На военного хирурга равняйсь!

Профессор Владимир Плечев о "поливалентности" коллег в погонах

Нынешний учебный год станет для Башкирского государственного медицинского университета знаменательным. На кафедре госпитальной хирургии вуза начинает действовать программа специализации в области многопрофильной хирургии, тесно связанной со спецификой военно-полевой медицины. О предпосылках и первых шагах этой работы рассказал заведующий кафедрой БГМУ профессор Владимир ПЛЕЧЕВ.

- Владимир Вячеславович, в чем актуальность стартующей программы? Еще одна медицинская специализация - не слишком ли их стало много в последнее время?

- Это направление подготовки - особое, фундаментальное. В нем ответ на серьезнейший вызов времени: необходимо минимизировать разрыв в универсальности, "поливалентности" базовой подготовки военных и гражданских хирургов. Гражданские врачи в этом вопросе очень отстали.
Все мы хорошо понимаем, что на протяжении последних лет очень многое делается для укрепления обороноспособности России. И крылатые ракеты появились новые, и авиационное вооружение, и бронетехника, и корабли. Долго можно перечислять. Но в одном исключительно важном аспекте, я считаю, мы очень сильно отстаем. Отстаем от того уровня, который нам десятилетиями был присущ, который нарабатывался в годы великой войны. Я говорю о готовности нашей медицины, и прежде всего "гражданской" хирургии, к массовой эффективной работе в условиях масштабного конфликта.
Многие скажут: характер современных военных действий изменился, сейчас только локальные конфликты случаются. И, соответственно, массовой востребованности всесторонне подготовленных хирургов не предвидится. Категорически не могу с этим согласиться. Именно для того, чтобы шансы возникновения большого конфликта были сведены к минимуму (а лучше, естественно, - к нулю), Родине необходимы: ядерная триада и... много хирургов с разносторонней подготовкой. По моему убеждению, готовность хирургического звена здравоохранения страны - и в качественном, и в количественном отношении - является абсолютно необходимым условием для сдерживания тех сил, которые всячески старались втянуть нас в большую войну и будут это делать впредь.

- Можно эту мысль на примере пояснить?

- Конечно. В начале Великой Отечественной войны, в ходе битвы под Москвой, "Красная Звезда" писала о подвиге наводчика-артиллериста Ефима Дыскина. Он в одном бою уничтожил семь вражеских танков и не пропустил фашистов, рвавшихся к командному пункту Константина Рокоссовского. Сам был несколько раз ранен, дважды - тяжело. Сослуживцы считали, что он погиб. Даже корреспонденту Трояновскому могильный холмик показали. Звание Героя Советского Союза Дыскину было присвоено посмертно. Но - он выжил. Сам Ефим Анатольевич вспоминал: "Меня собирали по частям!" Однако собрать сумели и крепко сшили. Впоследствии герой окончил Военно-медицинскую академию, стал генерал-майором медицинской службы, доктором наук, профессором. Смог еще Родине послужить.
Я почему об этом говорю? Значит, где-то в ближайшем полевом медсанбате нашелся толковый хирург! Потому что без немедленной квалифицированной хирургической помощи такого раненого в тыл везти было бы невозможно. Само собой, и в эвакуационном госпитале тоже трудились хорошие врачи, за жизнь и здоровье солдата боролись на высоком профессиональном уровне. Это означает: есть значительное число подготовленных хирургов - будет и поток успешно возвращаемых в строй солдат и офицеров, вчерашних раненых, в том числе и тяжело. А во время Отечественной войны семьдесят три процента раненых были возвращены армии, и это очень высокий показатель уровня оперировавших врачей.

- А что, с сегодняшней готовностью хирургов есть проблемы?

