Исповедь эвакуированных: как это было

Своими воспоминаниями делятся с нами труженики тыла - в прошлом сотрудники филиала АО «НПО «Микроген» в городе Уфе «Иммунопрепарат».

Ветеран труда, старший лаборант цеха ассоциированных препаратов Софья Мительман (Миндель):
- Родом я из Западной Белоруссии. На второй день после начала войны мы уже бежали, так как знали, что нас, евреев, фашисты сразу убивают. Соседи дали нам лошадей, и мы все — мать с отцом, четверо братьев и две сестры — быстро погрузились на телегу и уехали из деревни.
Бабушка с дедушкой остались, позже немцы их сожгли. Доехали до Смоленской области, где остановились, думали, что сюда война не доберется. Лошадей сдали в колхоз и начали там работать. Когда наша армия стала отступать к Москве, мы хотели ехать дальше, но нам не отдавали лошадей. Уже отчаялись и решили было остаться, но помог командир воинской части, которая проезжала мимо. Он приказал бригадиру вернуть лошадей. Никогда не забуду, как через несколько минут после этого бригадира расстреляли у нас на глазах, потому что он не хотел взрывать пчельник, который иначе достался бы немцам. Страшное было время!
В Москву приехали на лошадях, доехали до Коломны. Там у нас забрали лошадей, а нас погрузили в теплушки. На одной из станций мы с братом вышли в поисках какой-нибудь еды, а поезд с родителями вдруг ушел. Мы, испуганные, метались между составами. И тут брат увидел в одном из вагонов нашу родную тетю Фруму. Это был счастливый и спасительный для нас случай.
Тем временем отец сошел с поезда и встречал каждый состав. Наконец мы соединились и поехали дальше в Уфу, однако нас высадили в Чишмах. В дороге у тети Фрумы скончались один за другим оба ребенка, а мы сразу по приезде в Чишмы потеряли отца. Он умер, как и десятки других людей. Было 40 градусов мороза, мертвые лежали на улицах. Вокзал был переполнен больными и замерзшими. Умерших людей куда-то уносили и хоронили, и я так и не знаю, где могила отца.
Нас отправили в деревню Еремеево, недалеко от Чишмов. Там оказались замечательные люди, встретили, помогли, чем могли, дали дом. Оттуда меня демобилизовали на строительство сахарного завода в Карламан на 3 месяца. Я, очень бойкая 15-летняя девчонка, была бригадиром у деревенских ребят. Нас поселили в деревне за 7 километров от стройки, и мы каждый день ходили пешком на работу и обратно.
Прошло 3 месяца, но нас не отпускали. Тогда мы самовольно уехали в Чишмы, потому что дома у меня лежала парализованная мать, голодали младшие сестры и братья. За нами отправили милицию, вызвали в райисполком. Тогда с этим было строго, людей насильно отправляли на стройки и военные заводы.
В райисполкоме в комиссии как раз был директор подсобного хозяйства Башкирского института эпидемиологии, микробиологии и санитарии, ныне это предприятие «Иммунопрепарат». Он попросил председателя Байкова направить меня в институт. Там не хватало рабочих рук для заготовки дров. Так в 1942 году я оказалась в институте.
У нас была бригада из молодых девушек, и я опять стала бригадиром. Мы ездили за дровами в лес за 10 километров. Сами рубили деревья, пилили и привозили на санях. Однажды была сильная метель, у нас распряглась лошадь, и мы, беспомощные, остались посреди поля. На наше счастье мимо проезжал бабай из соседней деревни. Он помог нам и очень ругался, что девчонок одних посылают за дровами. На следующий день я пришла в контору и потребовала, чтобы нам «выдали мужчину». Просьбу удовлетворили.
Весной и летом нас посылали на посевные работы, потом на сенокос, на уборку урожая. В Чишминском подсобном хозяйстве размещалась лаборатория сывороточного отдела института, там содержались вакцинированные лошади и мелкие лабораторные животные — кролики, мыши. Меня назначили кладовщиком. Нас посылали на разгрузку вагонов овса для лошадей. Было очень тяжело.
До 1943 года директором института работал Павел Николаевич Шишкин, а с 1944-го до окончания войны - Лазарь Абрамович Бир. Это были самоотверженные люди. Вспоминаю годы, когда я жила на улице Фрунзе. Нас поселили в одной комнате с сотрудницами Сагидой Исуповой, Машей Семеновой, Ольгой Грифенштейн... Никогда ничего у нас не пропадало, мы друг другу доверяли. Помню постоянное чувство голода, есть хотелось всегда. Мы ели фибрин, который шел в отход после центрифугирования крови. Он был как вата, его жарили, а близкому кругу доставалась отработанная сыворотка - белок, похожий на яичницу. Сагида работала иммунизатором лошадей и иногда приносила конину — мясо, кишки. Суровое было время, запомнилось на всю жизнь.
P.S. К сожалению, Софьи Исааковны уже нет в живых, увидеть публикацию она не сможет.

