Музыкальные экзерсисы

Из всех искусств самым загадочным кажется музыка. Создаются ли картины, сочиняются стихи, пишутся новеллы, вырастает ли на пьедестале мраморная фигура - наглядно и понятно, как творит автор. А как создается симфония? Где тут натурщики, где глина, чтобы лепить скульптурную композицию? Можно ли тут пробовать краски в поисках нужного оттенка? И в каких клеточках души композитора выстраиваются в мелодию отдельные, непонятно где и каким образом найденные звуки? И как слушателю прорваться через волшебство заворожившего музыкального чуда к познанию сути этого явления, уносящего тебя из филармонического зала прямиком к небесным высям, минуя любые земные объяснения в их примитивной простоте в сравнении с недосягаемо прекрасной, волнующе-таинственной, сладостно тревожащей наполненностью послевкусия?..

...И всё былое

Тем летом мы с мужем Семёном уезжали в далекие края, а Михаил пропадал на испытаниях судна, и мы очень давно не виделись. Была пятница, я возвращалась с работы, случайно столкнулись на остановке и несказанно обрадовались. Узнав, что мои домашние уехали за город, а я туда собралась завтра утром, Михаил потащил к себе: «Я с речных прогонов, мама ждет с вкусным ужином». Едва переступили порог, попросил маму: «Чуть попозже, сначала хоть пообщаемся немного».
О чем тогда говорили?.. Десятилетия спустя могу лишь предположить, коли собеседником был известный конструктор завода «Красное Сормово» Михаил Хаймович.
Группа молодых кораблестроителей, в которой он первенствовал, занималась разработкой нового для тех времен направления - судна на воздушной подушке. А я, молодая журналистка, их изыскания через прессу отражала, печатным словом помогая «давить» на разные производственные и снабженческие структуры, когда продвижение уже готового экспериментального судна на сложные испытания требовало их срочной поддержки. Общение с заводчанами длилось много месяцев, перешло официальные границы, вовлекая наших близких, подружив домами, и не один Михаил входил в этот круг - достаточно, кроме молодежи, назвать главного конструктора проекта Альберта Животовского и директора завода Михаила Афанасьевича Юрьева.
Дружба, зародившаяся в городе Горьком (ныне Нижний Новгород), сохранила свое тепло, через годы шагнув и в Уфу, при этом заменив тысячи километров между несколькими другими городами и даже странами окошком компьютера. И только смерть, вторгнувшись пандемией и ее злыми кознями, унеся последним из полутора десятков друзей-корабелов Михаила, тщетно билась в попытке разорвать связующую нить между людьми, породненными общим горением вокруг важного дела. Да, с Мишей и его семьей мы с мужем (потом, увы, я одна) общались через экран, бесконечно вспоминали - то Валентина Колдаева, то Володю Сергеева, то Кешу Дрихеля, то Юру Ерёмина. С женой Животовского Женей, его детьми Любой и Гришей разговариваю иногда по телефону, мой сын перебрасывается записочками о здоровье мам со старшим сыном Михаила, тоже Дмитрием, а дочь Кеши Марину мы недавно поздравили с рождением внука...
Но чаще помогает моя музыкальная память. Стоит услышать романс «Я встретил вас...», как из небытия встают образы моих земляков, видится квартира Мишиных родителей в старом деревянном доме, словно в кадрах документального кино возникают улицы и площади родного города, где я выросла, сформировалась как журналист и где получила на «Красном Сормове» интересный производственный материал, послуживший началом моих писательских опытов в Уфе, в которой в 1994 году вышла моя первая художественная повесть «И лишь однажды осветило...» в Башкнигоиздате.
Много позже, наверное, когда как-то перечитала стихи Тютчева, заметила, что Михаил переврал слова романса, сделав это по доброте душевной специально, дабы подчеркнуть приятность встречи - вместо «отжившего сердца» у него «ожившее», а былое - «отзвалось», что тоже более естественно при нашем давнем коллективном товариществе. Большой шутник, он никогда его не отсчитывал с 1964 года, с заводской комсомольской конференции, на которой я присутствовала спецкором от областной молодежной газеты и услышала о сверхплановом проекте «подушки», он считал, что мы с ним близнецы с тех самых пор и знакомы, когда появились на свет в январе 1935 года в одном и том же родильном доме...
В 2020-м в издательстве «Китап» выпустили мою книгу «В мечтах. И наяву», которую я посвятила памяти мужа - профессора Семёна Валентиновича Шапиро, скончавшегося двумя годами ранее. При продумывании содержательной «начинки» моего томика с подзаголовком «Избранное» он, как всегда, мне помогал и посоветовал включить в книгу повесть о сормовичах, уверив меня, что ныне она читается как кусочек истории из далекого советского прошлого.

