Национального Молодежного театра РБ имени Мустая Карима состоится юбилейный вечер народного артиста Республики Башкортостан, талантливого режиссера, тонкого, вдумчивого педагога, доцента театрального факультета Уфимской государственной академии искусств Азата Надыргулова.
В день рождения Азата Ахмадулловича “Вечерка” уже поздравляла друга нашей газеты и героя множества публикаций “ВУ”. Но тогда стояла июльская жара, театральное братство разъехалось в отпуска и в этом смысле город был пуст. Поэтому публикацию интервью с режиссером Надыргуловым, талантом которого отмечены спектакли, составившие славу и Национального Молодежного, получившего этот статус благодаря Азату Ахмадулловичу, и Башкирского академического, мы перенесли на осень, специально к торжествам. Три часа нашего с ним разговора в стенах практически безлюдного летом театрального факультета УГАИ вылились в форму в большей степени монологическую.
И было это настолько интересно, что я практически не перебивала своего визави, лишь изредка вставляя короткие реплики. В итоге все уложилось в несколько частей, с которыми мы будем знакомить читателя постепенно. Поверьте опытному интервьюеру: в историю этой судьбы стоит углубиться.

...Для меня в беседе с любым человеком, а уж тем более с творческим, дороги детали, каковые иной, возможно, сочтет незначительными. Но нет, категорически не согласна с теми, кто мимо ушей пропускает несправедливо называемое “простыми вещами”, не давая себе труда задуматься над тем, сколь важна роль последних в формировании личности. Именно поэтому мне чрезвычайно важно погрузиться в детство и юность своих героев и, нащупав в воспоминаниях того или иного персонажа тончайшую нить первоосновы его дальнейшего пути, призвания, таланта, тихонечко тянуть ее, придерживая в те мгновения, когда клубочек судьбы начинает раскручиваться слишком поспешно... Итак, мы начинаем.
- Азат Ахмадуллович, уж столько лет, кажется, мы знакомы с вами, а меня все не отпускает желание понять природу вашей театральности, вникнуть в те процессы, которые движут ею... Странное это ощущение: вроде бы знаешь человека, но он неустанно удивляет тебя, и ты смотришь и не узнаешь его, вновь и вновь принимаясь разгадывать секрет этого таланта... И ломаешь голову: откуда в деревенском некогда мальчике, выросшем на берегах Нугуша, появилось чувство вкуса к сценическому перевоплощению, к игре в иную реальность, которая в конечном итоге заставляет зрителя поверить в то, что происходящее в театре здесь и сейчас есть правда, а все, что осталось за его стенами - чистый вымысел?.. Кто вы, Азат Надыргулов? Давайте начнем с ваших родных, с ваших мамы и папы...
- Родился я в Зауралье, в селе Юлдыбаево, которое в 2007 году отметило свое восьмисотлетие. Отец у меня был интересным человеком. В молодости он учился в Москве, в МВТУ имени Баумана и был специалистом по электронному оборудованию космических аппаратов...
- Ну, теперь я понимаю, насколько ошиблась: вы совсем не деревенский мальчик...
- Не то, чтобы совсем... В общем, отец был очень сильным физиком, математиком. У него особая московская история, которая завершилась тем, что он оттуда вынужден был уйти и закончить физмат Стерлитамакского педагогического института. В его биографии много яркого - отец относился к числу тех, кто должен был ехать на строительство Асуанской ГЭС. Но... Развернули прямо в аэропорту “Шереметьево”, поскольку Египет в те годы находился в состоянии войны, а у отца и его товарищей не хватало документов для того, чтобы они могли проходить как молодые специалисты, а не шпионы, скажем. Вот такой поворот. Кстати, параллельно с физматом он учился здесь и в медицинском институте. Чем он знаменит еще? Замечательный кураист, виртуозный стэпист...
Впрочем, в нашем районе, наверное, нет тех, кто не играет на курае, кто не исполняет башкирские танцы. На восьмисотлетие села я делал концерт, который мы привезли в Конгресс-холл, и на сцене было более восьмиста человек - начиная от гороха и заканчивая старшим поколением (если вам интересно: один из аксакалов играл у нас роль Юлдыбай-бабая, это некий образ, символизирующий духовную, нравственную составляющую людей нашего края). И все они танцевали и пели. Такая мощь, что у меня даже холодок по телу пробежал... И тем не менее это именно такой район.
