Странички старого блокнота поведали о чувствах двух людей

У меня в руках миниатюрный, пожелтевший от ветхости и многократного перелистывания коричневый блокнотик, записи в котором относятся к периоду Первой мировой войны (1913-1916 годы). На корочке - типографская надпечатка “№142 BlocNotesu”. Его вели женатый московский аптекарь (или госпитальный врач), поляк по национальности, и молодая русская девушка, студентка Петроградской консерватории. Любовная реликвия побывала и в наших краях - в Уфе, Юрюзани и Авзяне. Около половины листков отсутствует. Видимо, вырваны хозяевами книжечки или их родственниками...

Двое молодых людей буквально дышат друг другом, упоенные любовью, они не замечают никого и ничего вокруг. А ведь рядом с ними кипят политические страсти, гибнут тысячами солдаты на фронте... Лишь иногда в текстах промелькнёт: “Когда же окончится эта страшная война?”.
Один из листиков свёрнут в конверт. А в нём - маленький локон женских волос. Он перетянут кусочком узенькой бело-красно-зелёной тесёмочки. На другой стороне начало стихотворения Семена Надсона:
“Только утро любви
хорошо
Хороши только первые,
робкие речи...”
А на обороте:
“Спасибо тебе, Катенька, за то, что ты приходила, я очень этому рад, хотя и недолго была, но зато останется много хорошего. Теперь я перед тобою в долгу и постараюсь это чем-либо отблагодарить. Пиши из Петрограда чаще. Не забудь число 11 марта. Янек”.
Как наполнены были их встречи в Москве! Они посещали Воробьёвы горы, парк “Сокольники”, Третьяковскую галерею, театры - Большой (где слушали “Евгения Онегина”), Никитский (“Польская кровь”), Художественный, театр Зимина (“Галька”) и Электротеатр. Обо всём этом - краткие Катины пометки.
В моде тех лет - писать по кругу. В блокноте встречаются две такие странички. На одной из них: “Приятны, но и грустны иногда воспоминания о прошлом. Хорошо любить и быть любимой. Я счастлива... Зачем всё хорошее так мгновенно? Положим, хорошего много, но чудного мало”. На следующем листке опять по спирали девушкой процитировано несколько строф из стихотворения Алексея Апухтина.
В январе 1915 года Екатерина делает такую запись:
“Скучно и тяжело. Опять вдали от него, моего милого Янека... Как хорошо я провела у него время. ... Как хорошо ходили мы на Воробьевы горы. Один момент особенно запомнился, когда он лежал и читал то, что я ему написала... Как, правда, я его люблю. Боюсь только чего-либо плохого. Но ... в 1916 году решено то, чего я и он ждём. Как приятны все воспоминания, а тем более такие хорошие. Он любит меня. Как я рада этому...”
Май 1915 года. Переживает и Янек:
“...В прошлом году она редко писала, хотя письма были чудны и довольно с большими перерывами. Эх, лето, ты чудное время. Вновь приходится глотать московскую пыль и только. Буду чувствовать большую пустоту после отъезда Кати. Если бы пойти забыться в своих книгах. Начну заниматься усиленно...”.
Одно существенное “но” отягощает отношения любимых. Она православная, а он католик. Янек пытается склонить её к переходу в другую веру. Катя, видимо, не желает:
“Янек, ты вчера сказал, что я все время откладываю или, вернее сказать, оттягиваю то время, когда мы с тобой будем всегда уже вместе. А разве ты тоже не откладываешь это время? Помнишь, на вокзале ты хотел, чтоб я перешла в католичество?”
Чувствуется, что отношения по этой причине усложняются и охлаждаются, но любовь ещё сильна. О чём можно судить по записи в Авзяне, сделанной на кладбище 10 июля 1915 года:
“23-го июня, ох! и тяжело было на душе, грустно; зачем? все старое тяжело ужасно. Как мне хотелось бы ехать, но я не поеду - не хочу. Почему так? Скучно сейчас, как бы я хотела в данное время увидеть ... Янека. Почему так долго ничего нет от него. Люблю его”.
...Судьбе, видимо, не суждено было соединить влюблённых. Уже после известных октябрьских событий Катенька нашла своё счастье в Уфе, выйдя замуж за фельдшера. Они прожили долгую и счастливую жизнь и воспитали дочь.

Алексей СУХАРЕВ.
Имена героев изменены, ибо потомки их и сегодня живут
в нашем городе.