С поклоном провожали поезда

В июне 1941-го мне было тринадцать лет. Воскресный день 22 июня был ясный, наполненный ароматом лугов, веселым пением птиц. Наша семья жила в Миякинском мясо-молочном совхозе. Мой отец Саитгалей Набиуллович Набиуллин работал, не зная выходных и праздников, выезжал из дома в четыре утра на ферму и в отделения совхоза... А в тот день папа пригласил меня с собой в деревню Бурзян на кумыс. Находился он в приподнятом настроении. Повод для этого был - совхоз завоевал переходящее Красное Знамя. Обещал взять меня с собой в июле на ВДНХ в Москву.

В деревню мы отправились пешком. Домой возвращались не спеша, любовались красотами лета. Папа обладал невероятным чувством юмора, и я громко смеялась его шуткам. Мимо нас промчался грузовик, я поймала встревоженный взгляд пассажиров. Они уже, видимо, знали о войне.
Не знаю почему, но я в тот момент вспомнила одну из популярных в те годы песен “Если завтра война”. Папа иногда говорил нам, что ему еще предстоит повоевать с фашистами и победить их. Отец был участником Гражданской войны, а в 1921-м окончил курсы красных командиров в Казани. В период работы в совхозах его по ходатайству Наркомзема не призывали на летние военные сборы. Военно-учетная специальность сменилась на интендантскую. Он был капитаном запаса. Имел бронь.
В начале 40-х в совхозе открылись курсы трактористок. Четырнадцать женщин прошли обучение, в том числе и моя мама Кария Садретдиновна. Они и сменили ушедших на фронт мужчин.
С началом войны папа рвался на фронт, просьбу удовлетворили после вторичного заявления. И 2 сентября 1941 года его направили в Уфу, во вновь организующуюся 361-ю стрелковую дивизию. Отец участвовал в ее формировании в качестве начальника продовольственно-фуражной части.
Память хранит тот октябрь 1941 года. Перед отправкой папы на фронт мы с мамой поехали в Уфу. Значительная часть дороги проходила рядом с железнодорожным полотном. Эшелоны шли с Востока на Запад. Богатыри-сибиряки в батиках (куртках типа телогреек) стояли в вагонах, улыбались нам, приветствовали и прощались - до сих пор не могу это вспоминать без слез. Не забуду, как пожилой мужчина стоял, обнажив седую голову, в глубоком поклоне, смотрел вслед уходящему составу.
В ноябре 361-я стрелковая дивизия отправилась на Калининский фронт. За успешное выполнение боевых задач дивизия получила звание 21-й Гвардейской стрелковой дивизии - Невельской. А 16 февраля 1942 года отец был тяжело контужен, отправлен в военный госпиталь в Москву. Восемь месяцев лечения в военных госпиталях и, несмотря на то, что он просился на фронт, был комиссован.
Мы, подростки, трудились в ту пору наравне со взрослыми на полях совхоза: пололи, жали серпами, скирдовали, бороновали, чистили овощехранилища, погреба...
Помню, как к нам пришла начальник политотдела Магира Файзуллина и сообщила маме, что меня представят к медали “За доблестный труд”. Обычно улыбчивое лицо мамы стало суровым. Сказала, как отрезала: “Незачем ребенку медаль!”
В нашей родне воевали семеро мужчин. Четверо погибли. Мой двоюродный брат Мавляви Хузиевич Хамзин, журналист, молодой, красивый, талантливый, имя его - на стеле в Доме печати. Двоюродный брат Кашиф Ахняфович Садретдинов, 21-летний старший лейтенант, на Сталинградском фронте был заместителем помощника командира дивизии по связи. Он был красив, музыкально одарен. Мастер на все руки. Брат Анвар Мухтарович Садретдинов погиб в 1942 году под Луганском. Был политруком 112-й кавалерийской дивизии, пленил тридцать шесть немцев, в совершенстве владел немецким языком. В музее 112-й кавалерийской дивизии увековечена его память...
Война коснулась каждой семьи, остались незаживающие раны, которые болят до сих пор.