Гузель Сулейманова: «Я испытываю радость от любой возможности быть на сцене»

Для заслуженной артистки России, народной артистки Башкортостана, лауреата Государственной премии РБ имени Салавата Юлаева, Государственной молодежной премии РБ имени Шайхзады Бабича балерины Гузель Сулеймановой жизнь взахлеб – естественный образ ее бытия. Совсем недавно на сцене Башкирского государственного театра оперы и балета с аншлагом прошел Гала-концерт, посвященный 25-летию творческой деятельности артистки. Казалось бы, подготовка столь ответственного, долгожданного, большого события, когда помимо творческих процессов ты включен в организаторские, и все это происходит в сжатые одним месяцем сроки, должна забрать все силы и мысли. Но только не у Гузель. В этот месяц она танцевала текущий репертуар, вводила молодого танцовщика в партии, сдавала сессию в Академии государственного и муниципального управления при Главе Республики Башкортостан, работала над магистерской диссертацией, которую успешно защитила сразу после бенефиса. Впрочем, сама балерина признается, что в бешеном и концентрированном режиме ей жить наиболее комфортно.

- Гузель, почему формой бенефиса Вы выбрали Гала-концерт? Не проще ли было отметить дату репертуарным спектаклем, как это часто практикуется?
- Гораздо проще. Мне это предлагали. Но я намеренно пошла по сложному пути и благодарна руководству театра, лично директору Ильмару Разиновичу Альмухаметову, который поддержал меня в этом решении. Понимаете, двадцать пять лет на сцене для балерины – это серьезная, знаковая дата. Мне хотелось показать весь спектр своего творчества. Партии лирические и драматические, бравурные и романтические. Я хотела, чтобы на сцене блистали и мои коллеги, и конечно, мои партнеры. Ведь в зависимости от партнера меняется и образ балерины. Мой супруг, постоянный партнер Дмитрий Марасанов, солист нашего театра Сергей Бикбулатов, премьер Приморской сцены Мариинского театра Канат Надырбек, наш начинающий танцовщик Салават Булатов, премьер Берлинского государственного балета, неоднократный участник таких престижных балетных фестивалей и премий, как «Бенуа де ля Данс» и Danse Open, обладатель звания «Мистер Виртуозность» Дину Тамазлакару. Кстати, Дину очень любят в Уфе, помнят по прошлым Нуреевским фестивалям. После Гала-концерта он дал мастер-классы для артистов театра и учащихся Башкирского хореографического колледжа.
Когда режиссер моего бенефиса, наш хореограф Ринат Абушахманов меня спросил, каким я вижу Гала-концерт, я ответила – только не помпезным. Это должен быть простой, доверительный разговор со зрителем посредством танца и слова. На сцене – без излишеств, чистый танец. А в видеосюжетах мне хотелось показать зрителям жизнь балерины, но без стереотипных патетики и драматического надрыва, которые нередко сопровождают балет. Кстати, тексты я писала сама. Но из-за нехватки времени это уже происходило ночью. На творческом вечере я почувствовала, что теплый диалог с залом, о котором мечтала, состоялся.
- После рождения дочки Вы признались, что едва ли не полностью хотели себя посвятить материнству. Вам было даже удивительно, что не скучали по балету…
- Это, наверное, было в момент эйфории, когда я только-только стала мамой. Правда, такое состояние продлилось лишь месяца два. Потом я уже начала скучать по сцене, появилась физическая и эмоциональная потребность в работе. Находясь в декрете, я очень явственно ощутила, что все же мы – дети театра, там наша жизнь, наш дом. Я жалею, что пропустила почти два сезона. Ведь все приходилось начинать чуть ли не с нуля. Заново открывать свое тело, которое категорически отказывалось тебя слушать. Если раньше все получалось естественно, то сейчас надо было думать, пропускать через мозг. Каждое движение давалось с неимоверным трудом. Мне очень помогла мой педагог Галина Георгиевна Сабирова. Она, тонкий психолог, могла деликатно вывести меня из состояния отчаяния, когда хотелось все бросить. Первый после декрета спектакль мы с Галиной Георгиевной разбирали по частям, будто я начинающая танцовщица и у меня дебют. В нормальную форму я вошла только через два сезона. До этого была бесконечная борьба с собой.
- Во время декрета Вы попробовали себя в качестве педагога. Для Вас неожиданным стал этот опыт?
