Личный фронт Семеняги

Меня однажды поразила фраза из книги о том, что бывают на свете люди длинной воли. Речь о тех, кто имеет важную для своего народа цель и непреклонно к ней идет, преодолевая любые барьеры.

«У меня такой характер»

Люди длинной воли есть и среди нас. Живет такой человек в селе Троицком Архангельского района, в 30 километрах от райцентра. Это Сергей Александрович Семеняга.
А познакомились с ним, когда мы с мужем начали плести маскировочные сети и обратились за помощью. Нужно было разрезать рулон спанбонда на ленты, поскольку вручную это делать долго и утомительно. А Сергей Александрович как раз сделал станок для нарезки лент.
Село Троицкое – настоящая глубинка, уральское предгорье, хотя по прямой от Иглино на юго-восток всего 35 километров. В глубинке жизнь течет автономно, и она слабо зависит от центра. Здесь есть чему удивляться. Например, мы впервые увидели деревянный подвесной мост через небольшую с крутыми берегами речку Курт. А за ней стоит небольшая новая церковь с позолоченной маковкой… Приехав в Троицкое, мы тихо вошли в храм через боковую дверь. В подсвечнике горела одинокая свеча. Сергей Александрович по раскрытой книге неспешно читал вслух молитвы. Мы с благоговением, молча стояли, слушали, ждали.
Семеняга – высокий, худощавый, голубоглазый мужчина 67 лет, немного сутулится. Прочитав утреннюю молитву, он обратился к нам. Доброжелательность, открытость, желание поделиться тем, что знает и умеет, – это все о нем. Он охотно показал, как работать за его самодельным станком, как вплетать ленты в маскировочные сети.
Родился Семеняга в деревне Баелган, которой уже нет даже на карте. Работал на Севере, в Ханты-Мансийском автономном округе. Казалось бы, ну что необычного может быть в рабочей профессии? Хотя один лишь эпизод, едва не стоивший жизни Сергею Александровичу, ярко его характеризует. Как-то потребовалось делать ледовую переправу через Обь. Ширина реки в том месте около 2,5 километра. Для переправы на лед обычно набрасывают снег, бурят лунки, чтобы обливать снег водой. Когда очередной слой снега замерзает, на него набрасывают следующий – так наращивают толщину ледовой дороги до нужной в 1 метр. Сгребают снег трактором, а толщина льда была в тот день не более 12 сантиметров. Работа опасная. Лед выдерживал легкий трактор, но бывали и провалы, потому и охотников ездить на тракторе по тонкому льду не нашлось.
– А у меня такой характер с детства, – говорит Сергей Александрович, – выбираю, где труднее, понимаю, что воля моя с этой трудностью справится. Прямо тянет меня сделать дело, которое другим кажется трудновыполнимым и опасным. Вот туда, на наращивание льда, я и вызвался. Работая на тракторе, провалился в ледяную воду. Хорошо, что льдина повернулась ко мне нужным боком, я выбрался на нее и пошел к жилью. Выжал одежду, и пока шел по морозу, она задубела. К концу двухкилометрового пути стало совсем тяжело, но меня увидели с берега, помогли. Занесли в теплый дом, переодели во все сухое, напоили водкой и крепким горячим чаем. Я хорошо пропотел и даже не заболел.

В землянке

Спустя время Сергей Александрович вернулся в Башкирию, построил хороший дом в поселке Нагаево, под Уфой. Но в душе у него свербило: тянуло к родным местам, где прошло детство. И он оставил все. Невмоготу ему было жить в обустроенном быту. Приехал на то место, где раньше была родная деревня, и соорудил себе землянку. Вырыл яму на склоне холма, обложил ее досками, сделал крышу, дверь. Получился небольшой домик. Жил в землянке от одной до двух недель, наездами. Делил свою жизнь между городом и землянкой, отдыхом и трудом, ощущая все это как единое целое. Ходил по знакомым с детства местам, по лесу. Припадал к земле, не мог надышаться родным воздухом, набирался равновесия в душе. Чистил заросшее кладбище, где упокоились предки. В Нагаево требовался строительный материал, и Семеняга получил делянку в лесу и стал на УАЗе возить бревна. В Нагаево он их распиливал, продавал. А в Баелган приходили знакомые, которые жили в соседнем селе Троицком, рассказывали, как живут. Приглашали к себе.
Сергей Александрович пришел в Троицкое, посмотрел на жизнь местных жителей. В селе некогда стоял храм в честь Рождества Христова, построенный в 1913 году. При советской власти там размещался клуб, а потом здание обветшало, и его снесли – от храма остался лишь фундамент. И тут опять проявился неуемный характер Сергея Александровича. Загорелся он желанием построить храм заново.