Мама больше сорока пяти лет проработала в медицине. Вы, думаю, помните, что в советские времена сельский врач, вернее, фельдшер, умел все...
- ...Да, у меня дед таким был...
- ...Вот-вот, это люди, которых называли земскими врачами. Мама и роды принимала, и лечила всех в округе... Она и фармаколог, она и нарколог, что было очень актуально на селе...
Я один ребенок в семье. Корни наши, как вы уже поняли, из Зилаира. Дед по отцовской линии - очень известный в Зауралье кураист, к сожалению, он погиб, пал смертью храбрых в Сталинградской битве - воевал в составе Башкирской кавалерийской дивизии Минигали Шаймуратова, откуда у меня и пошла потом история с этим спектаклем (спектакль “Шаймуратов-генерал” по пьесе Флорида Булякова режиссер Азат Надыргулов поставил в Башкирском государственном академическом театре драмы имени Мажита Гафури - И.К.). Мама была знакома с тем человеком, который видел, как дед погиб. Смерть настигла его, когда он скакал на лошади, в руке - шашка, к стремени приторочен своеобразный футляр, типа колчана, из которого выглядывал курай. Представляете?! Фронтовик тот, очевидец дедовой гибели, вернувшись с войны, ни с кем в селе не разговаривал, целыми днями лежал, укрывшись с головой одеялом, но тем не менее для мамы моей сделал исключение и об эпизоде этом ей рассказал... И только тогда (а ведь сколько лет прошло!) моя бабушка, жена деда, успокоилась, а так она все ждала его...
Дед мой по материнской линии тоже продвинутый, как сейчас говорят, человек - в 30-е годы был районным судьей, служил в кавалерии во время Первой мировой войны. А еще он был певцом, обладал очень хорошим голосом, откуда и пошла бикбулатовская вокальная стезя. Ведь мама в девичестве носила фамилию Бикбулатова - она родная сестра певца Фарита Бикбулатова.
- Вот где, оказывается, есть смысл поискать истоки особой музыкальности спектаклей режиссера Надыргулова...
- Может быть, и так... А в юности, даже в раннем детстве это соединение двух ветвей, двух родовых династий - со стороны отца, со стороны мамы, наделив меня, как вы говорите, некой музыкальностью, укрепило маленького мальчика в стремлении заниматься, нет, тогда еще не искусством, но самодеятельным творчеством...
...Однако начнем с того, что в совсем еще нежном возрасте я переехал с мамой в Нугуш, так сложились обстоятельства. Потрясающе! Я благодарен Богу, я благодарен маме за то, что она привезла меня в столь красивое место. Я по гороскопу водный знак, и поэтому меня всегда тянет водная стихия. А Нугуш - это особый уголок природы: горы плюс вода - озеро фантастической красоты и голубые вершины... Так я и рос там с пяти лет. И, естественно, я был мальчиком, ни слова не знающим на русском. Потому что красота речи открылась мне в Юлдыбаево благодаря башкирскому языку... Но уже за полгода в Нугуше я стал сносно разговаривать по-русски, общаться, хотя поначалу вашего покорного слугу сильно дразнили, что сейчас уже не суть важно. Тем не менее я как-то ввернулся в эту историю нугушскую.
Мама работала день и ночь. Это и вызовы ночные, и патронирование постоянных пациентов... Она подрабатывала бесконечно, поскольку меня надо было поднимать. Ну что такое семьдесят рублей, зарплата фельдшера?.. Мы сразу взяли участок, где она выращивала яблоки, малину, смородину, которые с тех пор ненавижу. И, естественно, я был в какой-то мере предоставлен сам себе. В общем, ни слова толком не говоря на русском, записался в шесть лет в танцевальный кружок при клубе (хороший клуб, он и сейчас в Нугуше существует). Ну что я был? Маленький мальчик, унаследовавший от дедов-кавалеристов отнюдь не танцевальные ноги... Так вот меня приняли! Более того, я стал солистом нашего ансамбля. А мама об этом ничего не знала. Секрет раскрылся только тогда, когда нас стали собирать на смотр художественной самодеятельности в Мелеуз. “Салаватнефтеоргсинтез”, которому принадлежали поселок и клуб, вызвал нас на примерку костюмов...
