Перезревшая вишня большой игры

Размышления об СВО-публицистике

Бывают книги родные, близкие. Бывают – чужие.
А эта – настоящая.
Не в смысле переплета и аромата свежих страниц в наш век интернета и голограмм. Эта книга – «рисунок с натуры». Да и какими еще могут быть очерки, интервью и репортажи? Те, кто выезжал «за ленточку», встречался с участниками СВО, их родными и знакомыми, видели все своими глазами. Да так и назвали сборник материалов, вышедший на 208 страницах в издательстве «Китап» и презентованный посетителям Второй международной книжной ярмарки «Китап-байрам».

[/h3]Военная «трилогия» Мунира Кунафина
Поначалу чтение в непрерывном цейтноте идет со скрипом. Пусть и успела чуть раньше прочитать первый по содержанию и самый объемный в книге материал главного редактора журнала «Агидель» Мунира Кунафина в нашем «литтолстяке» «Бельские просторы» в переводе ветерана «Башинформа» Алика Шакирова. Но перечитывать текст в издании, где все посвящено теме СВО, – дело особое. Поздний вечер меняет восприятие, и уже не обращаешь внимания на некоторые забавные нюансы перевода вроде «лесного лешего» (каюсь, дает знать профессиональное-редакторское). Чувствуешь другое – душу истории. Через диалоги, судьбы героев, метафоры, отсылки к классике в литературе и кино.
Военная и гражданская одежда сушится рядом на разных веревках. Фазан, который «обычной деревенской курице в подметки не годится». Посланный Аллахом гром. Веселый щенок Персик, подаренный солдатами «Тринадцатому» (ныне первому заместителю Руководителя Администрации Главы Башкортостана по внутренней политике Азату Бадранову). Образ вишни переспелой, словно кровью налитой. Собственно, последний из примеров – центральная метафора, красной нитью протянутая от начала до конца путевого очерка.
Вместе с первым автором книги и тремя его материалами мы узнаем о жизни на передовой шаймуратовцев и доставаловцев (знакомимся с более чем тридцатью бойцами), видим трофейное оружие – от современного НАТОвского до ЗРК 1938-го (!); слышим многократную справедливую оду эффективным масксетям, столь важным в современной битве дронов; переживаем, но и радуемся за земляков, которые получают все необходимое как от властей республики, так и от простых сограждан (к слову, из очерка узнала, что мешки с грецкими орехами и сухофруктами на фронт собирала известная поэтесса Зухра Кутлугильдина – сама дитя войны, потерявшая на фронте отца)…
Публицист не только показывает читателю «заленточное» сегодня – посредством отсылок к общероссийскому культурному коду он проводит мост между этим большим Сегодня и не менее героическим и масштабным Вчера. Выдержки из Константина Симонова, Мустая Карима («Живое утверждает жизнь, / И жаждой жизни все полны»), параллели с Эренбургом, ремарка в сторону «Свадьбы в Малиновке», где то и дело в Гражданскую «власть меняется», а село приспосабливается (вместе со «ждуном» Балясным) – все это вполне логично переплетается с «Мариупольским конвоем» Булата Арсала (Артура Салахова) 2022-го, «Мелодиями эпохи» Ларисы Абдуллиной (узнаешь историю появления этой мини-книги) и «Фронтовыми размышлениями о судьбе башкирского народа» Азата Бадранова 2023 года. Отдельного внимания требуют отрывки из сборника «Черная книга. Зверства бандеровцев», изданного в Москве в прошлом году и рассказывающего об их преступлениях, совершенных в годы Великой Отечественной войны и даже после. В какой-то момент эти отрывки, как и автору очерка, читать становится невозможно. Отторгает сознание.
Но как намеренно-метафорично контрастирует с пропитанными смертями строками следующая глава, воспевающая Жизнь – солнечный рассказ о 22-й школе города Петровское, которая носит имя нашего Шаймуратова! Как спокойно и светло описывает Кунафин в материале «Двадцать второй снаряд» простое, естественное, человеческое, сокрытое в словах «Тринадцатого»: «Когда остаюсь один в такие минуты затишья и сбрасываю ботинки… отчего-то хочется плакать»… Не говоря уже о портретном очерке «Одной жизни, видно, мало», где без лексических финтифлюшек, прямо – и потому тоже светло и тепло – рассказано о жизни, подвиге и гибели бойца-удальца Фаниса Хусаинова из Татышлинского района.
Да, в открывающей книгу документальной «трилогии» автора есть пафос, но «пафос» – не любимая для западников официозная патетика, это – на минуточку, с «правильного» греческого! – и «страсть, и страдание». Как можно говорить о происходящем бесстрастно, безучастно? Здесь впору будет процитировать самого Кунафина: «До поездки во мне зрело чувство, что эта война напрямую меня не касается»… Это не игра в красивые слова об «умном неразумном человечестве» (речь автора) – мужество сказать то, что думают многие, не вышедшие из летаргического сна «постмодернистской России». Хотя была ли Россия таковой в принципе?..
Вернемся к этому вопросу под занавес отзыва. А сейчас погрузимся в хроники-думы других коллег, коснувшихся темы спецоперации.
[h3]В унисон без перевода

