Несгибаемый

Неравнодушие, дарующее силу

Мне запали в душу слова великого бойца, мастера ММА Федора Емельяненко: "Сильного духом победить невозможно". Услышав их, я подумал: "Это о Симарчуке". И я буду неоригинален, задавшись вопросом: "Где берет столько энергии и сил этот человек?" Ибо им задаются все мои коллеги, взявшись писать о том, кто четверть века назад возглавил Комитет защиты военнослужащих нашей республики. И стал на все эти годы, без преувеличения, умом, честью и совестью Комитета.

Сказать, что сия стезя тяжела и неблагодарна - значит, не сказать ничего. Тогда, в конце восьмидесятых - начале девяностых начавшиеся создаваться в нашей стране Комитеты солдатских матерей стали костью в горле для военных чинов в уже разваливающейся Советской Армии. Кому надо, чтобы всплывала правда о дедовщине, об издевательствах, наконец, о гибели ребят? И матери, активисты, объединенные в комитеты, рвались в части, будь те хоть на краю света, в поисках правды и справедливости.
В чем уникальность Владимира Федоровича Симарчука? Будучи человеком сверхэнергичным, сверхнеравнодушным, он все же понимал: с шашкой наголо всех проблем не решить. Надо вооружаться знаниями, законами, правовыми актами и действовать не на уровне набегов и разбирательств, а веско и эффективно. Так в Башкирском Комитете появились психологическая служба, юридическая и медицинская секции по работе с пограничниками, военными строителями, воинами других специальностей, многие иные структуры.
Комитет Симарчука был первой и единственной подобной организацией, представителей которых принял у себя Министр обороны СССР маршал Язов. И я был свидетелем, как крепко в своем кабинете жал Владимиру Федоровичу руку, благодаря его за работу, президент Таджикистана Эмомали Рахмонов.
Симарчук в высоких кабинетах никогда не тушевался, но душа его всегда была в других местах: с солдатами. С нашими, башкирскими ребятами - в казармах, окопах, на поле брани. И парнишка, который был вынужден бежать от беззакония или издевательств, находил в стенах Комитета реальную защиту. Здесь в обиду уже не дадут.
Я знаю, я верю, что Господь его хранит. Послав столько тяжелейших испытаний. Но все же - хранит. Он, наверное, собьется со счета, если начнет прикидывать, в скольких горячих точках - читай, на войне - побывал и с какими только бандитами не вел переговоры. Судьба должна его хранить, ибо такие, как он, не то что роты, как Сухов, - полка стоят. И душевные силы этого далеко не богатырского сложения человека неисчерпаемы.
...Наш военный вертолет садится прямо посреди песчаного поля. Мы с Фёдорычем как заводные вытаскиваем ящики с гуманитарным грузом. Кругом беготня, солдаты местной погранзаставы окапываются, заряжаются орудия. "Нашли время, сейчас же бой начнется! Сваливайте!" - рычит на нас майор. "Успеем, сейчас разгрузимся и улетим", - кричит на бегу Симарчук. Борт взмывает, и нас начинает кидать из стороны в сторону в пустом салоне, как два теннисных шарика. "Фёдорыч! Что случилось?" Симарчук смотрит в иллюминатор, и я слышу родной, спокойный (!), чуть хрипловатый голос: "А это, Слава, нас обстреливают. Глянь! А мы выпускаем тепловые ракеты, чтобы в нас фиг попали".
Здоровья тебе, дорогой Владимир Федорович! Удачи, успехов, много новых благих дел тебе и твоему Комитету.