Добавлю: в шесть же лет я пошел и записался в школу, тогда такое было возможно. Закончил ее, соответственно, в шестнадцать, поэтому оказался самым юным на курсе в институте искусств.
- Ну, думаю, об институте мы поговорим чуть позже, Азат Ахмадуллович, а пока завершим главу, посвященную детству и отрочеству...
- Хорошо... Из школьных лет (а для подавляющего большинства людей именно в эти годы и небо самое голубое, и солнце самое яркое) не помню ни одного дня, чтобы я не появлялся в клубе. Это, во-первых, связь с нашим танцевальным ансамблем... Во-вторых, когда подрос, в шестом-седьмом классе стал учиться играть на баяне, потом на фортепиано. А еще... Помните, середина 70-х - это, конечно же, ВИА. “Песняры”, “Самоцветы”, “Цветы”, “Пламя”, “Голубые гитары”...
А начиналось все с The Beatles. The Beatles, безусловно, находились от нас запредельно далеко, но мы правдами-неправдами доставали гибкие пластинки... Это было время, когда мои сверстники, и я в том числе, сходили с ума от гитар. Это было время, когда на большой двор приходилась лишь одна гитара. Мы, мальчишки, сидели вокруг ее счастливого обладателя и слушали, а я еще и смотрел во все глаза, запоминая, как ставятся аккорды... И позарез необходима была практика. Короче, на хоккейную клюшку натянул медную проволоку - “инструмент” не играл, естественно, просто я учился ставить пальцы, перебирать струны.
И в пятнадцать лет, 19 июля, в день моего рождения, мама позвала меня с улицы домой, открыла шифоньер... и там стояла шестнадцатирублевая ленинградская гитара... Это было счастье. Счастьем не было для меня, когда мне купили велосипед. Счастьем не было для меня, когда отец - мастер на все руки сделал мне в детстве ружье со штыком - казалось бы, предел мечтаний любого пацана... Но счастьем было появление гитары.
Ну и пошло-поехало. Я собрал мальчишек, таких же одержимых. Мы стали играть у меня дома, нашли в клубе старую полуакустическую гитару, подсоединили какими-то шнурами к усилителю - у нас был парень-техник. Откопали где-то - тогда еще не было синтезаторов, органов, а была “Ионика” так называемая...
- Да, помню...
-... Так вот, откопали “Ионику”. Вместо ударных собрали разной величины надувные игрушки и били по ним барабанными палочками. Они издавали звук как бы разного достоинства, но это создавало иллюзию ударных инструментов.
- Ну какая-никакая ритм-секция...
- ...Да-а-а. Иллюзия была ну полнейшая. И весь наш двор страдал, конечно.
Вторым по значимости счастьем стало то, что мы уговорили директора нашего клуба, дядю Сашу, Александра Васильевича Соловьева, который учил меня играть на баяне, и он привез нам из Салавата первые инструменты. Мы, умирая от нетерпения, караулили на горе, дабы не пропустить приезда нашего благодетеля. Не с первого раза, но инструменты дядя Саша все-таки выбил. Ну и все - понеслось. Мы играли на танцах, мы стали суперпопулярными, я вообще был первым парнем на деревне, поскольку еще и солист - пою, играю на гитаре. Ездили на смотры в Уфу, в Салават, в Мелеуз, перепевали хиты и The Beatles, и “Самоцветов”, первые антоновские вещи, в общем, жизнь была весьма бурной.
...Недавно я вновь побывал в этих местах, приезжал на съемки одной телепередачи, и вдруг почувствовал, насколько далеко ушли от меня те годы - такие счастливые, сулившие столько радости впереди... Я и раньше возвращался сюда, чтобы окунуться в Нугуш и попросить благословения на какие-то очень сущностные, важные для меня решения и поступки у той воды, которая помнит меня ребенком, там, где я начинал. На башкирском это очень красиво звучит - фатиха алырга... А ныне понял - возвращаться в прошлое не стоит. Пусть оно живет в воспоминаниях, питая нас живительным теплом и наполняя сладостной печалью...

Записала Илюзя КАПКАЕВА.
Фото Булата ГАЙНЕТДИНОВА.

Продолжение следует.