- Большие проблемы - с универсальностью подготовки выпускников гражданских медицинских вузов. Военная медицина очень специфична, организационная сторона ее совсем не похожа на то, к чему приучает нас мирная жизнь. Еще великий Пирогов писал, что на самом первом этапе оказания помощи даже большее значение, чем непосредственная хирургическая работа, имеет правильная сортировка раненых по степени тяжести травм. Но все равно, вслед за этим наступает момент, когда остается врач со скальпелем и человек, жизнь которого зависит только от того, что доктор умеет, от его профессионального кругозора, эрудиции и практических навыков. Так вот этот кругозор, этот набор практических навыков за последние пятнадцать-двадцать лет у подавляющего большинства "гражданских" хирургов сведен до минимума, до абсурда. А в военных условиях, когда имеешь дело не с узким кругом хорошо известных тебе заболеваний или травм, но когда доставляют всех подряд, с ранениями от макушки до ступни - выбирать хирургу не приходится. И соображения "этот случай мой - этот не мой" здесь не проходят! Надо быть готовым ко всему. Именно такой разносторонней подготовки в последние годы мы не даем ни студенту на лечебном факультете, ни врачу в операционной.

- Вы иначе входили в профессию?

- Мне как практикующему врачу несколько раз в жизни всерьез повезло. В первый раз - когда после защиты диссертации свежеиспеченному кандидату наук отец посоветовал... отправиться поработать в деревню. В одном из райцентров Башкирии больница как-то сразу лишилась трех хирургов: кто-то на пенсию ушел, кто-то заболел. И мой отец - фронтовой офицер, сам отличный хирург - сказал: "Надо помочь!" Конечно, он в равной степени и о помощи коллегам думал, и о профессиональной судьбе сына. Ученая степень - степенью, а мужчина должен крепко владеть ремеслом. Мне повезло - здесь кавычки можно не ставить. Более полугода я в одиночку отдувался за троих, только серьезных полостных операций сделал около ста пятидесяти, не считая переломов-вывихов. И стал ощущать себя разносторонне подготовленным хирургом. "Поливалентным", как у нас говорят.
Второй раз повезло с учителем в уфимской клинике. Я - представитель школы профессора Наиля Гайнатовича Гатауллина, который сам был аспирантом выдающегося военно-полевого хирурга академика Александра Александровича Вишневского. Наиль Гайнатович стал основателем и сердечно-сосудистой, и грудной хирургии в нашей республике. Он оперировал на самых разных органах - каждый раз и с большим знанием дела, и по технике филигранно.
Далее, в третий раз мне посчастливилось проходить многоэтапную специализацию в клинике академика Виктора Сергеевича Савельева. Мои первые эмоции: "Я не в состоянии это осилить!" Ведь приходилось ассистировать выдающемуся хирургу на по-настоящему сложных операциях. А Виктор Сергеевич сегодня оперировал желудок, завтра - толстую кишку, послезавтра - сердце. Поначалу у меня, как и у других коллег - "пришлых" молодых кандидатов наук, испуг был нешуточным. Но... осилил потихонечку и в общей сложности проработал у Савельева два с половиной года. Известнейшие в СССР и России хирурги - член-корреспондент РАМН Евгений Георгиевич Яблоков, академики РАН Валерий Алексеевич Кубышкин, Игорь Иванович Затевахин, Александр Иванович Кириенко, профессор Михаил Иванович Филимонов - возглавляли у него в клинике ту или иную специализацию, но могли в любое время дня и ночи выполнить любую другую операцию. Ну, не считая, скажем, трепанации черепа, просто таких больных там не было. Все это оперировал и руководитель клиники, и мог оперировать практически любой другой хирург, они все были "поливалентными". А значит - в случае необходимости могли "с места в карьер" работать и как высококлассные военно-полевые хирурги.
Жизнь показала, что в экстремальных ситуациях человек, который окончил лечебный факультет любого медицинского вуза, - независимо от того, терапевт он, кардиолог, дерматолог - обязан осуществлять такие хирургические вмешательства, как аппендэктомия, трахеостомия, делать операцию Троянова, когда тромб по большой подкожной вене пытается идти к сердцу. Обязан в совершенстве владеть местной анестезией и блокадой как главным средством профилактики травматического шока. Все это (и ряд других операций) раньше входило в обязательный перечень. Не научишься - диплом не получишь! А теперь мы зачастую выпускаем врачей, которые, кроме отдельных манипуляций на эндоскопической аппаратуре, вообще ничего делать не умеют. И при этом считаются (то есть сами себя считают) хорошими врачами.

