В списках не значится...

или Гоголю подобный сюжет и не снился

Написать в газету меня заставили "хождения по мукам". Эта странная история тянется уже достаточно долго. Однако начну по порядку.

Мой отец, Андрей Андреевич Янкин, родился в 1914 году в Самарской губернии в семье крестьянина. В пятнадцать лет переехал в Самару, где нанялся землекопом. Взяли его работать на полпая, а когда взрослые увидели, что подросток кидает землю с ними наравне, решили выделить полный пай. Позже он будет трудиться на вывозе леса для шпалозавода, примет участие в строительстве Магнитогорска, после чего определится на работу в леспромхоз.
...Поздно вечером 22 июня 1941 года в тайгу на участок, где работала его бригада, прискакал гонец и сообщил о начале войны. Все, кто был в бригаде, ночь шли по тайге, чтобы записаться добровольцами на фронт. Отец ушел на войну 23 июня 1941 года, только попал не на фронт, а на границу с Китаем. Долго шумел народ в эшелоне: почему на войну не едем, мы что, мол, хуже всех? Но командиры и комиссары сказали, что в том месте, куда они прибудут, трудностей не меньше, чем на войне. А в октябре часть подняли по тревоге, погрузили в эшелоны, и через несколько дней бойцы оказались под Москвой. Отступление, наступление, лыжные и танковые десанты, снег, мороз, ранение, госпиталь... И снова фронт, только уже в Задонских степях. Отступление, приказ "Ни шагу назад!", бои под Сталинградом, тяжелое ранение, кровавая переправа через Волгу, дорога по выжженной степи и снова госпиталь. После выздоровления - школа снайперов, где учили быстро и качественно. О том, что мой отец был прилежным учеником, свидетельствует орден Красной Звезды и личный счет: убил 21 немца. Под Великими Луками, спасая товарищей, он получил тяжелое ранение: перебило ключицы. Снова госпиталь, затем фронт, Белоруссия, наступление. Десант, оседлавший переправу, трое суток непрерывных боев, командование ротой, орден Отечественной войны.
Потом мой папа участвовал в боях за Прибалтику, штурмовал Кенигсберг, Риллау. А 9 мая 1945 года при доставке боеприпасов на минометную батарею он получил тяжелую контузию. Самостоятельно дошел до госпиталя, где и узнал от солдат, что война закончилась. Отец долго лечился, получил II группу инвалидности и демобилизовался в ноябре 1945 года.
Вернувшись домой, работал шахтером. Сначала на Сахалине, потом на Урале, в Казахстане, Магаданской области. И везде за свой труд получал благодарности и почетные грамоты. В 1967 году работу закончил, так как вышел на пенсию, и приехал на постоянное место жительства в Уфу, где получил кооперативную квартиру. К сожалению, радоваться заслуженному отдыху долго не пришлось. Дали знать о себе осколки времен войны, и в январе 1976 года отец умер. Все документы: паспорт, справка о смерти, выданная в больнице, партийный билет были сданы в надлежащие организации.
В начале октября прошлого года мне потребовалась справка, подтверждающая факт проживания отца в Уфе, по тому адресу, где он провел последние свои годы. Обращаюсь в паспортный стол ЕРКЦ "Спортивное" по месту прописки, где отец проживал до смерти (квартиру они вместе с мамой получали) и был прописан. Проверив документы учета, квартирную карточку, паспортистка сообщила, что данный гражданин в ее документах не значится. Я был очень удивлен. Мне посоветовали обратиться в паспортный стол Советского района города Уфы к начальнику, что я и сделал. Оттуда я был отправлен в адресное бюро Уфы, на улицу Аксакова. Мне ответили, что в паспортном столе есть свой архив. Проверили базу данных и сказали, что данный гражданин на территории Республики Башкортостан и города Уфы никогда не проживал. Я показал свидетельство о смерти отца, выданное загсом Советского района Уфы. На это мне ответили, мол, ничего не знают и отправили обратно в паспортный стол района, посоветовав поискать документы в их архиве. Но одна из сотрудниц порекомендовала идти обратно в ЕРКЦ "Спортивное" и попросить домовую книгу.
Я так и сделал. Отстояв очередь, попросил найти домовую книгу и выдать на основании этих записей справку. Но странное дело: книги нет, а где она, никто не знает. То есть официального документа, срок хранения которого 75 лет, с последующей передачей в архив, нет. Меня направили к начальнику ЕРКЦ. Отстояв еще одну очередь, узнаю, что книга уничтожена. И больше меня не стали слушать.
Еду в паспортно-визовую службу республики. Там меня внимательно выслушали, обещали помочь, но, увы, проверив свои архивы данных, подтверждающих факт проживания и прописки моего отца на территории Уфы, не нашли. Как мне объяснили, произошла досадная ошибка. В год, когда отец ушел из жизни, шла замена паспортов и умерших просто никуда не вписали, и теперь, чтобы доказать, что мой отец жил в Уфе, придется обращаться в суд или искать сведения в других архивах. Поблагодарив вежливых сотрудников этой службы, я отправился в ЕРКЦ МУП УЖХ Уфы и обратился в юридический отдел все с тем же вопросом.
Написал два заявления на имя директора ЕРКЦ МУП УЖХ Уфы. На одно я уже получил ответ-отписку (с каким непрофессионализмом, откровенным равнодушием я столкнулся, пока ходил по всем этим ЕРКЦ, нужно рассказывать отдельно). Не получив никакого ответа, еду в загс Советского района Уфы, ведь у меня на руках свидетельство о смерти моего отца, выданное этой организацией. Думал, что у них-то есть книга регистрации смертей, где должен быть указан адрес, по которому выдана справка. Книга есть, адрес указан, но справку мне выдать отказались, сославшись на то, что таких справок никогда не выдавали. А если выдают, то только по запросу суда.
Тогда я обращаюсь в Пенсионный фонд Советского района Уфы. Они-то ведь могут подтвердить факт получения отцом пенсии. В устной беседе сотрудники Пенсионного фонда сказали, что факт получения пенсии подтвердить не смогут, так как пенсионного дела нет: то ли уничтожено, то ли потеряно.
Обращаюсь в жилищный кооператив, где отец приобрел квартиру в 1967 году. Та же история: никаких документов, подтверждающих, что человек был членом кооператива, нет.
Государственный архив РБ на мой запрос сообщает, что сведениями о выделении квартиры и проживании моего отца на территории города Уфы не располагает.
Осталась последняя надежда: иду в партархив. И, о чудо! Мне выдана справка, что с апреля 1967-го по январь 1976 года мой отец состоял на учете в Советском райкоме партии города Уфы. Однако адрес в этом документе отсутствует.
Итог пятимесячных хождений, ожиданий - ноль, так как двух документов - свидетельства о смерти и архивной справки о том, что мой отец состоял на учете в парторганизации Советского района Уфы - для подтверждения факта проживания и прописки в Уфе, наверное, будет мало.

Андрей ЯНКИН.

От редакции. Думаем, Николаю Васильевичу Гоголю подобный сюжет и в страшном сне не пришел бы. Почему же мы должны столько унижений терпеть от чиновников? Неужели нельзя к людям относиться по-че-ло-ве-чес-ки! Очень надеемся, что хождения по мукам автора этого письма скоро закончатся. Может быть, после нашей публикации найдутся ответственные лица, готовые прийти на помощь сыну фронтовика. Сыну человека, который не однажды умирал за свое Отечество.