Опоздавшее счастье

Эта история началась задолго до того, как нашего соседа Володю Андрейчева призвали в Красную армию. До войны с фашистами оставалось больше полугода, а потому проводы получились веселыми.

Молодежная часть нашего двора выплясывала под патефонную полечку, а родители, разместившись вокруг деревянного стола, сколоченного рукастым дядей Гришей, маляром по профессии, тихонько переговаривались, с улыбкой поглядывая на красивую пару - Володю и Галю, девушку из соседнего дома. Они и впрямь выделялись стройностью и «светлокожестью», как определила их облик домком Анна Ивановна, на образную речь большая мастерица. Галя училась на втором курсе, изучала немецкий язык, а Володе оставалось чуть-чуть до окончания политеха. Дружили еще со школы: будучи в выпускном классе, он приметил милую барышню на два года помладше.
К тому теплому осеннему дню, как пришла пора им расстаться, длительное общение переросло в отношения нежно-романтические. Володина мама Глафира Васильевна, с которой наши комнаты в коммуналке находились дверь к двери, намекала на скорую свадьбу. Теперь уж это событие перенеслось на «после демобилизации», в законных сроках никто тогда и не сомневался.
Война резко изменила планы, и не вызвала никакого удивления Галя, когда пришла к Глафире Васильевне в гимнастерке и пилотке. Как отличницу, ее не просто мобилизовали в переводчики в числе прочих студентов со специализацией «немецкий язык», а оставили в здешнем военкомате. Зачем в тылу этот переводчик, я, тогда семилетняя, не очень понимала, пока в дальнейшем не перевернула назад некоторые страницы своего военного детства и не вспомнила, как из соседнего флигеля увозили неведомо куда двух престарелых сестер, немок по национальности, а их пес Рекс рвался за хозяйками, но его удерживала провожавшая Вера Семеновна, что жила с ними на одном этаже…
От Володи с фронта приходили треугольники – видимо, Гале чаще, чем домой, потому что Глафира Васильевна порой недовольно ворчала. Вообще, женщина она была суровая, и когда губы поджимала, ей под горячую руку попадаться не стоило. Иван Павлович, глава семейства, служил в милиции, был высок, крепок, молчалив и в личные дела сыновей (Толя был на семь лет младше Володи) особо не вникал. Глафира Гале, похоже, симпатизировала, и он кивал ей приветливо. Пока не наступила та мартовская промозглая вьюга 1943 года, когда пропрыгал на одной ноге по длинному коридору к своей двери облепленный мокрым снегом Володя, а то, что осталось от второй ноги, висело с подколотой под коленом штаниной. Сзади с двумя вещмешками на плечах топала сапогами некрасивая низенькая женщина в ушанке со звездочкой и длинной до пят шинели. Часа не прошло, как к Андрейчевым постучалась Галя: видимо, молва донеслась быстро. Открыла Глафира Васильевна, внутрь не позвала, сама к ней вышла в коридор. Я только собралась во двор погулять, как замерла перед своей дверью, услышав: «Не держи на него зла, прости. Не каждый день ногу ампутируют. Как справиться с этим, молодому? А тут Зоя-то и пригодилась, выходила его, вот и женился. Война и не такое спишет». Раздался голос Володи: «Мама, кто там?» Но Галя уже опрометью бросилась прочь.
Зоя обосновалась у Андрейчевых едва ли месяцев на пять-шесть. Видимо, в госпитале раненого обихаживать – одно, а с мужем семью строить, да еще при родителях – совсем другое. В своей ушаночке и в той же шинельке до пят с вещмешком за плечами так и прошествовала обратно по длинному коридору все видящей и все слышащей коммуналки.
Володя недолго оставался один. Он восстановился в институте, и частенько с ним вместе приходила высокая блондинка с золотыми зубами. Глафира Васильевна тут же нарекла ее акулой и не жаловала определенно. Та между тем как-то очень легко перезнакомилась с жильцами, подружилась с двумя ровесницами во дворе, даже со мной находила общий язык, однажды восхитившись моим сочинением под названием «Наши соседи», где как раз Андрейчевых я и описывала. По-моему, я уже тогда училась в четвертом классе, и это был конец учебного года. Потому что помню, Володя женился на Лиде сразу после 9 Мая – Дня Победы. Золотые коронки в те не слишком сытые и обустроенные времена считались показателем некоего благосостояния. Но как позже признавалась Лида, ей родной дядя, бездетный мамин брат, подарил золотой портсигар, оставшийся от погибшего на фронте отца, то есть Лидиного деда.
