Воспел он в живописи образ легендарного батыра

Башкирский государственный художественный музей имени Михаила Васильевича Нестерова – это подлинная сокровищница, хранящая шедевры русского, зарубежного искусства, полотна основателя музея – нашего земляка, художника Нестерова, и, конечно, в произведениях из его коллекции отражена история развития башкирского изобразительного искусства от начала ХХ века до наших дней. Выставочная деятельность БГХМ построена так, чтобы зритель мог увидеть как работы ведущих современных авторов, так и творчество мастеров старших поколений, которые формировали ставшую известной в нашей стране «башкирскую школу». Так, недавно завершили свою работу выставки произведений Ахмата Лутфуллина, Александра Бурзянцева, Адии Ситдиковой. Готовится экспозиция полотен Бориса Домашникова, посвященная 100-летию со дня его рождения. А сегодня музей представляет зрителю творчество замечательного мастера современного графического искусства Ольги Самосюк и работы старейшего живописца заслуженного деятеля искусств БАССР (1940)
Анатолия Лежнева (1888-1956), о творчестве которого повествует данная статья.
Анатолий Петрович родился 14 марта 1888 года в селе Сукманка Тамбовской губернии. В Уфу семья будущего художника переселилась в 1897 году. В автобиографии, хранящейся в архиве музея, он пишет: «Я родился в семье Петра Петровича Лежнева, бедняка-конторщика пивоваренного завода «Вольмут» в Уфе. Ввиду бедного семейного положения в 1901 году вынужден был поступить рабочим на этот завод. Для собственного удовлетворения писал вывески, разводя сажу на масле или керосине».
…Работа на заводе не мешала ему все свободное время отдавать любимому занятию – рисованию. С олеографических картинок с изображением батальных сцен: взятие Суворовым Измаила или покорение Сибири Ермаком, делал копии. Директор завода, видя живой интерес юноши к рисованию, познакомил его с известным в Уфе художником Петром Ивановичем Шепелевым, окончившим Петербургскую Академию художеств. Живой по натуре, жаждущий новых впечатлений и знаний Анатолий Петрович с 1902 по 1905 год занимался под его руководством. Судьба благоволила Лежневу. Получив при содействии знакомых рекомендательное письмо к Василию Ивановичу Сурикову, он в 1911 году отправился в Москву и показал мастеру свои работы. Отметив способности Анатолия Лежнева, Суриков направил его в Московскую школу живописи и скульптуры Василия Никитича Мешкова и одновременно предложил свои консультации.
Три года обучения и пребывания в Москве дали свои плоды. Крепкий художник-реалист Мешков своим ученикам прививал те же принципы, которые исповедовал сам. Влияние учителя, отдававшего предпочтение плотной, фактурной живописи, очевидно в ранних прекрасно выполненных работах Лежнева «Натюрморт. Сирень» (1914), «Автопортрет» (1920). Одновременно нельзя не заметить в других его произведениях влияние авангардных направлений в русском искусстве начала ХХ века, с которыми Анатолий Петрович был, конечно, знаком, посещая в Москве музеи и выставки. Такие работы, как «Дубки» (1917), «Синие тени» (1918), «Старая крепость» (1925) демонстрируют поиски новой пластики, фактуры и цвета. Они открывают романтичный взгляд художника на мир, полный чарующей красоты красок. В пейзажах он останавливает внимание на живописно выразительных деталях, которые позволяют ему передать богатую игру цвета. Большую культурную, художественную ценность представляет серия произведений мастера 1920-1930‑х годов, посвященных уголкам старой Уфы.
Замечательны представленные в экспозиции женские портреты, запечатлевшие жену художника Евдокию Павловну. Он называл ее Дуньча, и каждое его письмо непременно начиналось так: «Милая, милая Дуньча! Целую тебя!» Каждый ее портрет – воплощение его любви к этой женщине с красиво уложенными волосами, с плавной линией плеч и тонкими чертами лица. В ее портрете 1925 года очевидно влияние импрессионистических поисков Николая Фешина, с которым Лежнев был знаком и работы которого вдохновляли его на поиски новой живописности. Лицо голубоглазой женщины окружено ореолом экспрессивных мазков золотистых, охристых, синих цветов, оттеняющих романтическую ноту портрета.


В конце 1910-х – начале 1920-х годов Анатолий Петрович создает свои первые исторические композиции: сказались советы Василия Сурикова и увлечение его творчеством. События, происходившие в стране в то время, получили в них своеобразное преломление. В автобиографии он писал: «Мой взор был обращен в глубь веков, где я искал прообразы свершившихся событий». Много сил и творческого вдохновения он отдал работе над образом Салавата Юлаева, создав десятки композиций и став первооткрывателем этой темы в башкирской живописи. Анатолий Петрович изучал историю Крестьянского восстания 1773-1775 годов, в фондах краеведческого музея знакомился с образцами оружия тех лет и народного башкирского искусства. Десятки написанных им полотен стали летописью истории башкирского народа, прославляющей его мужество, стойкость, свободолюбие. Главные из них представлены в экспозиции нынешней выставки.
Одно из центральных произведений этого цикла – «Поимка Салавата» (1930). Не важно, что не было холста, он берет фанеру, грунтует ее и пишет эту картину, по образной, эмоциональной силе и доныне являющуюся одной из лучших в башкирском искусстве, из числа посвященных национальному герою. В ней – момент, предшествующий пленению Салавата. Его окружает царский конный отряд, но он пытается оторваться от погони. В невысокой, крепкой фигуре сподвижника Пугачева, уверенно и легко идущего на лыжах, во взгляде, полном ненависти к врагам, в жесте, а его руки сжимают яростно лук и рукоятку ножа – во всех этих деталях автор воплощает натуру бесстрашного, волевого человека. Суровый зимний пейзаж на фоне усиливает атмосферу драматического противостояния народного героя и карателей.
Большим эмоциональным накалом наполнено и батальное полотно «Бой Салавата с авангардом Михельсона» (1941), в котором с наибольшей силой выражена тема героизма. Конный отряд Салавата бесстрашно мчится, стремительно обрушиваясь на неприятельское войско, которое обратилось в бегство. В картине, как всегда у Лежнева, отсутствует помпезность, театральность, она выражает его искренние чувства. Понимаешь, что для автора эти события, облеченные в динамичную пластику и насыщенный колорит, стали зримыми, почти реальными.
Новые для башкирского искусства темы раскрывает художник в композициях «Освобождение башкирской женщины» (1931), «Башкиры в Париже» (1941). Несмотря на то, что к концу 1940-х годов Анатолий Петрович начал терять зрение, он продолжал работать, написав работы «Допрос Салавата» (1946), «Салават у Пугачева» (1949), которые, оставшись незавершенными, воспринимаются как эскизы.
Продолжателем живописных и тематических начал Анатолия Лежнева стала его племянница – видный мастер башкирского искусства Тамара Павловна Нечаева. Судьба ее сложилась так, что, приехав из Ленинграда на летние каникулы в гости к дяде, она встретила здесь начало войны, затем навсегда осталась жить и работать в Уфе. Именно Анатолий Петрович разглядел ее талант и преподал первые уроки живописи.
Анатолий Лежнев, а также Касим Девлеткильдеев, Александр Тюлькин стояли у истоков башкирского изобразительного искусства. Их высокое духовное творчество, живописное мастерство стали школой для последующих поколений художников.