ВЫСШАЯ ИЗ ЗЕМНЫХ ДОЛЖНОСТЕЙ

Делай добро и пусти его по воде

Есть башкирская пословица, смысл которой понимаешь с годами. Переводится она примерно так: “Делай добро и пусти его по воде”. То есть, делая что-то хорошее, будь бескорыстным, не рассчитывай на благодарность.

Чем дальше, тем отчетливее понимаю, что Булат Загреевич Рафиков - писатель, яркий публицист, общественный деятель, для сотен людей - Булат-агай, а для меня - просто папа, был именно таким человеком. Редким. Штучным.
Ныне 4 августа ему могло бы исполниться восемьдесят. Он прожил всего шестьдесят три года и, возможно, не написал своей главной книги. Но и то, что успел сделать, не под силу иным. Из-под его пера вышли десятки произведений - романов, повестей, рассказов, стихов и поэм, сказок для детей. Писал он только в свободное от работы время - ночами, в выходные, в любую свободную минуту, потому как ему было что сказать, чем поделиться с миром.
Папу отличала энциклопедичность знаний, которые он накапливал всю жизнь. Ему было интересно все - от археологии до космоса. Праздным его никто никогда не видел. Если он не читал и не писал, то размышлял, утопая в сизом табачном дыму. (С этой привычкой расстался лишь в последние месяцы жизни.)
Особо его интересовала история. Недаром учился на историко-филологическом факультете Башкирского государственного университета. Это было время становления сильных личностей. Его однокашниками были Юрий Дерфель, известный журналист, много лет проработавший в “Вечерней Уфе”, дружба с которым продолжалась всю жизнь, перетекая в сотрудничество (Юрий Федорович перевел многие папины стихи); Ромэн Назиров - доктор филологических наук, выдающийся литературовед; доктор филологических наук, декан филфака БашГУ Марат Зайнуллин... Конечно, это потом все они стали знаменитыми, настоящими мастерами, а тогда, в 50-е годы прошлого века, были просто молодыми, жадными до жизни, знаний и впечатлений молодыми людьми, чье детство прошло под знаком послевоенного времени.
...Папа родился в августе 34-го в деревне Карагай (Давлеткулово) Мелеузовского района в многодетной семье. Отец - Загретдин Хубетдинович Рафиков был первым учителем в деревне. Он умер в годы войны от болезни, и детей воспитывала мать - Хаджар Абдулловна, женщина удивительной стойкости, силы духа и тонкой души, но притом очень строгая. За проделки запросто можно было схлопотать от нее и прутиком по спине. Но любила своих детей, внуков, а потом и правнуков она безмерно, той самой безусловной любовью, которая в наше прагматичное время кажется утопической.
Все студенческие годы Булат Рафиков учился на “отлично”, был Сталинским стипендиатом, окончил университет с “красным” дипломом. Активно занимался литературным творчеством и журналистикой. Будущие поэты и писатели сплотились в два литературных кружка - в университетский и при редакции газеты “Ленинсы - Ленинец”. Это были настоящие школы творчества. К студентам запросто приходили Кадыр Даян, Мустай Карим... Произведения начинающих писателей и поэтов публиковались в альманахе “Молодые силы”, который издавался с 1956 по 1964 год.
Печататься в республиканских газетах и журналах, а также в некоторых центральных изданиях Булат Рафиков начал еще студентом. Аналитические статьи, очерки, зарисовки, юморески, фельетоны, репортажи - он оказался силен во всех жанрах.
По окончании вуза, уже женившись, один год проработал завучем Юлдашевской средней школы своего родного района. Здесь когда-то и сам закончил семилетку. Затем его пригласили на работу в редакцию республиканской молодежной газеты “Ленинец”. В то время в редакции царила творческая атмосфера, новости добывались исключительно в командировках, из первых рук. Страсть к поездкам по Башкортостану, по живому общению сохранилась на всю жизнь. Папа вспоминал, что у него в кабинете висела карта Башкирии и придуманный им девиз “Командировка - лучший отдых!”.
Свой журналистский путь папа продолжил в газете “Совет Башкортостаны” и журналах “Пионер” и “Агидель”, а затем работал ответственным секретарем правления Союза писателей Республики Башкортостан. С 1988 года и до последних дней занимал пост главного редактора республиканского литературно-художественного журнала “Агидель”. Поэт Александр Филиппов посвятил собрату по перу такие шутливые строки:
В каждой строчке “Агидели”
Есть редактора рука.
Пишет он, на самом деле,
Не на день, а на века.