- А может, за рамками экстремальных ситуаций (локальных войн, больших конфликтов и так далее) такая ранняя узкая специализация врача и не помеха делу? Чем это плохо для пациента в нормальное, мирное время?

- Недавно был показательный случай в клинике. Врач-эндоскопист оперировал без пяти минут доктора наук из нашего вуза - не по моему основному профилю операция была, но мы с коллегой, профессором Ш., решили присмотреть. И вот этот врач понял, что с помощью лапароскопа ему операцию выполнить в полном объеме не удастся. И я ему говорю: "Не тушуйся, мы с профессором Ш. поможем. Мы пошли мыться, а ты пока, чтобы нам потом время не терять, лапаротомию (то есть разрез брюшной стенки) сделай". И знаете, что мне этот специалист отвечает? "Владимир Вячеславович, извините, лапаротомию я не умею!" Еще раз: человек, считающийся квалифицированным врачом, разрез брюшной стенки сделать не умеет! И ведь таких тысячи и тысячи по всей стране. А попади такой кудесник в военное время в медсанбат, когда надо и резать, и шить, и при этом хорошо понимать, что делаешь, а не гордо стоять у лапароскопической стойки? Ведь случись опять же ситуация из ряда вон, в прифронтовых условиях не будет ни эндоскопов, ни томографов. Чтобы спасать раненых, будут только скальпель и руки. И голова.
Вот в Башкортостане, по последним данным, по разным специализациям реально работают одна тысяча четыреста семьдесят три хирурга. Из них - мы с коллегами подробно разобрали ситуацию, подсчитали - хирургов с многопрофильной подготовкой, "поливалентных" - всего сто три. Семь процентов всего! А если учитывать незаполненные вакансии - 4 процента. Удручающая статистика. Я справлялся у коллег из ближайших регионов. В Татарстане, в Самарской, Свердловской и Челябинской областях картина точно такая же.

- Но военных-то врачей у нас наверняка готовят как следует.

- Это с какой стороны посмотреть. В качественном отношении - да, безусловно. А с количеством дело намного хуже. В 2010 году не стало трех военно-медицинских институтов: Саратовского, Самарского и Томского. Слава Богу, действует старейший профильный вуз России - Военно-медицинская академия в Санкт-Петербурге. Но она выпускает лишь элиту, и пропускной способности одной этой академии как раз хватает для того, чтобы обеспечить нужды армии в локальных конфликтах. И то до определенного предела.
Как непосредственный участник военных действий в Абхазии и Чечне могу сказать, что в период таких конфликтов дефицит врачебных кадров - прежде всего, естественно, в хирургической области - становился ощутимым. А в моменты пиковой нагрузки (как, например, во время боев за Грозный) он был достаточно острым. Ну, а "если завтра война", большой конфликт? Не следует зарывать голову в песок: в таком критическом случае достаточная численность врачебных, хирургических кадров может быть достигнута едва ли не исключительно за счет выпускников гражданских институтов. В прошлые десятилетия в каждом гражданском медицинском вузе были и военные кафедры, и кафедры военно-полевой хирургии. Сейчас их и в помине нет. Все молодые врачи по окончании вуза, как и прежде, остаются военнообязанными, только раньше они были лейтенантами запаса, а теперь рядовые. Ни вообще военной подготовки не имеют, ни по военно-медицинской специальности. Что далеко ходить: у нас в университете есть профессора, которые институт окончили после 2002 года, когда военная кафедра уже была ликвидирована. Ну, они-то давно уже хирурги высшей квалификации - и тоже рядовые!
И вот я задаю себе вопрос: что лично я могу для исправления этой ситуации сделать? И понимаю: ничуть не больше, чем любой другой профессор и заведующий хирургической кафедрой. Но и ничуть не меньше! Сам себе я сказал: с начала сентября тех молодых хирургов, которые пришли к нам в клинику университета, мы будем в течение года готовить по программе "поливалентной" хирургии. А значит, и будем тем самым готовить из них потенциальных квалифицированных военно-полевых хирургов. Кончились летние экзамены, и я пришел с этим предложением к ректору БГМУ профессору Валентину Павлову. Разговор был продуктивным, ведь Валентин Николаевич сам превосходный практикующий хирург. Он все сразу понял и энергично поддержал. Главный врач и ведущие профессора университетской клиники поставлены в известность и будут оказывать в клинической практике необходимое содействие. (Кстати, и литература есть великолепная, по которой можно врачей учить. Например, капитальный труд "Военно-полевая хирургия" под редакцией Евгения Константиновича Гуманенко и Игоря Маркелловича Самохвалова, 2011 года издания. И, конечно, великолепное пособие членкора РАН Виля Мамиловича Тимербулатова с соавторами "Регионарная анестезия и новокаиновые блокады в хирургии", изданное в 1993 году.)