- Честно говоря, думала, что преподавание – это не мое. Я всегда с большим уважением и пиететом относилась к своим педагогам. Людмила Васильевна Шапкина, вырастившая меня, сделавшая балериной, воспитавшая во мне характер. Леонора Сафыевна Куватова, которая трепетно хранит и передает великие традиции золотой школы петербургского балета. В свое время мое профессиональное мышление изменила работа с Шамилем Ахмедовичем Терегуловым. Сейчас я работаю с Галиной Георгиевной Сабировой. Именно она открыла во мне второе дыхание, я стала тоньше чувствовать, полнее ощущать себя. В балете педагог – больше, чем просто учитель. Он посылается нам свыше и сопровождает всю профессиональную жизнь. Это большая ответственность, и я сомневалась, что смогу ее взять на себя. Тем не менее, когда ждала ребенка, согласилась заменить в училище уехавшую Галину Георгиевну и подготовить ее первокурсниц к годовому экзамену. Представляете, первый опыт, и сразу – экзамен! Но мы с девочками нашли общий язык, услышали друг друга, были на одном берегу, за что я им благодарна. Для себя, как педагога, я сделала акцент на их растанцованности. Мне хотелось, чтобы девочки научились слышать музыку и танцевать, а не старательно выводить с переменным успехом классические движения. Этот первый педагогический опыт принес мне неожиданное удовольствие, я даже подумала, почему бы его не продолжить.
- С возрастом меняется подход к профессии? Именно в зрелом периоде, не на этапе юношеской очарованности.
- Безусловно. Принципиально меняется подход к построению роли, мышление. Ты выходишь на сцену более спокойной, уверенной, с учетом ошибок и замечаний. Ты более восприимчива к замечаниям педагога. Ты уже купаешься в роли, можешь позволить себе отдаться партии. Ты уже не в работе, а в проживании роли. Забываешь о конкретике (здесь нога, здесь рука), можешь полностью отдаться эмоциям. При этом сохраняя холодную голову для исполнения техники. Балерины всегда должны выходить на сцену с холодной головой, но с открытой душой.
- Но с опытом появляется и опасность танцевать одинаково, будто попадаешь в своего рода «временную петлю». Уже знаешь, как выразить ту или иную эмоцию, все «тропинки» роли неоднократно пройдены. Профессия превращается в привычку.
- Такие периоды возникают. Но их надо контролировать, работать над собой, вынимать себя из той самой «временной петли». У меня был забавный опыт возвращения «свежести чувств». Как-то ездила в большой гастрольный тур по Китаю. В программе – пятьдесят два спектакля «Спящей красавицы», «Щелкунчика», «Лебединого озера». «Лебединое» шло почти месяц, без выходных. Спектакль стал невыносимым. Каждый день, а иногда по два раза, ты выходишь Лебедем. Каждый день одна и та же история. Я уже не знала, как себя «завести» на роль. Пыталась отвлекаться впечатлениями, смотрела фильмы, искала разные источники эмоций, чтобы забыть спектакль и освежить отношение к нему. И вот однажды я решила поехать на экскурсию к Великой Китайской стене. В шесть утра, в день спектакля. На каблуках, в шубе я целый день лазила по отвесным поверхностям этого древнего архитектурного сооружения. Внизу, у подножия – холодно, наверху – жара. Вернулась за час до представления, вымотанная, «без ног». Вы не представляете, с каким удовольствием я танцевала! На едином дыхании. Будто и не было того монотонного бесконечного «лебединого» конвейера.
- То есть наступает момент, когда необходимо обновиться, сбросить себя до «заводских настроек»?
- У меня этот момент совпал с осознанным решением стать мамой. Я вдруг поняла, что выдохлась. Устала от сцены. Хотя была в прекрасной технической форме, не получала удовольствия от танца. Наверное, сыграл свою роль очень напряженный рабочий период: трехмесячные гастроли в Испании и Германии, подготовка и премьера балета «Анюта», Дни культуры Башкортостана в Кыргызстане. Я жила в бешеном ритме. Было ощущение, будто перегорела, чувствовала, что необходимо внутренне завершить один этап и вступить в новый. Этот перерыв, рождение дочки мне были жизненно нужны. Когда я вернулась в театр из декрета, будто вновь родилась, сцена захватила, как в юности, и не отпускает до сих пор.
- Что такое осознанность роли, и как Вы для себя определяете степень той осознанности?
- Это степень гармонии роли с твоим внутренним миром. Одетта, Китри, Жизель – все они станут живыми, искренними, настоящими, вызовут отклик зрителей, если не будут конфликтовать с внутренним миром артиста. Иными словами, не надо притворяться, не надо отрабатывать. Любую роль необходимо искать в себе. Ни в книгах, ни в иллюстрациях, ни в знаниях или в расчетах. Осознанность роли – это путь к себе и поиск себя. Сцена не терпит лжи, сцену невозможно обмануть.