Так бы сам Карасакал
О себе не написал.
В папе сочетались незаурядные организаторские способности, исключительное чувство ответственности, честность и добросовестность, широкая эрудиция, глубокие знания, тонкое чувство юмора, чуткость и гуманизм. Поэт, друг и коллега Юрий Дерфель сказал о нем: “Совсем непросто быть на Земле Человеком - не каждому по плечу и по сердцу эта высшая из земных должностей. Это ежедневный, ежечасный, ни с чем не сравнимый труд души и сердца. Равно как и быть Другом.
...Я всегда признавал старшинство Булата, хотя он сам его никогда не проявлял. Дело не в том, что он старше на три года - просто жизнь более сурово испытывала его на излом, особенно в детстве и в молодости. Я знал, какой ценой досталась ему учеба (безотцовщина, голод военных и послевоенных лет, ранняя самостоятельность - в педучилище и университете выкручивался на голую стипендию, правда, повышенную, и тогда еще нечастые и нещедрые гонорары). Почти половину студенческих лет проходил в гимнастерке, подаренной родственником. В этом-то ничего необычного не было - мало кто из тогдашней молодежи особенно жировал. Если что и выделяло Булата на общем фоне, кроме разве что буйных смоляных кудрей, так это фантастическое трудолюбие, часовой точности обязательность и никогда ничем непоколебимое чувство долга - во всем. Работал он всегда очень много. Работал не объема ради. Он всегда знал, что и для чего хочет. И писал как-то азартно, заразительно, я бы даже сказал - аппетитно”.
Журналистика - это, как правило, избыточный поток информации, только часть которой используется в собственно журналистском материале, остальное откладывается про запас, чтобы быть когда-то использованным... или остаться втуне. Для людей талантливых это настоящий клад. Наблюдения, заметки по поводу, зарисовки, яркие детали, слова, диалоги, сравнения, образы обязательно находят свое место в “нетленке”. Так было и у Булата Рафикова, который со временем стал заслуженным работником культуры Башкортостана и России, кавалером ордена Дружбы народов, а за роман “Карасакал” удостоился Государственной премии Республики Башкортостан имени Салавата Юлаева. Кстати, после публикации романа в журнале (еще до премии) на автора обрушился поток клеветы и обвинений. Были долгие разбирательства в партийных органах, но справедливость, как говорится, восторжествовала, хотя борьба со злопыхателями сильно подорвала здоровье.
В литературу Булат Рафиков пришел как поэт, причем поэт самобытный. Это видно уже по его первой поэтической книге с символическим названием “Гэжэбстан” (“Страна чудес”), изданной в 1959 году. В симпатичном, но небрежно выпущенном издании - на обложке даже не указан автор! - были собраны стихи о Башкортостане для детей. Он умел видеть в обычном - необычное, в привычном - новое. Находил интересное повсюду - и обыкновенный мир начинал сверкать новыми красками, приоткрывал свои тайны... Кстати, детская аудитория для Булата Рафикова всегда оставалась особой, любимой. В 1995 году специально для нее он написал книгу стихов “Заблудиться не боюсь”. Все стихотворения основаны на омонимах, каламбурах, но “заблудиться” в них может только очень нелюбознательный, инертный ребенок. Папа, к слову, и сам считал эту небольшую книгу своей творческой удачей. И ее польза и в самом деле несомненна, ведь книга направлена прежде всего на то, чтобы пробудить у детей интерес и любовь к родному языку, ощутить вкус и тонкости смысла слов и выражений, осознать богатство речи и ее образность, обогатить свой внутренний мир, наконец.
В годы перестройки, когда возник вопрос о выпуске журнала для самых маленьких, Булат Рафиков попытался таковой открыть. Обращения и поездки в Москву не дали положительного результата. И тогда главный редактор журнала “Агидель” открыл журнал в журнале. Так появился “Бэпембэ” (“Одуванчик”) - прообраз нынешнего “Акбузата”. Заметим попутно, что корни журналов “Шонкар” и “Ватандаш” - тоже в “Агидели”.
“Взрослая” его поэзия представлена сборниками “Броды”, “Часовщик Вселенной” и “Не теряйте меня...” (последний вышел после смерти автора). Это не рифмоплетство и не набор красивых фраз. Это - философия.
Доктор филологических наук, академик Академии наук РБ Гайса Хусаинов охарактеризовал Булата Рафикова как мыслителя: “Его поэтические размышления охватывают весь мир, судьбу человека, народа, жизнь, разные исторические эпохи, время и пространство и даже вырываются в ширь Вселенной. Даже глядя на мир глазами поэта, он остается трезво мыслящим рационалистом. Такому поэту ничего не остается, как взяться за прозу”.