Четыре более кратких русскоязычных пера – Эмиль Мусин («Туймазинский вестник», «Электрогазета.рф»), Евгений Костицын («АгитМедиа02»), Наталья Кузнецова и Сергей Кудряшов (оба – «АиФ») – в пятнадцати публикациях знакомят нас с ворохом «околофронтовых» сюжетов и галереей не всем известных героев. Здесь и тема помощи армии от обычных гражданских (по сути, это и есть тыл), и вопрос о тратах заработка бойцами, льготах, прочих мерах господдержки, и зарисовки о медиках, «вагнеровцах», штурмовиках на лечении, семьях участников конфликта и не только их. Костицин, к примеру, рассказывает историю Алексея и Ирины Ларионовых («Привыкли к бомбежкам»), переехавших из Белорецка в Алчевск, на родину женщины, в 2015 году. Автор дает читателю возможность хотя бы чуточку понять жизнь гражданских новых регионов России. Впрочем, не он один. У каждого журналиста – своя манера репортажа, свой голос, который тем не менее звучит в унисон с изменчивым по тональностям временем.
У Костицына и Кудряшова – чистое репортерское погружение в сюжет без каких-либо художественных размышлений, но с отполированными в строке символами-деталями: криповое бездорожье (самый «молодой» в ЛНР асфальт уложен в 1987 году!), мины-лепестки, тотальное отсутствие мобильного интернета и мусорных урн, проводная телефонная связь, местные кулибины, Краснодон и «Молодая гвардия» Фадеева, потерянная, найденная и переданная кисточка головного убора муллы, обезглавленная гадюка и все та же, что и у Кунафина, перезревшая вишня-черешня…
Мусин – меньше лирики, больше экономики и емкости описания, освещение социалки, быстрая сменяемость действующих лиц; Кузнецова – почти всегда – портретная зарисовка – центральный персонаж размашистой кистью (Сафин, Москалец, Волованов, жены бойцов) через призму личных, подчас драматических деталей и глубинных эмоций, чем-то даже напоминающих молитву-установку («Я добровольно покидаю свой маленький рай, где спокойно и счастливо живу. Я по собственному желанию иду в огонь, чтобы защитить все, что я люблю, чем дорожу и чем горжусь»). В емком по спрессованности материале «Почему я пошел воевать» дается вроде бы многим заранее известный, но важный ответ героя публикации: «Я чувствую сейчас, будто это новый виток истории».
Не будто. Так оно и есть. И наши люди хотят быть к этому витку причастными. Неслучайно публикацию Мусина «Каски, берцы и авто» завершают слова супруги одного из бойцов: «…держаться, ждать и верить!» И выплывает откуда-то из бездны подсознания безуховское «надо жить, надо любить, надо верить». Потому что это и есть для кого-то нездешнего пресловутые, а для нас – благословенные скрепы; они и есть – классика дуализма, земной цивилизации война и мир.

