Испытано на себе

"Небось, картошку все мы уважаем?"

Сегодня те, кто не занимается сельским хозяйством всерьез, на своих "шести сотках" картофеля сажают и выкапывают ровно столько, сколько нужно для того, чтобы не возить его на дачу из города. Ну разве если только мешок "для Уфы" останется.
А вот у сельского жителя "картофан" на одном из первых мест. И по потребности, и по трудоемкости. В летне-осенний сезон забот невпроворот, но одна из важнейших - посадить картошку, избавить ее от колорадских жуков, сорняков, окучить и выкопать. Дальше уже начинаются другие проблемы, картошкой же, кстати, и вызванные. Ее надо сохранить, чтобы у хозяина на столе была до весны, а у его скотины - в хлеву, чтобы семена, на посадку отложенные, на будущий год "земле предать". И многое тут зависит от качества этой самой земли. Если она "уставшая", плохо обработанная, львиная доля трудов пойдет насмарку.
На дворе - конец сентября. Очень многие уже убрали "второй хлеб", но есть любители не трогать картошку до последнего, коли погода позволяет. А нынче она благоволит. Так что вот вам "разговор в тему"...

"Запах Родины -
он особенный..."

Я родился в городе, но с картофельной страдой связан с детства. Это сейчас у всех, кому не лень, есть садовые участки, а в 60-х годах "фазенды" были далеко не у каждого желающего. На солидных предприятиях начальство, однако, помогало работягам, выделяя весной в пригородах по несколько соток под картошку, организовывало доставку людей туда и обратно, поскольку "легковушки" были у единиц. В деревне соблюдать агротехнику проще - земля под боком, ковыряйся потихоньку каждый день. А для городских посадка, прополка и выкапывание картофеля были испытанием на прочность. Благо, что у множества горожан было деревенское детство, военная и послевоенная закалка.
Родители брали детей в поле - кидать клубни в лунки, а осенью собирать урожай. Ели то немудреное, что накануне покупали в магазинах. Колбаса была двух-трех сортов, зато какая! И если написано "Сливочное масло", то оно было сливочным, без добавок. (Скептики тут скажут, что и девочки мои тогда были лучше. И будут правы. Во всяком случае, они не курили на остановках, скрестив ноги, будто им очень хочется забежать под кустик по-маленькому. И не матерились.) Но я продолжу про картошку... И вот если к той колбаске и маслицу тебе веточкой выкатывали из золы запеченную картофелину, это было объедение. Ничего, что с одной стороны она обуглилась, а с другой сыровата. Раздавят или разрежут ее, и такой обалденный аромат парной крахмальной мякоти и дыма от костра бьет в ноздри, что к этому, извините за официоз, сельхозпродукту проникаешься любовью и уважением. Запивается все это обычно чаем из термоса. Еще лучше, если молоком из стеклянной бутылки с горлышком, запечатанным фольгой. Приправьте все это смесью запахов примятой полыни, лебеды и чабреца и получите один из многочисленных ответов на вопрос: "С чего начинается Родина?".

На сельском просторе

В начале 90-х в родной маминой деревне у нас появился бревенчатый дом, срубленный моим дедом, плюс приусадебный участок соток, наверное, с двадцать. Сначала мы по неопытности почти всю территорию отвели под картошку. Землица была отдохнувшая, в ней накопилось столько всяких полезных для овощей микроэлементов, что на второй год (когда сорняков стало поменьше) мы выкопали сто двадцать пять мешков. По шесть с лишним с сотки! Мы даже от неожиданности поддались панике и по бросовой цене распределили сумасшедший, как нам показалось, урожай по многочисленным городским родственникам. Еще и соседям по "хрущевке" осталось.
Потом мать завела корову, кур, овец. Под сено отвели половину участка, еще немного - под свеклу. Картошке пришлось потесниться, однако благодаря тому, что земля была теперь постоянно унавоженной, недостатка в этом важнейшем корнеплоде мы не испытывали. Урожаи колебались в зависимости от многих факторов. Надо угадать с погодой на все лето и посадить клубни так, чтобы в дождливое ботва не росла плотно, а в сухое - земля не покрывалась трещинами. Как известно, последние десятилетия бедой всех, кто проводит летние деньки, упершись руками в грядку, стал колорадский жук. Надо уметь с ним бороться так, чтобы не навредить будущему урожаю. Утомлять читателя подробностями агротехники не буду, да и не имею права - занимался картошкой от случая к случаю, был, так сказать, на подхвате. Но и при таком отношении к ней эта тяжелая физическая работа отбивает лирическое настроение и способна довести до отчаяния...

Немного экономики

А что говорят о состоянии дел на картофельных полях цифры? У нас раньше экономику любили сравнивать с жизнью в 1913 году, до большой войны. Давайте продолжим традицию.
В 1913 году в России вырастили
30 миллионов тонн картошки, в 2008 году - 28,85 миллиона тонн. То есть, почти столько же. Правда, народу в России накануне Первой мировой было в полтора раза меньше, чем в начале нынешнего века. Можно спорить, что сейчас у нас другая площадь, но на окраинах империи, покрытых песками или камнями, картошкой традиционно занимались меньше всего.
Сегодня (до санкций, будь они неладны) наши магазины полны были импортной картошкой. Каков их сегмент на нашем рынке? Оказывается, очень незначительный.
В 2010 году (неурожайном) нашей картошки было 21,1 миллиона тонн, импортной - 0,7 миллиона тонн (3,3 процента), а вот на дачах и приусадебных участках россияне выкопали 17,8 миллиона тонн клубней картофеля. А это, извините, больше 80 процентов от общего количества. Между прочим, сегодня на каждого россиянина, включая грудничков, в год приходится по 200 кило картошки.
А может, в эпоху застоя было как-то иначе? Посчитаем. В конце 70-х годов прошлого века, по данным Госстата, опубликованным тогда же в "Правде", 28% процентов валовой продукции сельского хозяйства производилось в частном секторе на 2,9 процента всей пашни. Так что и "при коммунистах" страна на треть, а возможно, и наполовину, кормилась с огорода и усадьбы. Ведь получалось, что производительность частного сектора была на порядок выше производительности госсектора (2,9 процента должны были бы дать 2,9 процента продукции сельского хозяйства, а давали... 28. В десять раз больше).
Мы тогда привыкли к тому, что производительность труда в наших колхозах и совхозах отстает в пять-десять раз от эффективности фермерского труда в развитых капстранах. Но что она почти в той же степени отстает от производительности труда в наших обливаемых презрением и осуждением осколках единоличных хозяйств - это мы из официальной прессы узнали тогда впервые. Оно и сегодня раздроблено, маломощно, практически без техники, без науки, селекции, помощи промышленности и государственной защиты - и такие результаты!

