Слово об отце

Даже получив ранение, с поля брани не ушёл...

Наша семья до войны проживала в селе Больше-Устьикинское Мечетлинского района Башкирии. Мне было шесть лет, но я хорошо запомнил день начала Великой Отечественной войны. Стояла прекрасная погода. С раннего утра мама и сестренка вместе с компанией женщин отправились за ягодами. Сестра вспоминает о том, что, возвращаясь из леса, все они почувствовали необъяснимую тревогу. Кинулись к клубу, где по радио звучала речь Молотова... А туда уже шли и шли люди.
В этот же день началась мобилизация на фронт. Сборный пункт располагался в том же клубе. Сюда съезжались на лошадях мужчины из соседних деревень. Приезжали они вместе с женами, детьми, родственниками. Громкий женский плач разносился далеко...
В августе 41-го мой отец, Николай Александрович Каншин, подал заявление в военкомат с просьбой отправить его на фронт, указав, что прошел переподготовку в Тоцких лагерях и имеет специальность артиллериста. Его призвали.
“Мы отступали, оказывая сопротивление врагу, - писал он в своих воспоминаниях. - В одном из боев наши пушки были разбиты, часть солдат со мной оказались изолированы от остальных подразделений. Под Воронежем мы попали в окружение. Выбирались по ночам лесом. Обменяли у крестьян форму на гражданскую одежду, документы закопали в землю”.
Папа не любил рассказывать о том, как их взяли в плен, как гнали на запад большой колонной. В одном из поселков их остановили, и немецкий офицер на плохом русском языке начал задавать вопросы. “Есть ли среди вас евреи?” Никто не вышел из строя. “Коммунисты, комиссары?” - молчание. “Есть ли агрономы?” Вперед шагнули несколько человек, в том числе и мой отец. А дело в том, что какая-то немка “купила” большую площадь нашей земли и ей нужны были кадры.
... “Агрономов” привезли в небольшую деревню, где и поселили. “Работали с утра до вечера, - вспоминал отец. - Кормили очень плохо”. Прошло несколько месяцев. Среди пленных прошел слух: появился человек из леса и предлагал идти в партизаны. Согласились многие, но когда пришло время отправляться, иные передумали, боясь провокации. Отец решил идти. Ночью добрались до назначенного места, их встретил человек и увел в партизанский отряд.
Так отец оказался в третьем партизанском полку имени Боженко и был назначен командиром отделения третьей роты четвертого батальона Житомирской партизанской дивизии имени Щорса. Сохранился документ, подписанный командиром партизанского полка Куликовым, комиссаром Казаченко, начальником штаба полка лейтенантом Клименко. Партизанским соединением командовал Маликов. В 1944 году партизанский полк имени Боженко влился в действующую армию.
Первой наградой отца был орден Красной Звезды. В наградном листе папин подвиг описывается следующим образом:
“Десятого октября 1944 года в боях за высоту 101,8 под разрывом вражеских снарядов огнем своего орудия Николай Каншин направил огонь минометной батареи, уничтожил станковый пулемет противника, чем способствовал продвижению пехоты вперед.
Четырнадцатого октября 1944 года поддерживал огнем своего орудия наступающую пехоту. Прямой наводкой подавил огонь 75-миллиметрового орудия противника. Достоин награды орденом Красной Звезды. Командир 786-го полка подполковник Лещук”.
Война еще продолжалась, и вновь артиллеристы под командованием отца отличились на поле брани. В 45-м в боях по уничтожению окруженной группировки противника в городе Шнаидемюле со своей 122-миллиметровой гаубицей Николай Каншин находился в боевых порядках пехоты. Его “красавицу” на руках выкатывали вслед наступающим солдатам. В тех боях огнем этой гаубицы уничтожено 75-миллиметровое противотанковое орудие, три стрелковых пулемета и два взвода пехоты. А 13 февраля в ожесточенном уличном бою старший сержант Каншин был ранен в ногу, но с места сражения не ушел. Полковник Лещук пишет: “Достоин награды орденом Отечественной войны II степени”.
В том же 1945 году Николай Каншин получил Благодарность от маршала Советского Союза Иосифа Сталина за овладение Варшавой - важнейшим стратегическим пунктом обороны немцев на реке Висле.
...Встречали отца с фронта мама и я. Мы приехали на лошади на паромную переправу через реку Ай. Был вечер. Я стоял у причала и ждал, когда к берегу приблизится паром. Когда он подошел, увидел одинокую фигуру, опирающуюся на костыли. Человек с трудом перебрался на причал. Сначала я папу не признал (не видел его почти пять лет), и только когда он оказался совсем близко и произнес: “Сынок!”, я бросился к нему. С трудом он сел в тарантас, и мы отправились домой.
Семья наша жила тогда в Месягутовском совхозе Мечетлинского района. Через некоторое время отца вызвали в райцентр в КГБ. Допрашивали, как он попал в плен, где закопал документы... И только после того, как в военкомат поступили его ордена - Красной Звезды и Отечественной войны, от него отстали.
Министерство сельского хозяйства БАССР направило папу на работу главным агрономом в зерносовхоз имени БашЦИКа - в Благоварский район. Мы переехали туда всей семьей, то есть отец, мать, сестра и я. Там он трудился в этой должности до 1955-го. А 11 августа 1955 года в возрасте пятидесяти трех лет Николай Александрович Каншин скончался. Дали о себе знать боевые раны...