Страшно и завораживающе прекрасно,

или Снимаю шляпу и благодарю вас!

«Вечерняя Уфа» уже рассказывала читателю о том, что Башкирский государственный академический театр драмы имени Мажита Гафури в минувшие апрельские дни стал участником XI Международного театрального фестиваля MITEM, представив на сцене Национального театра Венгрии спектакль главного режиссера БГАТД Айрата Абушахманова «Черноликие»; в основу его легла знаменитая повесть Мажита Гафури (художник – Альберт Нестеров, удостоенный Национальной театральной премии России «Золотая Маска» за костюмы к этой постановке).
Полпреды Башкортостана уже вернулись из Будапешта домой, а вослед им полетели весточки от друзей из Венгрии – слова благодарности, фотографии, отзывы. Один из отзывов на спектакль «Черноликие», который буквально по горячим следам написал театральный обозреватель журнала Popita Табор Бута, мы сегодня публикуем, взяв на себя такую ответственность, несмотря на трудности перевода с незнакомого нам языка. Итак:
«Признаюсь, в самом начале спектакля «Изгнанные» («Черноликие») Башкирского государственного академического театра драмы имени Мажита Гафури мне было страшно и как-то не по себе. В первые минуты актеры выходили на подмостки в тщательно отглаженных, красивых национальных костюмах, и я подумал, что это какое-то причудливое фольклорное шоу или привитая к нему история о страданиях, часто вызывающие скуку. Подчас нам чуждо то, что принадлежит людям иных национальностей, мы многого не понимаем в их культуре и обычаях, поэтому есть риск, что нам это будет неинтересно…

Я часто сталкивался с подобным, посещая спектакли зарубежных театров, и большая удача для зрителя состоит в том, что мы вдруг видим в этих постановках гениальность, а порой даже бедствие. Но сейчас в Национальном театре Венгрии, на Международном театральном фестивале MITEM, в этой драме коллектива из Башкортостана баланс приблизился к гениальности.
Безусловно, мы, венгры, не имеем никакого отношения к этой истории, в которой красавица Галима, дочь из богатой семьи, гордость деревни, полюбила обычного крестьянского парня Закира. Жители деревни возмущены этим. Они в ужасе от того, что видели, как двое молодых людей всего лишь разговаривали друг с другом. Больше ничего не произошло, девушка осталась невинной, но жители поселения приходят в возбуждение; поддавшись злобе, они продолжают распространять слухи о явлениях, которых не было. Это большое событие (скандал!), резонанс все множится, достигая триллионного отклика и эффекта. Маленькие и большие жители деревни гудят, словно растревоженный пчелиный улей, передавая новость по цепочке. Глаза их горят ненавистью, акценты смещены, души расстроены. Мир в двух семьях, к которым имеют отношение молодые герои, потерян. Ситуация накаляется и становится все страшнее. Члены семьи ссорятся, теряют над собой контроль, в итоге – запускается механизм поиска козлов отпущения… И леденящие душу отрицание, агрессия и горячая любовь к своим отпрыскам ведут ожесточенную борьбу друг с другом даже в рамках родства.
На улице села все жители тоже набрасываются друг на друга с вопросами о том, какое преступление совершили молодые люди, нарушившие нормы шариата, моральные принципы ислама. Шкала эмоций варьируется от прощения к забрасыванию камнями до смерти и отвратительному унижению.
Большинство в этом местечке ожидает вердикта от Хазрата – мусульманского религиозного лидера деревни.
Постановка основана на известном произведении классика башкирской литературы Мажита Гафури, в честь которого также назван приехавший на фестиваль театр. В центре сюжета – непрекращающийся конфликт между личностью и обществом. Поэтому, хотя взгляды людей, замешанных в этом конфликте, кажутся нам средневековыми, он все еще довольно актуален и ныне. Мне вспоминается пьеса Артура Миллера «Салемские ведьмы» («Суровое испытание»), в которой из-за предубеждений, ненависти и мести героев произведения, а значит и меня, зрителя, сжигают на костре. Персонажи пьесы Миллера позорят абсолютно невинных людей во имя «Святой» инквизиции! Бог и религия совершили много мерзостей и злодеяний в мире, и на сей раз спектакль гостей из Башкортостана рассказывает именно об этом.

Концепция главного режиссера Башкирского академического театра Айрата Абушахманова строится на народных и театральных традициях с позиции художника сегодняшнего дня, и то, что делает труппа выдающихся актеров, выглядит очень современно. Костюмы Альберта Нестерова, предположительно, являются аутентичными. Это некое отражение национального костюма. В то же время живописные декорации, которые художник Нестеров создал, очень современны. Любопытен и режиссерский ход: мы, зрители, тоже сидим на сцене, и в основном актеры играют практически рядом с нами. И это создает атмосферу полного погруже­ния публики в данный сюжет, в мир героев произведения Мажита Гафури и Айрата Абушахманова.
Однако зрительный зал Национального театра Венгрии не закрыт занавесом. Он щедро освещен, и артисты постоянно перемещаются в него. Это похоже на грандиозную декорацию, которая, в зависимости от светового решения постановщиков, излучает то меланхолию, то истинное величие. На возвышенности, наверху, над всеми, почти на месте божества, религиозный лидер поселения провозглашает свой вердикт, который, замечу, уже вынесли сами жители дикой деревни. И это тяжкий приговор.
…Но прежде чем влюбленные окончательно исчезнут вдали, в Аннигиляции*, по режиссерскому решению происходит вознесение двух молодых людей. Постановщик помещает их на платформу, где влюбленные обнимаются, их измученные тела переплетаются, и двое несчастных осиянны почти божественным светом, как будто изгнанные поднимаются на небеса. Это утешает, это заставляет меня плакать, это чертовски больно, но в то же время пронзительно красиво и вдохновляет, вызывая восхищение. На лицо тот вид катарсиса, который мы редко получаем. Но гостям из Башкортостана это удалось. Снимаю шляпу и благодарю вас!
Габор БУТА».

*Аннигиляция – реакция превращения частицы и античастицы при их столкновении в какие-либо иные частицы, отличные от исходных (поглощение, истребление, разрушение, ликвидация).