След добра и разума. 30 ноября исполняется десять лет с того мгновения, как остановилось беспокойное чуткое сердце Явдата Хусаинова…

…Почему-то первым вспомнился этот печальный эпизод. Детали уже потерялись за давностью времени, но повод, почему мы оказались в одной машине, остановившейся в лесном массиве пасмурным днем то ли осени, то ли весны, был точно связан с увольнением и переходом на бессрочный больничный лист сотрудника «Вечерки» - известного поэта и переводчика Дима Даминова в связи с тяжелейшим недугом.

А придумал устроить этот неожиданный «междусобойчик» на пятерых главный редактор Явдат Хусаинов, который не мог просто так, в горькое никуда отпустить нашего товарища. И мы, разъезжаясь в попутном рейсе по домам, заскочили в магазин и, расположив нехитрые закуски на капоте легковушки, сказали Диму столько теплых сердечных слов с пожеланием вернуться в редакцию, что слезы навернулись не у него одного.
Наверное, Явдат Бахтиярович был руководителем, не совсем соответствующим довольно строгим советским канонам, потому что его добрый нрав, чуткость к подчиненным, желание каждому в чем-то помочь, а молодым облегчить начало пути вызывали порой улыбку у скептиков. Дескать, недолго просидит в высоком кресле, где твердая рука, жесткая требовательность куда важнее деликатности и взаимопонимания с коллективом. В остальных же параметрах он превзошел большинство своих коллег по прессе эпохи СССР, отстав долгосрочностью редакторства лишь от Индурского в «Вечерней Москве», а светом памяти о славном пребывании на главредовском посту сравнявшись в родной республике лишь с легендарными Дашкиным и Ахунзяновым.
Все три с лишним десятилетия, что возглавлял «Вечернюю Уфу», став ее основателем и самым первым шефом, Явдат Хусаинов ни разу не утратил первенства как ее лидер, как ее идеолог, чьи творческие идеи и начинания, даже казавшиеся порой фантазийно невыполнимыми, обязательно воплощались в реальность. Он умел ненавязчиво напоминать о тех заданиях, кои давал порой не в качестве конкретных поручений, а как некую мечту, о которой неплохо бы задуматься и попробовать. Так прижились на страницах газеты рубрики «Песня-товарищ» с нотами любимых мелодий, «Час для родителей» с умными советами опытных педагогов, «Времена года» с подборками посвящений первому дню весны, лета, осени, зимы, «Школа репортера» с обучением внештатных авторов как на теоретических беседах с сотрудниками, так и с практикой совместных рейдов по горячим точкам городского хозяйства, «Дом кино» с приглашением известных столичных актеров в редакционные гостиные и уфимские кинотеатры, куда собирали читателей «Вечерки». А разве просьба городской газеты из Уфы к лучшим детективщикам той поры Вайнерам, Стругацким, Лавровым опубликовать их произведения в провинциальной газете не переводит ее из числа провинциального в разряд СМИ, которые интересуются широким кругом союзных и мировых проблем? Туда входит, например, космос (и отправка Лилии Перцевой в гости к матери Юрия Гагарина) или весь спектр литературы, культуры и искусства (и командировка Юрия Коваля на ежегодные семинары по театральному рецензированию в Москву и Ленинград).


Главный редактор внимательно следил за перспективой роста своих сотрудников. Это он благословил фотокорреспондента Вячеслава Стрижевского на учебу в Уфимском государственном институте искусств, способствовав тем самым смене его деятельности на театральное директорство. И он посоветовал Амиру Валитову перейти на партийную работу, а затем уехать в Москву на продолжение учебы по этой линии. Оценив его явные организаторские способности, но не сумев предречь распада страны социализма и КПСС, Явдат Бахтиярович все же напитал и без того большого эрудита не для всех открытыми полезными знаниями. Я тоже благодарна Хусаинову за то, что он настойчиво толкал меня к писательству, инициируя создание повестей и рассказов методом редакторских заданий, а издание подкреплял финансово, из редакционной кассы до возвращения ссуды после продажи выпущенных книг.
А сколько бытовых сложностей помог разрешить своим сотрудникам, и не сосчитать! Вспоминаю почти анекдотичный натиск одного из журналистов с требованием позаботиться о жилплощади для его семьи, когда с регулярностью упорного «напоминателя» он после работы приходил к подъезду дома, где жил редактор, садился на ступеньку перед дверью его квартиры. Хусаинов терялся, не зная, сколько можно объяснять, что не от него зависит распределение жилья, однако именно его терпеливое хождение по чиновничьим кабинетам в конце концов приводило к успеху, и начиналось тройное, а то и четверное переселение редакционных очередников: новосел освобождал свое былое тесное помещение следующему нуждающемуся, тот следующему и так далее. Кого-то надо полечить у лучшего специалиста в городе, кого-то оздоровить в профилактории, устроить ребенка в детский сад, кому-то помочь определить родственника на подходящую работу – он не ждал просьб, а, узнав про трудности, спешил их преодолевать вместе.


