Памяти актёра

Прощай, Король!..

Этого актера нельзя было не заметить в густонаселенной труппе Башкирского академического театра драмы имени Мажита Гафури по причине его неординарного таланта, яркого исполнительского мастерства и глубокой человечности.
Загир Валитов – выдающийся представитель не только башкирской, но и российской сцены, в адрес которого, к сожалению, при его творческой жизни произносили не так много пафосных слов. А он, собственно, и не гнался за ними, как, кстати, и за ролями. Почему? Думается, тому виной скромность и глубинная интеллигентность, тихий голос и мягкость души, улыбчивость и открытость. А еще – любовь! К своему ремеслу, к театру, жизни, семье – жене, милой, во всех отношениях удивительной Минсарие Асфановне, бережно, честно долгие годы хранящей не только домашний очаг, но и историю знаменитого театра; к дочерям-красавицам, самозабвенно любящим родителей с абсолютным пониманием того, что называется «святое семейство». Мне выпал счастливый билет общаться с ним за чудным, нарядным валитовским столом и в прямом смысле слова вкушать сласти этой жизни.
Несть числа сыгранным Загиром Валитовым ролям. Многие из них просто незабываемы. Особенная работа в творческой судьбе актера – роль Поэта, Ведущего, Рассказчика, Повествователя (как хотите назовите – суть одна) в спектакле «И судьба – не судьба» по повести Мустая Карима «Долгое-долгое детство» в постановке Рифката Исрафилова. Актеру пришлось транслировать зрителю судьбы практически всех героев спектакля, а значит, и переживать их вместе с ними.
И Мартын Нароков в спектакле «Белокрылая мечта моя» по пьесе Александра Николаевича Островского «Таланты и поклонники» в постановке Тансулпан Бабичевой и Азата Надыргулова – помощник режиссера, бутафор, старик, одетый бедно, но прилично, с манерами хорошего тона, из тех, что относят к «маленьким людям». Мартын Нароков – это роль-откровение, объяснение в любви к театру самого Загира Валитова.
– Я не маленький человек, извините!.. Я могу сказать тебе, как Лир: каждый вершок меня – барин… Здешний-то театр был мой.
– Да какое же такое счастье у тебя было?
– А такое и счастье, что я делал любимое дело. Я люблю театр, люблю искусство, люблю артистов, понимаешь ты?
И между этими двумя ролями максимально раскаленная протянулась творческая вольтова дуга актера.
Так почему же не случилось то, что само шло в руки! Что помешало? А все очень просто – не захотели разглядеть. Ну, как же, это же Король Лир! Да, Шекспир – это круто! А Островский – слабо? А Нароков? А как же любовь к театру?!
Или, по Шекспиру, все слова, слова, слова… Какая жалость, какая несправедливость! В заполненной до основания книге жизни Загира Валитова осталась чистая страница. Счастье, что каждый по-своему может ее заполнить. Каждый. Ведь он был народным артистом. Самородок, получивший огранку у опытных ювелиров. Загир Валитов это понимал, поэтому так глубоко почитал своих учителей.
Но почему-то эти мысли вызывают только острую, почти неизбывную тоску. Да потому что (совсем по романтически-гриновской формуле) нас призывает несбывшееся, но тщетно!
«Прощай, Король, ты ясно дал понять, что…» (У. Шекспир).