- Много будет врачей в группе, приступающей с начала сентября к занятиям по "поливалентной" хирургии? И какие непосредственные результаты эта специализация даст молодым клиницистам?

- Пока, на первом таком потоке, людей будет немного. Пусть для начала будут всего лишь пять молодых хирургов - но они станут лучшими, они всю профессиональную жизнь будут занимать лидерские позиции. А вообще, я убежден, что такую специализацию для хирургов надо сделать обязательной по всей стране. Наличие или отсутствие специализации по "поливалентной" хирургии должно решающим образом учитываться при повышении квалификационной категории и при кадровых назначениях. В мирное время (будем надеяться, что оно всегда у нас будет мирным - для того и работаем) каждый заведующий хирургическим отделением должен быть только "поливалентным" специалистом, каждый хирург высшей категории - тоже!
И еще об одном важном обсуждении я должен рассказать. Получив поддержку ректора, я попросил обсудить этот вопрос недавно назначенного военным комиссаром Республики Башкортостан генерал-майора Игоря Михайловича Харченко. Игорь Михайлович - вдумчивый человек, подробно расспросил о замысле и, судя по всему, окажет большую поддержку в вопросе совместного зачета специализации молодых врачей. Генерал Харченко готов обратиться к командованию с ходатайством о присвоении прошедшим специализацию хирургам воинских званий.

- Владимир Вячеславович, давайте попробуем обобщить. Если выйти за пределы одного вуза, БГМУ, - что надо сделать для исправления ситуации?

- Тут дело в желании молодых врачей чему-то научиться. У наиболее продвинутых, думающих такое желание, безусловно, есть. Им только реальную возможность надо дать. Необходимо возвратить программу, которая была у нас раньше, до 1990-х годов. Тогда будущий врач, действительно желающий и способный достичь высот в профессии, на шестом курсе не просто ходил в качестве зрителя и слушателя, он уже проходил первичную клиническую специализацию в субординатуре, куда попадали только лучшие. Сейчас студент на пятом курсе говорит: я хочу быть эндоваскулярным хирургом! При этом топографии сосудов просто не знает. Я хочу быть лапароскопическим хирургом! А он не знает топографии брюшной полости и органов. Раньше он, желая кем-то стать, целый год отдавал себя только хирургии, а в интернатуре, уже получив диплом хирурга, закреплял свои знания. И ведь для этого никаких особых затрат не требуется. Надо просто, чтобы министр здравоохранения и руководство Министерства обороны при непосредственном участии начальника Главного военно-медицинского управления подписали приказ о возврате прежних качественных программ подготовки хирургов (равно как и терапевтов, и других специалистов), которые в 1990-е годы кому-то понадобилось ликвидировать.
Это был бы первый шаг. И второе. Все мы - и министры, и профессора - люди государевы. Пока первый вопрос созревает, и чтобы он наиболее полно и быстро созрел, мы, профессиональное сообщество, на съездах, на конференциях этот наш почин (если хотите, назовем его башкирской инициативой) должны обнародовать, обсудить с такими же профессорами и заведующими хирургическими кафедрами. Я думаю, большинство коллег поддержат и многие присоединятся к этой инициативе как к программе действий. Мы должны думать о будущем России.