Возможности прозы писатель использовал в достаточной мере, испытав себя в разных жанрах. Начинал с современной темы. Первым его прозаическим произведением стала повесть “Снег в горах ложится рано” - о жизни и делах строителей дороги Белорецк-Чишмы. Следующим, более крупным - роман на современную тему “Седой ковыль”, затем повесть “Ветры верховые”.
“По-моему, первейшая задача литературы - зримо показать читателю взаимоотношения между людьми, чтобы ясно было, где подлость в тоге добра, где добро неувиденное. Каждое истинное художественное произведение должно предупреждать: здесь таится зло, здесь можно споткнуться. Наше поколение прошло испытание скудостью, через которое пришло к очищению души. Но все ли готовы к испытанию достатком? Вот где узел проблем!” - говорил он.
Вот еще одна цитата из размышлений Булата Рафикова:
“С годами все более убеждаюсь, что литературный труд требует многожанровости. Так, например, драматургия помогает сохранить динамику слов и сюжета. Я на полуслове прерываю свою работу и немедленно меняю тему и жанр, чуть только начинает казаться, что овладел мастерством. Уверен, что исчезновение чувства сопротивления материала ведет к халтуре. “Внутреннему редактору” (а с годами он все требовательнее и ворчливее) верю: потерять его - это конец”.
...Разносторонность и литературных, и человеческих интересов проявилась в его творчестве с неожиданной стороны: одну за другой Булат Рафиков написал научно-фантастические повести для детей школьного возраста - “Лоулла”, “Азаматы Вселенной”, “Последний праздник Сухайлы” (Сухайлы - это речка, протекающая у родной деревни писателя) и повесть “Роковая оплошность”, которую, несмотря на то, что написана она в 1996 году, еще предстоит оценить читателям.
Взяться за фантастику его заставила любовь к этому жанру и беспокойство по поводу его непредставленности в башкирской литературе.
В последние пятнадцать лет Булата Рафикова называли не иначе как романистом, пишущим на исторические темы. Один за другим вышли “Карасакал”, “В ожидании конца света”, “Кунгак”, “Конь оседланный”, “Боги и тюрки”, “Созвездие Весов”. По жанровой принадлежности это исторические гипотезы.
В авторском слове к роману “В ожидании конца света” папа отметил: “Когда сижу за рабочим столом, сжимая в руке карандаш, глядя на чистый лист бумаги, часто вздрагиваю от далекого конского ржанья. Тут же душевный покой взрывается от топота копыт - это сердце мое стучит, превращаясь в аргамака. Куда уносит меня этот горячий аргамак под первыми лучами рассвета? В глубь истории - к предкам, в центр событий и дел, сотворенных ими”.
Писателя порой упрекали в том, что в его исторических романах мало документального материала. На это он отвечал так: “Новое направление в исторической прозе я определил как гипотетическое, как исторический фараз. Так, в книге Виктора Сидорова вычитал, что 6 марта 1790 года на Рогервик напал шведский флот и захватил крепость, где томился на каторге Салават и другие пугачевцы. Что они делали в тот день, как вели себя? Об этом нет никаких документальных свидетельств. Развивая гипотезу, в тот же день “организую” встречу на медвежьей охоте двух сыновей Салавата - родившегося от русской матери и воспитанного охотником и усыновленного русским дворянином, ставшего офицером. Конечно, они не знают друг друга, не знают, кто их отец. Я выстроил свою гипотезу ситуации. Получилась повесть “Один день Салавата Юлаева на каторге” (“Конь оседланный”). Мустай Карим посоветовал ее инсценировать. А повесть “Боги и тюрки” вообще уводит в VII век, прослеживая создание величайшей тюркской поэмы “Слово о Кюль-тегине”. Она высечена на трехметровой стеле над могилой этого героя в Северной Монголии. Ее автор - Юлык-тегин. А деревни с названием Юлык есть только в Башкирии”.
Самым необычным по теме стал последний роман, получивший название “Созвездие Весов”.