Ветеран труда, старший лаборант сывороточного цеха Мария Юсупова:
- Владимир Филимонович Семенов, мой отец, работал в Институте имени Мечникова в Подмосковье — в Петрово-Дальнем Красногорского района. В 1941 году институт было решено эвакуировать в Уфу, и нам вместе с лошадьми-продуцентами пришлось перебираться в Башкирию. В октябре, привязав лошадей к телегам, гнали их своим ходом до Горького.
Нас было 3 подруги: Катя Федотова, Лена Кирсанова и я. В пути неожиданно началась бомбежка, и мы вместе с лошадьми попали под град осколков. Нас завели в бомбоубежище на всю ночь, а лошади остались на улице. Понятно, что многие из них были убиты. Из бомбоубежища нас перевели в какую-то комнату, и мы, 25 человек, жили там вместе целый месяц. Когда открыли дорогу для проезда, нас с лошадьми погрузили в вагоны товарного поезда, который следовал в столицу Башкирии.
В Кумыспром приехали 21 декабря, ныне это поселок Горный Чшминского района. Здесь нас ожидали тяжелые условия: холод, голод, необорудованные рабочие помещения. Лошади-продуценты после переезда были слабые, больные. Директор хозяйства Талгат Усманов вначале приказал устроить лошадей, а потом уже людей. Нас расселили по квартирам местных жителей в 3 километрах от Кумыспрома, в деревне Караякупово. Ходили на работу пешком. Препаратором в лаборатории сывороточного отдела я проработала несколько лет. После окончания войны была переведена в Уфу с этим же отделом.

Ветеран труда, лаборант цеха по производству питательных сред Нина Габриэль:
- Шла война. Мы с подружкой Тамарой Кобылинской услышали, что в здании по улице Октябрьской Революции, 3а, разместили эвакуированный из Москвы Институт имени Мечникова, и пошли туда устраиваться на работу. Нас взяли в отдел питательных сред мойщицами флаконов. Нам было по 14 лет, ростом невысокие, подошли к ванне, а до кранов не достаем. Тогда старшие сотрудницы подставили нам под ноги ящики, так мы и работали. Условия были ужасные: без электричества, горели только железнодорожные лампы, дров, чтобы отапливать помещения, не было. Потом стали организовывать бригады из сотрудников, и мы вместе с администрацией выезжали в лес на заготовку дров.
Работали без выходных и даже по ночам. Мы любили трудиться ночью, так как в эту смену нам давали по 600 граммов хлеба, который мы, голодные, сразу съедали. Часто ездили на пристань выгружать флаконы с баржи. Один раз ящик с флаконами упал, меня чуть не задавило.
Однажды нас закрыли на изоляцию по подозрению на холеру. Мы жили прямо в институте, неделями не выходили на воздух, еду нам передавали через специальное окошечко. Однако продолжали работать по 10-12 часов. Еды не хватало, варили несоленый суп из травы с одной ложкой муки или с картофельными очистками. Спали рядом с термостатами на полу.
Со мной работали замечательные люди: лаборант Малыгина, очень трудолюбивая, она трудилась на участке по изготовлению брюшнотифозной вакцины для фронта. Лидия Яновна Браман пришла в институт в 1941 году, устроилась кочегаром, затем выросла до квалифицированного лаборанта.
В самом начале войны в институте начали выпускать столбнячный анатоксин. В те годы изготавливали противоинфекционные препараты 32 наименований. Они спасали наших солдат в окопах от дизентерии и тифа, помогали раненым при гангрене, лечили от вирусных и бактериальных болезней на фронте и в тылу. Мы дежурили также в уфимских госпиталях, помогали ухаживать за ранеными.
Работали очень дружно, как одна семья: всех нас сплачивало горе, которое приходило в каждый дом при потере родных и близких. Сейчас, перебирая старые фотографии, документы, награды, с благодарностью вспоминаю годы работы в институте и замечательных людей, с которыми трудилась в войну и в мирное время.