Женился Володя со свадьбой, но без регистрации брака – видимо, отрицательный опыт с Зоей некую преграду возвел. И когда надумали «разбежаться», пришлось Лиде судом доказывать, что «жили одним хозяйством», и значит, имеет право на часть жилплощади. Сама же она родом аж из Архангельска и переехала к мужу из студенческого общежития. Этот эпизод с судебным разбирательством задержался в памяти, потому что моя всегда честная и глубоко порядочная бабушка впервые в жизни предстала не в лучшем свете, отказавшись свидетельствовать в пользу Лиды. Так ей прямо и заявила: «Я сама перестала себя уважать, и ты как хочешь обо мне теперь думай, но против Глафиры Васильевны и ее сына не пойду, мне с ними рядом дальше жить».
А Лида между тем тогда только узнала, что беременна. Мальчик родился уже без отца и без бабки с дедом, в далеком Архангельске. Сколько-то лет спустя он отца разыскал, но об этом мне довелось узнать, уже будучи взрослой. Как и о том, что Володя не один раз предлагал Гале бросить мужа и наверстать прошлое. И словно решив проверить их любовь на прочность, тот, кто, говорят, совершает браки на небесах, забрал Галиного мужа к себе после тяжелой болезни. И через год Галя стала Андрейчевой. Спустя 18 лет после того, как такое должно было случиться естественно и без всяких видимых препятствий.
Журналистская профессия так удивительно устроена, что начала каких-то знакомств или событий непременно снова возникают своеобразным итогом, порой через многие годы, когда о них уже и думать забыл. Во всяком случае, в моей практике часто происходит именно так. Вот и на сей раз выпало подобное. Будучи в гостях у москвичей, приняла приглашение бывших однокурсников приехать в Нижний Новгород на сорокалетие нашего выпуска с филфака университета. Захожу в двухместное купе скоростного состава, и сидящая у столика пожилая женщина мне улыбается: «Не узнаешь? Неужели так изменилась?» Вглядываюсь - Галя!
Все шесть часов, что поезд мчал в родной город, с которым я в разлуке уже не одно десятилетие, он словно и не отдалялся, «листая» негромким Галиным голосом страницы любовной истории далеко не безразличных мне людей, корнями зацепившихся в моих детстве и юности. Итак, двое наконец соединили свои судьбы в одну, поскольку все минувшие порознь годы не забывали друг друга, сохраняя в душе те чувства, что таким жарким пламенем горели в молодости.
«Скорее всего, виновата я, что совместная жизнь у нас не сложилась, - тихонько вздохнула Галя. – Не получилось у меня пережить его предательство. Нет, даже не то, что он женился на Зое, а то, что не доверился моей любви. Не написал про свое тяжелое ранение, ведь я бы помчалась в госпиталь. Думаю, что даже в военкомате меня б отпустили при таких обстоятельствах. И как женился, тоже мог бы сообщить. Мы же не просто так встречались, а дружили и любили, как мне казалось, по-настоящему… Знаешь, считается, дескать, любовь зла, полюбишь и козла.
Влюбиться, полюбить изначально, наверное, действительно можно за красивые глаза, а Вовка-то был красавец и долго таким оставался, но вот любить в дальнейшем, по-моему, можно только за что-то, когда человека уважаешь, считаешь в чем-то почти идеальным. А он не только с Зоей, он и дальше по жизни оказался предателем. Лиду беременную бросил, просто взял и выгнал на улицу. А Пашка, сын его, он уже при мне приезжал, сам отца нашел. А что в ответ получил: «Что ты в самом деле мой, еще доказать надо!» Как я ни убеждала, что парень-то совсем юный, в поддержке нуждается. У меня дочь после Мити, спасибо ему, осталась, внук подрос, а у Володи никого, и сердце холодное. Уж и родителей его в живых не было, никто нам вроде не мешал, не вмешивался. Младший брат Володи Анатолий живет с семьей в Москве, мы с ним общаемся, он склеить наши осколки пытался, но не срослось. Я не выдержала, Владимир мне чужим стал, непонятным. Сказать, что я Митю, как когда-то его любила, не могу, но почитала за доброту, поддержку. Постигла я к жизненному финалу, что любовь должна подпитываться пониманием, уважением, благодарностью за то, что рядом достойный человек… Опоздало наше счастье, не состоялось».
Галя выглянула в окно: «Вот уже и вокзал».