- В нем отражены события, имевшие место за шестьсот лет до рождения Чингисхана, в Иранском государстве,- говорит писатель Амир Аминев. - Задолго до описываемых событий перебравшиеся сюда бурзяне называли эту местность, где жили и трудились, Тураном. Последовавшие сюда за Заратуштрой с отрогов синего Урала эти бурзяне сеют и жнут хлеб, охотятся, рожают детей, но не оставляют мысли о возвращении на историческую родину. Однажды двинулись они на Урал, но были схвачены. Предводитель гунов, тюркский каган Аттила включил их в состав своего войска и использовал во время своих завоевательских походов. В составе аттиловского войска бурзяне участвовали в завоевании стран Европы, разгромили самую могучую в мире Римскую империю и заставили Папу Римского склонить колени перед Аттилой. После успешных походов Аттила пришел в страну башкир и взял в жены Раушану, дочь верховного жреца Госама, таким образом присоединив страну башкир к государству Дешт-Кыпчак. Каган хорошо знает, что сабли, которыми вооружено его войско, выкованы из крепкого металла в верховьях Яйыка. Он говорит после женитьбы на Раушане: “Я покупаю у вас железо, моя плата - безопасность вашей страны...”
Основная идея романа диктовала: возвращение на Ирендык бурзян, не вынесших притеснений персов, построение государства, способного противостоять своим соседям... Часть ушедших когда-то в Иран бурзян должна была вернуться на родину предков. Но обратный путь пролегал аж через Европу...
Когда Солнце переходит в созвездие Весов, решается судьба людей, светлые и темные силы меняются местами. В эту ночь падают звезды, на небесном куполе появляются и другие знаки. Роман мастера как раз об этом - о стремлении вывести страну башкир из древнейших темных времен к светлому будущему, объединить все башкирские племена в единый сплоченный народ. Не будучи историком, не могу подписаться под каждым словом автора, но глубоко уверен: картины того, что именно тогда башкиры сформировались как народ и в государстве Дешт-Кыпчак служили в качестве сардаров, мудрых послов-дипломатов, нашли на Урале железо и научились делать из него негнущиеся и несминаемые сабли, переданы очень убедительно. Надо, наверное, добавить: автор является оппонентом тех, кто утверждал, что культуры Степи не было, и цивилизация пришла с запада; он защищает позицию известного ученого Мурада Аджи, который считает, что у великого степного государства Дешт-Кыпчак была своя письменность, железоделательное производство, просвещенные люди, свои институты государственности. И не только защищает, но и продолжает, развивает эту позицию, доказывая, что в составе данного государства были и башкирские племена, а значит, и они являются неотъемлемой частью Великой цивилизации.
...Пробовал свои силы Булат Рафиков и в драматургии, создав пьесы “Наше время - в наших руках” и “Башкир из Парижа”. Они с успехом шли на сцене Стерлитамакского государственного башкирского драматического театра.
Многим людям, далеким от литературы, Булат Рафиков запомнился как общественный деятель - в 80-90-е годы он был главой башкирских родов. Папа встречался с людьми, ездил по всей республике, выступал, разъяснял, публиковал статьи в печати. К нему прислушивались, его мнение уважали, в том числе и корифеи литературы. Вот слова народного писателя Башкортостана Зайнаб Биишевой: “Нашла журнал “Агидель” и прочитала на одном дыхании. Какое символическое емкое слово “Свидетельство личности”! Какая смелая статья на актуальную тему, в прямом смысле слова статья, написанная сердцем писателя. Да, вы, оказывается, наш башкирский Валентин Распутин! Спасибо, брат. Порадовал. У меня сердце разрывалось от мысли, что пришло наконец время, когда можно вдохновенно работать засучив рукава, бороться за справедливость, права, правду, а я уже постарела, и от сознания того, что сменить меня некому, потеряла всякую надежду, ты вселил ее в мое сердце”.
Это был истинный Гражданин - смелый и гордый. А человеком Булат Загреевич Рафиков был исключительно скромным. О себе говорил мало, в основном слушал других. Очень уважал своих собеседников, кем бы они ни были - простыми крестьянами или видными учеными, студентами или сановниками, юными или зрелыми. Каждый, кто когда-либо общался с ним, запоминал его на всю жизнь. Когда он уже тяжело и безнадежно болел и находился в палате, к нему шли и шли люди, которых мы даже не знали. Десятки людей. Они приходили, чтобы поблагодарить его в последний, а кто-то и в первый раз. Кому-то он дал добрый совет, кого-то устроил на работу, иным помог определиться в жизни, других поддержал в самую трудную минуту...
...Работал он до последнего. Незадолго до кончины папа собственноручно допечатал на своей видавшей виды машинке “Москва” с припаянными буквами башкирского алфавита повесть “Араб”. А в дневнике, который также вел, пока рука держала перо, по пунктам перечислил задуманные им сюжеты. Их было много.