Энергетика личностей

Композитор - первооснова музыкального творения. Но при любом исполнении, будь то едва уместившийся на сцене оркестр или в дуэте с роялем один-единственный пианист, разве не влияют на качество игры палочка дирижера, им продвигаемая концепция, каждым членом этого своеобразно сложившегося коллектива принимаемая. Согласно собственному взгляду на музыку вообще, исполняемую сегодня - в частности, а уж на роль своего инструмента тем более. Меня, однако, больше занимает восприятие слушателей, которое опять же разное. Хотя бывают для музыкантов такие счастливые моменты, когда публика восторженно реагирует «в едином порыве».
В нашем театре оперы и балета (читателям все его престижные звания известны) довелось испытать потрясающее по мощной силе воздействия впечатление от спектакля «Аттила» в талантливой постановке Ильдара Абдразакова и неповторимой трактовке им заглавной партии. Каждая ария оперы, исполненная как самим главным героем вечера, так и приглашенными коллегами его из Мариинского и других театров, бисировалась и затем исполнялась два-три раза по желанию благодарной публики.
Похожий эпизод среди многих подобных в творчестве старшего брата Аскара Абдразакова запечатлелся как успех неординарный даже у такого прославленного в мире певца, каким слыл тогда уфимский бас. В общем, по его приглашению ранним утром на легковушке «Вечерней Уфы» с легендарным водителем Володей Егоровым наше трио выехало в Самару, чтобы успеть на мировую премьеру оперы Слонимского «Видения Иоанна Грозного». Погода ставила под угрозу приезд к сроку, но уникальные качества шофера, искусно справлявшегося с опасностями не самого ровного шоссе и бьющего в стекло густого липкого снега, явились спасением. В Самару въехали, когда уже темнело, но на свидание к встречавшему у служебного входа Аскару подошли своевременно в полном составе команды земляков: многоуважаемый профессор и наставник знаменитых вокалистов Миляуша Галеевна Муртазина и два корреспондента «Вечерки» - Юрий Коваль и автор этих строк, которым обещано интервью Мстислава Ростроповича, художественного руководителя и дирижера премьерного спектакля.
Атмосферу музыкального пиршества того вечера не забыть. Оригинальные декорации, мощный хор, воистину царственное пришествие российского государя в исполнении большого артиста, обладателя редкого по красоте голоса. Заглавная партия сложна не только нотным содержанием, но и чисто физически: у главного персонажа ни минуты на передышку, по сюжету он на сцене постоянно.
Позже спросила в Уфе Аскара, стоило ли единственно отпущенное ему выступление на премьере в Самарском театре многих часов предварительной работы, он горячо откликнулся: безусловно, стоит, а особенно впечатляет творческая встреча с маэстро Ростроповичем. Пусть единственный раз перед публикой, но зато какой волнующий и торжественный. Кстати, в беседе с журналистами из Уфы маэстро хвалил молодого певца, нашего земляка, особо акцентируя значение ухода за голосом, который следует лелеять и беречь. По-моему, как раз это не было свойственно Аскару - он щедро делился талантом, если не занят по графику на многие месяцы вперед. Ныне, в пору творческой зрелости, он, как мне кажется по телевизионным встречам с ним зрителей, относится к своим неординарным способностям более внимательно.
Опера дарит многоплановые эмоции содержанием, сценическими эффектами, подбором костюмов, голосами певцов. В симфонической музыке сложнее воссоздать богатство жизни только звучанием. И когда такое удается, то результат слушателей вдохновляет, но опять же кого-то меньше, кого-то больше.
Признаюсь, что великолепный Владимир Спиваков не вызывает у меня ответного совпадения чувств. (Кроме теперь уже далекого представления им в Башкирском театре оперы и балета произведений Дмитрия Шостаковича, в частности, когда исполнялся «Антиформалистический раёк».) А вот не менее великолепный как исполнитель и дирижер Мстислав Ростропович мне близок, душа поет вместе с музыкой, которой правит маэстро. Так случилось и в Самаре, и на его концерте в Москве, где мне посчастливилось быть. Столь же гипнотически воздействуют пианисты Святослав Рихтер и Денис Мацуев. Обоих слушала и вживую, когда гастролировали в Уфе, и с экрана телевизора. Даже заочно их игра волнует и зовет за собой.

Голос из фильма

Вспоминаем мы, что за фильм, о чем и как называется, в котором так блистательно исполнила свою песенку «таперша» Фаина Раневская через папиросный дым и пережевывание бутерброда («Александр Пархоменко»)? И можем ли пересказать содержание киноленты, где прозвучала великая мелодия композитора Зацепина, транслирующая нам мудрую истину про миг под названием жизнь? Без музыкального сопровождения, мне кажется, нет качественного кино. Впрочем, почему только сопровождения? Чаще композитор предлагает своеобразный лейтмотив как отличительный звукознак кинокартины. Целую цепочку именно таких фильмов можно привести: «Моя любовь», «Сердца четырех», «Верные друзья», «Ирония судьбы», «Служебный роман», «В бой идут одни “старики”»… Как часто музыка живет десятилетиями, намного переиграв свою кинооснову. Актеры это знают и стараются использовать для своей рекламы. Кто бы из популярных артистов ни приезжал в Уфу для встреч с публикой, непременно исполнял кинохиты, если хоть немного умел петь.
До сих пор звучит в памяти голос Николая Караченцова, который под восторженные аплодисменты зала в кинотеатре «Родина» вспоминает о той, в чьих мечтах адмирал Нельсон. И помню, как однажды там же выступал Вячеслав Тихонов. Раздавались голоса из зала: «Спойте из фильма “Дело было в Пенькове”», а он разводил руками: «Без аккомпанемента не смогу...» И все же куплет напел.
Некогда солист оперного театра Геннадий Родионов, узнав, что ищу, куда бы с пользой передать старые пластинки, приехал за ними: «Если есть записи из кинофильмов, вдвойне ценно - можно выучить и петь в своем сольном концерте». А когда сюда приезжал в 80-е годы композитор Марк Фрадкин, то в гостинице «Россия», куда я приехала с тем, чтобы побеседовать с мэтром для интервью в «Вечерку», столкнулась с молодым певцом Радиком Гареевым. Отправляясь на престижный конкурс, пришел к маэстро попросить для исполнения что-нибудь из его музыки к кино. «Для популярности», - озорно подмигнул полный оптимизма и надежд Радик...