Явдат Бахтиярович считал себя ответственным за все, что происходит в редакции - и хорошее, и менее приятное. И потому всегда «подставлял» себя за сотрудника, который был виноват в ошибке или идеологической оплошности, вызвавших негативную реакцию во властных коридорах. Так что «на ковер» ходил сам, давая возможность творческой братии зря не нервничать и спокойно работать. Иногда после такого разноса приходил бледный, расстроенный и гнев вымещал на планерке, призывая к внимательности и вдумчивости. Но чаще и виду не показывал, как нелегко приходится при защите реноме родной газеты.
Помню, как я однажды провинилась, допустив описку в названии города Чувашии. Публикация вышла в Дни чувашской культуры в Башкирии и вызвала недовольство в отделе пропаганды обкома партии. Когда редактор объявил о строгом взыскании и лишении премии, члены редколлегии запротестовали по поводу двойного наказания за малость «преступления». Редактор через пару часов позвал меня к себе сказать, что оставил только взыскание, а начальству слукавит – мол, «влепил» и то и другое…


Явдат Бахтиярович нежно и преданно любил своих домашних – старенькую маму, больную сестру, ненаглядную жену Александру Константиновну, ставшего родным ее сына, дочку Мариночку, обожал своих внуков. Шурочку встретил в Москве, где вместе учились в высшей партшколе, и ее русские корни никогда не разрастались непониманием – напротив, может, и способствовали крепости дружного интернационального сообщества в коллективе «Вечерки». Жена редактора, будучи секретарем Калининского райкома КПСС, широко пользовалась газетным «блатом», приглашая журналистов то в жюри разных конкурсов, то ведущими семинаров для сотрудников многотиражек. Вообще, семейные скрепы Хусаинов очень приветствовал, объявляя то воскресные вылазки на природу, то готовя общие праздники (с льготной подпиской) вместе с читателями, то наряжая редакционную елку для утренника наших детей. Кстати, многие дочки и сыновья сотрудников в старшем школьном возрасте поработали летом курьерами, а некоторые, как Тоня Богомазова или Роза Даминова, на долгие годы задержались в творческом штате «Вечерней Уфы».
Наверное, в каждом коллективе находятся чем-то недовольные, которые начинают раскачивать сложившуюся ауру спокойной рабочей обстановки. Кого-то не устроил возрастной состав опытного ядра редакции, и Хусаинова по-тихому перевели в городские структуры, в отдел, курировавший печать. Ему дали право подобрать более молодого преемника, и он очень переживал, что вскоре и Шамилю Хазиахметову стали предъявлять те же претензии: надо активнее омолаживать творческий костяк «Вечерки». Явдат Бахтиярович пытался убеждать власти в пагубности решения назначать в руководство газеты «эффективных менеджеров» без опыта работы по профилю, но это не подействовало ни в конкретном случае, ни, к сожалению, по всей стране, что в конце концов привело к ослаблению ее экономической мощи…


Проходят годы, десятилетия, и только крепче убеждаешься в мысли, насколько на своем месте были многие талантливые и добросовестные профессионалы, насколько светлыми были их головы, ясным сознание и благородными - сердца! Явдат Бахтиярович Хусаинов остался в памяти именно среди таких – незаменимых и незабываемых. И всякий раз, когда наступают даты его рождения или ухода из жизни, хочется говорить добрые слова о создателе городской уфимской газеты и первом ее главном редакторе. Хочется верить, что пока жив хоть один вечеркинец, так и будет.





Мы не были с Явдатом Бахтияровичем коллегами по работе, но были коллегами и соратниками по профессии. А это, может быть, даже значительнее. И очень дорого для меня. Я работала редактором многотиражной газеты Агрегатного производственного объединения, часто приходилось бывать на различных совещаниях, мероприятиях по линии обкома и горкома партии. Там мы с Явдатом Бахтияровичем и познакомились. Но душевнее и теплее общались в Башкирском отделении Союза журналистов СССР, особенно когда там председательствовал Давид Самойлович Гальперин. Я была заядлой активисткой – член правления, ревизионной комиссии, председатель секции многотиражников. Несколько раз нам с Хусаиновым выпадало вместе выполнять какие-то поручения Союза. В общем, скоро мы подружились и стали, как говорится, на ты и по имени.
«Вечерка» набирала силу, популярность, и так обидно было, что журналистам закрытых изданий оборонных предприятий был заказан путь в городскую газету. Существовал для нас жесткий перечень сведений, запрещенных к опубликованию в открытой печати, и за этим строго следил Главлит (главное управление по делам литературы и издательств), куда мы бегали за визой с каждым номером. Одно из главных требований – не раскрывать дислокацию газеты, а соответственно, предприятия. Не дай бог каким-то намеком, возможной ассоциацией раскрыть, что мы находимся в Уфе.
Я как-то поделилась с Явдатом Бахтияровичем своим сожалением. «Слушай! – вдруг воскликнул он. – У вас же есть дом культуры «Авангард». Разве там мало интересного? Вот и пиши об этом, не упоминая завода!»
Вот уж действительно: все гениальное просто. Через какое-то время я радостно открыла «Вечерку» с моей заметкой о вокальной студии. Потом были материалы о кинолюбителях, народной киностудии, участнике художественной самодеятельности. Позже тематика расширилась, появились публикации о Рудольфе Нурееве, о театральных впечатлениях… По сути, Явдат Хусаинов дал мне путевку в «Вечернюю Уфу», началась дружба с газетой, и эта дружба живет по сей день, за что низко кланяюсь ему.
Десять лет нет с нами этого удивительно доброго, тонкого, деликатного человека. Но в памяти он живой. Вот искорки в его глазах, вот его обаятельная улыбка, вот его приятного тембра голос… С уважением вспоминаю любовь Явдата Хусаинова к журналистской профессии, преданность любимому детищу – газете «Вечерняя Уфа». Он верил в силу печатного слова, был убежден, что умное перо и умный читатель способны изменить мир. Это его слова.