- До какой партии Вам пришлось расти?
- До всех. К своим героиням я не шла прямой дорогой. И всех воспринимала как великий дар, чудо. Я начинала «подглядывать» за ними, сживаться с ними, даже когда их не было в перспективе. В юности я не верила, что смогу исполнить партию Одетты или Зайтунгуль, но уже начинала обживать их, придумывать этих героинь в себе. Когда мне, еще третьекурснице Уфимского хореографического училища, тогда художественный руководитель балета Шамиль Ахмедович Терегулов предложил станцевать Машу в «Щелкунчике», я была ошарашена. Как я, ученица, буду танцевать на одной сцене с артистами балета, да еще в главной роли? Многие сомневались, что справлюсь, ведь партия очень тяжелая и технически, и артистически. Тогда решила: во что бы то ни стало я должна доказать, что смогу это сделать. Смогу для себя, не для коллег. Откуда-то появился отчаянный боевой напор. Будучи уже балериной, я еще лет десять стояла в кордебалете. То есть сегодня могла танцевать, к примеру, Одетту, завтра – маленьких лебедей или быть одним из двадцати четырех лебедей. Это очень закаляет. В первую очередь характер. Ты начинаешь тоньше и глубже чувствовать роль, делать ее более осознанной и наполненной.
- Вы и сейчас в случае необходимости можете встать в сольные партии. Помню, какое удивление вызвало Ваше неожиданное появление в неаполитанском танце в «Лебедином озере».
- В театре возникают разные ситуации, когда требуется срочная замена. Я считаю, мы должны быть готовы встать на любое место в спектакле, независимо от своего статуса. И потом… Я люблю свою профессию и до сих пор испытываю радость от любой возможности быть на сцене.
- Наступит время, и Вам придется оставить сцену…
- К сожалению, это вопрос не далекой перспективы. Сколько еще в моем распоряжении сценической жизни? Года два, может, три. Когда понимаешь, что времени танцевальной карьеры у тебя осталось мало, каждый спектакль становится бесконечно желанным. Относишься к нему трепетно-трепетно, отдаешь ему всю душу. В молодости ты более расточительный, легкомысленный, сейчас же дорога каждая минута, проведенная на сцене. Я нередко видела, как возрастные балерины, еще обладая великолепной техникой, в роли молодых героинь уже не вписывались, являя на подмостках не образ, а некий диссонанс со сценической реальностью, тем самым вызывая недоумение зрителей.
- Это по Григоровичу? «Танцевать можно, смотреть нельзя».
- Да-да, именно. Я очень боюсь оказаться в таком положении. Балет – визуальное искусство, его смотрят. Здесь важна форма, внешний вид. Поэтому я и попросила своего педагога честно сказать мне, когда наступит время попрощаться либо с конкретной партией, либо с танцем в целом. Уходить со сцены надо вовремя – это мое глубокое убеждение.
- У Вас три высших образования, Вы постоянно учитесь. Для чего? Для построения вертикальной карьеры достаточно одного диплома вуза.
- Мне безумно нравится сам процесс учебы. Зачеты, сессии, студенческое общение. Я, наверное, одна из первых в труппе пошла получать высшее образование. Тогда удивлялись, зачем тебе это? Преподавать можешь и так. Большое влияние на меня оказала выдающаяся балерина, хореограф, педагог, профессор Нинель Юлтыева, основатель Казанского хореографического училища, которая убедила в необходимости учиться дальше. Так я окончила Казанскую Академию культуры и искусств по педагогической специальности. Затем была Академия русского балета имени Агриппины Вагановой в Петербурге, где я изучала арт-менеджмент. На днях защитила магистерскую диссертацию в Академии государственного и муниципального управления при Главе Республики Башкортостан по теме «Развитие государственного управления в сфере театрального дела». Нет, я не коллекционирую дипломы. Просто помимо любви к учебе во мне присутствует страх быть зашоренной, ограниченной только профессиональными, балетными, рамками. А я хочу видеть мир большим и разнообразным. Кроме того, учась, ты обогащаешься, и это помогает быть более интересным, многогранным на сцене.
- Заканчивается активный, насыщенный период. Как Вы будете обустраиваться в непривычном для вас размеренном рабочем режиме?
- Мне почему-то кажется, что какие-нибудь активности сами меня найдут, не дадут скучать. Впрочем, у меня есть личные проекты в театральной плоскости, которые планирую реализовать, и это станет для меня первым опытом такого рода деятельности. Пока не буду о них говорить, но, полагаю, работа предстоит интересная. И, конечно, хочу наконец-то больше времени посвятить семье. Последние два месяца дочка меня практически не видела.