"Ну, блин, за что?!"

Вспоминается мне друг Валера. Нефтяник-вахтовик. Бывший десантник, в 1968 году "оккупировавший" Прагу, веселый, видавший виды оптимист. Не боялся ни черта, ни бога. И вот я ему однажды предложил выбраться в нашу деревню "на картошку". А заодно поохотиться и порыбачить.
Транспорт тогда ходил плохо даже в Уфе, не говоря уже о чекмагушевском захолустье. Но Валера остановил попутную фуру, договорился с водителем, и, поднимая тучи пыли, на "КАМазе" мы подъехали прямо к воротам. Времени у нас было целых две недели, и поэтому мы уговорили мать заняться картошкой попозже, когда немного отдохнем. Стояла золотая осень. Еле ощутимый ветерок плавно нес паутиновые нити на наши загорелые разгоряченные лица. По-левитановски золотились березы, краснели клены, огнем полыхали кустики бересклета. Мы бродили по лесу, собирали грибы, стреляли уток, ловили рыбу. Теплынь такая, что можно было ходить в рубашке и спать на траве! Что Валера и делал. А когда вся водка кончилась, мы, конвоируемые мамкой, вышли с лопатами в огород. И вот тут, как в сказке о Золотой рыбке, природа на нас и "окрысилась". Решила наказать за сибаритство. Небо затянуло свинцом, северный ветер принес сначала моросящий холодный дождь, а потом и снег. И это продолжалось всю последнюю неделю, пока мы ковырялись в чавкающей под ногами земле. Уборка и в хорошую-то погоду - тяжкий, надрывный труд. А тогда она превратилась в ад.
Вы знаете, какой чернозем в Чекмагушевском районе? Не хуже, наверное, украинского, вот только климат у нас не такой мягкий, а континентальный, с резкой сменой температур. Во время затяжных дождей наша вспаханная земля превращается в трясину. Однажды весной на охоте я, решив сократить путь, пошел по пашне. Дядька-тракторист предупредил: "Застрянешь, вытаскивать не буду". Я не послушался. Прошел метров пятьдесят, увязая в черном болоте все глубже. Сапоги не выдергивались из земли, я помогал ногам руками. Кое-как выбрался обратно, запыхавшись и испачкавшись чуть не по пояс...
Картофельная ботва и в хорошую погоду не всегда видна. Копнешь лопатой или ткнешь вилами - и оказывается, это росток лебеды. А картофелина - крупная, красная - разрезана тобой пополам или проколота насквозь. С неохотой отдавала нам земля урожай. Мы обтирали картошку озябшими в мокрых рукавицах руками, складывали ее в грязные бурты, уносили под навес, чтобы хоть немного подсохла. Видавший виды Валера стонал: "Ну, блин, за что?!" Рассказывал, как однажды на Дальнем Востоке попал в рабство на плавучий рыбокомбинат. Разделывал дары моря. Ощущения, говорит, были более комфортные, хотя там за непослушание били.
А главное - мокрый картофель хранить нельзя, пропадет. Так оно, кажется, тогда и случилось. Половина сгнила в погребе.
Еще "битва за урожай" не любит бахвальства, самолюбования. Помнится, я играючи вскидывал мешки на свой загривок, как штангу в рывке. Дергаешь тяжесть вверх, сам резко приседаешь, а потом с этим грузом встаешь. Маманя меня одергивала: "Ты посмотри, как деревенские мужики мешки поднимают! Вдвоем, хоть и привычнее к работе, чем ты". Я только посмеивался. И вот по иронии судьбы, вставая из приседа с последним мешком, испытал в пояснице такую адскую боль, какой и не представлял. Успел охнуть, сказал братьям, чтоб подхватили груз, и застыл, скривившись и не смея сделать ни шага. Меня почти на руках привели в дом, уложили в постель. Вызвали фельдшера. Радикулит. Уколы, таблетки, компрессы, почти полная беспомощность. Вот она, парень, расплата за хвастовство... В Уфе я оказался только через неделю, доставленный редакционным водителем.
А все равно я люблю сажать картошку и выкапывать ее. В хорошую погоду. Пыльную, тяжеловесную, гарантирующую в руках даже не очень изощренного повара пару десятков блюд. Жареную, с котлеткой, азу по-татарски или гуляшом, с подливкой или просто запеченную в духовке. А селедка с осенней картошкой? Сказка. Или отварная, с укропчиком, свежим лучком, а сверху - вареная курица. Либо, как сказал поэт, "особенно когда с сальцой ее намять". Вот только пюре в пакетиках и всякие канцерогенные хрустяшки - умоляю, не надо. Не картошка это и, похоже, никогда ею не была.