Вдогонку книге

Читая «СВОими глазами», одновременно увидела в шестом номере «Бельских…» первую часть публицистического материала о ЛНР Ларисы Абдуллиной в переводе Гузель Салиховой под общим названием «Родина каждому необходима». «Значит, и нам, – решила я, – необходимо присовокупить этот труд к свежеизданной книге по теме. Тем более что Кузнецова рассказывала об СВО не в жанрах репортажа и путевых заметок, а здесь тебе и то, и другое».
Буквально с первых строк автор декларирует, что «мы пишем новейшую историю». Вроде бы очевидная летом 2024-го истина, и кто об этом только ни говорит, ни чувствует (перечитайте хотя бы слова Волованова), но если это чувство почти у всех, это и значит – побеждает тысячелетняя общая, если можно так сказать, евразийская ментальность, в основе которой – соборность, коллективное сознание. И не индивидуалистическое (западное), и не строго иерархическое (восточное).
В эпоху постправды и Сети как истинной инфраструктуры XXI века все кажется фейком-постановкой, и такие вот журналистские выезды «за пределы сознания», особенно с посещением учебных заведений, становятся драгоценны вдвойне, потому как именно они – безграничное поле битвы за смыслы. Так, Абдуллина посещает школы №22 имени М.Шаймуратова города Петровское (о вкладе республики и лично Главы в ее преображение в книге рассказывают Кунафин и Кудряшов) и №29 города Красный Луч имени С.Хасанова (открыта в 1994 году и до сего дня не ремонтировалась украинским государством – смотрели за ней сами преподаватели, ученики и их родители) – проводит с детьми викторины на знание биографии героев и нашей истории, дарит в музеи такыю, француз-яулык и кашмау, приглашает на фотосессию с национальными головными уборами, помогает составить родословные. Отдельные подразделы травелога представляют собой своеобразную историческую справку-параллель: страницы биографий Минигали Шаймуратова и Сафы Хасанова словно продолжаются в лицах истории XXI века («Современные герои» – так и называется последний подраздел июньского материала). И вполне закономерно, что апофеозом публикации становится призыв, победный клич автора: «Да, жить в родной стране – это очень сладостное, приятное, но и очень ответственное чувство. Поэтому – за Победу и только вперед! За страну, которую защищали и оберегали Сафа Хасанов, Дмитрий Поляков, Артем Бакин, Андрей Процив!».
«Настоящему человеку нужна страна! Нужна Родина!» (Абдуллина) – это тот самый сакральный лейтмотив Матушки Земли, архетип Дома, который ясно звучит и в прочитанной книге: «Солдата заставляет жить семья, Отечество и вера в победу»; «…если ты воин, значит, будешь жить вечно!» (боец «Туман»); «Смысл жизни каждого человека начинается с преданности земле, своей стране» (Вадут Исхаков). И здесь, говоря о Родине большой, в которой, словно в нашей матрешке, сокрыта родина малая – вплоть до улицы-завалинки, – впору вернуться к вопросу о «летаргическом сне». Потому как проснулся Богатырь – не то что в страшной одноименной сатире Салтыкова-Щедрина.