По зову совести

Он переселился в Троицкое, в дом, который уступил ему местный житель. Люди идею поддержали, а вот с разрешительными документами на постройку пришлось повозиться. Церковь числилась как объект культуры, новый сруб поставили на старый фундамент. Это сейчас храм стоит с хорошей оградой, красивыми воротами в крестах. А ведь все это было построено на пустом месте! Только кипучая неуемность и воля Сергея Александровича подвигли местных жителей к строительству церкви. Это, прежде всего, работа со срубом, фундаментом, крышей. А еще надо было маковку сделать и позолотить, внутри все благоустроить. И опять пришлось собирать деньги, а куда же без них! Пока успели облагородить только притвор. Женщины под руководством Сергея Александровича оштукатурили и покрасили стены – чудесную небесно-голубую краску он выбрал сам. И как же там, при входе в церковь, стало красиво, будто благодать сошла с небес! В стремлении к труду во благо Семеняга забывал о своем возрасте. Работая под куполом храма на большой высоте, оступался и два раза падал. Хорошо, что отделался переломами.
А 24 февраля 2022 года жизнь в нашей стране изменилась. Специальная военная операция выявила тех, кого можно назвать «своим», – по духу, конечно. Комфортно любить Родину, когда у нее все хорошо. А настоящий патриотизм проявляется в трудное для Отчизны время. Сергей Александрович сам себе задал вопрос: «Что я могу сделать для своей страны?» Решил соорудить волокушу из досок для эвакуации раненых. Получилась она в виде короба. Показал ее знающим людям: они забраковали, сказали, что слишком тяжелая получилась.
Позже Семеняга узнал о том, что «за ленточкой» очень нужны маскировочные сети. А как их делать? Информации поначалу не было, да и одному не справиться. Жителей в деревне осталось мало, около 100 человек. Но они-то как раз были настроены помогать нашим бойцам. На общем собрании решили плести маскировочные сети. Однако для этого требовались деньги, и Сергей Александрович пошел по деревне, заходил в дома, разговаривал. В большинстве своем люди деньги давали.
– Нитки закупили, и рыбаки стали плести сети уже не для рыбалки, а с крупной ячейкой. Но что делать дальше? Опыта никакого не было. Чтобы изготовить маскировочную сеть, нужно вплести в нее матерчатые ленты, заполнить ячейки. Женщины вытащили свои запасы и стали резать тряпье на ленты – на первый взгляд неплохо получилось. Но запасы быстро иссякли. Правда, суровое время подсказало выход – предприятия страны наладили производство нетканого материала спанбонда разных цветов, имитирующих местный ландшафт. И опять встал материальный вопрос. Начали собирать деньги в общий котел и со своих маленьких пенсий, а также просить о помощи родственников, знакомых, друзей. Вот так и пошло дело, которое сплотило людей. Деревня будто воскресла. В столярной мастерской Семеняга сделал рамы для растягивания больших маскировочных сетей. В сеть вплетают ленты спанбонда, и уже готовые ленты можно купить, но стоят они в два раза дороже тех, что режут сами из рулона. И опять препятствие в работе: как разрезать рулон, в котором больше 600 метров материала? Разрезать ножницами ткань на 8 лент весьма утомительно. В интернете Семеняга нашел подсказку и сделал деревянный станок для нарезки. Конструкция оказалась достаточно хороша, и к нему за помощью стали обращаться волонтеры из других мастерских. Сергей Александрович никому не отказывал.

Во имя страны

Благодаря энергичным хлопотам Семеняги жители не закисли в своем быту, а почувствовали себя нужными стране. Дружно изготовили уже более 100 масксетей! Кроме того, рыбаки начали плести ниточные сетки небольшого размера для накидки «леший». Для «лешего» женщины вручную разрезали спанбонд на еще более узкие полоски и привязывали их к основе. Такая маскировка крайне необходима снайперам и разведчикам, ведь она позволяет сливаться с местностью, сохраняя жизнь.
…Мы уезжали из Троицкого с щемящим чувством симпатии к Семеняге и жителям, которые нас радушно встретили. Я вспоминаю теплый огонек свечи в Троицком храме, который не только раздвигает темноту внутри помещения, но и осветляет души людей, приходящих сюда. Этот огонек побуждает их совершать все то благое, что поначалу кажется невозможным.
О Семеняге знают в Архангельском центре плетения маскировочных сетей. Оттуда ко мне пришла удивительная новость: проходя курс лечения в районной больнице, Сергей Александрович и там занял работой себя и окружающих. Женщины-пациентки начали вязать подшлемники и нашлемники, мужчины взялись разрезать ткань и стали вплетать ленты в нашлемники для маскировки наших бойцов. Появилась новая мастерская. И не где-нибудь, а в палатах больницы! У Сергея Александровича, как говорится, не забалуешь!
Ему абсолютно безразлично, что о нем говорят, потому что он действует по внутренней потребности, а не в угоду чьему-то мнению. Он ведет себя очень скромно и делает все, что в его силах, не заботясь о славе, радуется не своему успеху, а только успеху дела. Ведет скромный образ жизни, а значительную часть пенсии отдает общему делу, будь то строительство храма или плетение маскировочных сетей. В этом и проявляется суть Человека длинной воли. А жители Троицкого благодарят судьбу за то, что у них есть такой односельчанин.