Экзистенциальный эпилог

У Абдуллиной в начале текста есть интересная экзистенциальная мысль об СВО: «В каком-то смысле эта битва напоминает борьбу главного героя эпоса «Урал-батыр» с темными силами всего мира. Потому что наша страна, по сути, борется с мировым злом, с теми, кто разрушает человечество, уничтожает человеческий род».
Читаю строки – фантазия дорисовывает ассоциацию: братья Шульган и Урал – две части одного рода, в нашем случае, не побоюсь сказать, – Русь Киевская и Русь Московская. Одна старше, но оступилась: выпила крови, связалась с нечистью; второй уготована судьба богатыря, дэвов и Смерть победившего. А ведь и вправду, жертвенность, как и названное выше общее чувство творения истории – очень по-соборному, по-родному. Во имя высшей идеи, людей, созидания. Неслучайно, например, один из заголовков материала Кудряшова звучит следующим образом – «Мы воюем и строим»: давней сказкой говоря, разрушая Зло, растим Добро. И на это Добро равняются, к нему тянутся (заголовок «Жить, как в России»). А тянутся, по законам биологии, к свету – к жизни, новому дню.
«Мы ведем борьбу за души наших детей, за будущее нашей страны», – цитирует Главу республики Мунир Кунафин. И как тут не вспомнить одного из самых ярких геополитических противников России-
СССР сэра Уинстона Черчилля: «История будет ко мне благосклонна, потому что я пишу ее сам»! Борьба – не только в окопах и за каждый дом; борьба – вещь когнитивная, с жонглированием информацией, стратегиями и тактиками манипулирования и незыблемыми принципами пропаганды (в том числе и военной). Как человек, защитивший диссертацию по вербальному и невербальному воздействию на массы, понимаю всю важность публикаций в СМИ и книг по теме нынешней международной обстановки, СВО и возрождения интереса к истории родной страны. Если об истории не пишешь ты – о ней в своей интерпретации напишут другие. Потому и важно, и нужно быть там, видеть и чувствовать лично, чтобы суметь максимально непредвзято, но с любовью к родине рассказать о происходящем. Потому как сейчас, по горячим следам, кому-то твое видение поможет разобраться в происходящем – понять, прозреть. Пройдут годы – и все это станет сокровищем-архивом, хроникой, памятью.
Как стали памятью слова моего деда по отцу, воевавшего в Крыму и Прибалтике, о том, что украинские коллаборационисты по жестокости порой были хлеще немцев. Как стала частью учебной программы политологов концепция Хэлфорда Макиндера о противостоянии цивилизаций Суши и Моря. Как стал сегодняшний мир продолжением Большой игры, которую во многом близоруко относят по времени исключительно к XIX и началу XX века. Игра никогда не заканчивалась – меняла названия. И сегодня все мы – на планетарном поле очередной шахматной партии. И разница с партиями прошлого всего лишь в том, что слишком высоки ставки и слишком ядовита шляпка ядерного гриба. Которую никто в здравом уме не хочет видеть своими глазами.
Этому миру достаточно седых глаз военкоров всех времен. Ты видишь их сердцем, когда смотришь телесюжеты и читаешь книги о перезревшей вишне Большой игры, забродившей конфликтами титанов-континентов.



Как живешь ты, родная,
в объятьях эпохи злой:
Собираешь ли камни,
бросаешь ли их на дно
Шебутного Днепра?
Я встречался давно с тобой –
В поколении славы, которому не смешно
Там. Из прошлого глядя,
оно не поймет никак,
Отчего же такая случилась с тобою
брань…
Помнишь, мамы и дома
лишил тебя герр-чужак?
Хоть на миг обернись –
русокосой девчушкой стань!
Столько лет пронеслось –
так же светел и темен мир,
Но не высох ручей, из которого
башмачок
Твой достал я когда-то…
Ведь должен быть брат – батыр:
Пусть вовеки бегут дэвы Запада наутек!
Сколько боли и страха
я видел в твоих глазах –
Ты теперь равнодушно
надменный отводишь взгляд…
А внутри полыхает – хотел бы Урал
сказать:
«Радость нашего дома,
очнись, воротись назад!»
…Но не скажет Урал.
Не в характере, не в чести.
Ты забыла Россию, башкира Карима, сад,
Где березка да яблоньки…
Но
Все равно
Спасти
Я пришел –
Потому что, Оксана,
Названый брат.