Школа жизни

Три года на границе

В минувшую субботу, 28 мая, Россия отмечала День пограничника. Сегодня наш постоянный читатель и автор Геннадий Бирюков делится своими воспоминаниями о службе на границе Родины, тогда еще Союза Советских Социалистических республик. Это живой и увлекательный рассказ об армии прошлого века, настоящих мужчинах, выполнявших свой долг перед страной, и человеческих взаимоотношениях.

С детства я знал, что должен служить в армии, защищать Родину и охранять ее покой. Мечтал стать летчиком; таким, как Чкалов или Маресьев, но меня забраковали (перенес воспаление среднего уха), поэтому решил развиваться в области радиотехники, ведь еще в школе занимался в радиокружке, даже имел индивидуальный позывной. Проучившись затем на курсах радиотелеграфистов, сдал на третий класс. Эти знания и навыки мне потом пригодились в армии.
Путь на Курилы
Тёплое лето 10 июня 1958 года. Нас, молодых призывников, разбили в группы по пятьдесят-шестьдесят человек, загрузили в товарный вагон, который в народе называли телятником. В нем были сооружены полати-нары в два яруса, на них настелены матрасы, набитые соломой. Новобранцы спали вповалку. На следующее утро принесли ведро каши и бачок с чаем, однако никто не притронулся к этой пище, потому что первое время ели то, чем снабдили родители. Когда иссякли деньги и еда, пришлось отведать армейской пищи: голод не тётка!
До Владивостока ехали девять суток. Спали крепко. Развлечения в пути - анекдоты и песни. На остановках военные, которых разместили в отдельном плацкартном вагоне, рассказывали нам о службе и армейских порядках.
Ночью прибыли во Владивосток. Попробовали на язык соленую морскую воду. Ночью пешком прошли через весь город на так называемую Третью речку. Там был сборный пункт, где нас разбили на отряды. Одели в военную форму, и поскольку она была одинаковая, мы первое время друг друга не узнавали
На следующий сутки, опять ночью, нас отправили на морской пирс и посадили на теплоход “Балхаш”, разместили в твиндеки. Выходить на палубу разрешалось только ночью: днем наш теплоход часто облетали американские самолеты. Через двое суток прибыли в город Южно-Курильск на острове Кунашир. Опять же ночью пешком пришли в посёлок Горячий Пляж в воинскую часть № 2255. Оказывается, передвижения проводились только ночью для того, чтобы иностранные государства не фиксировали дислокацию войск СССР.
Радиомастер - рядовой роты связи
В расположении пограничного отряд
а нас поселили по восемьдесят-девяносто человек в армейские палатки, где стояли двухъярусные койки. Матрасы и подушки каждый набивал для себя сам молодыми бамбуковыми стеблями. Заросли бамбука были кругом.
Командиры распределяли призывников по ротам, учитывая их навыки, образование, физическую подготовку. Одни пошли в хозяйственную роту, другие - в автомобильную, третьи - в штаб писарями и адъютантами. Меня определили радиомастером в радиомастерскую роты связи.
После прохождения трехмесячного курса молодого бойца мы приняли воинскую присягу. И с этого дня я - рядовой Геннадий Бирюков роты связи пограничной службы 114-го Рущукского ордена Богдана Хмельницкого первой степени пограничного отряда Тихоокеанского военного округа. Техническая и физическая подготовка до призыва предопределила мою армейскую специальность радиомастера.
Забегая вперед, скажу, что для меня армия стала не просто школой жизни, я благодарен судьбе за это испытание, которое выдержал.
В детстве, как правило, обижают слабых ребят, поэтому на первых порах доставалось и мне. Всегда мечтал походить на гимнастов того времени - Михаила Воронина и Бориса Шахлина, штангиста Юрия Власова. Поэтому мы с друзьями после школы качали мышцы, и к четырнадцати годам меня задирать уже не решались. Армейская служба прибавила силы и выносливости. Двухпудовую гирю жал правой рукой - семь раз, левой - пять. Не тяжелоатлет, но и не воробей.
Техническая и физическая подготовка до призыва предопределила мою армейскую специальность радиомастера. Считаю, что мне повезло, и учеба от военкомата пригодилась. К тому же я был отличным стрелком, попадал только в “яблочко”.
Заниматься любимым делом и одновременно служить - чего еще желать? Радиомастерская находилась в отдельной избушке. Новая, современная техника, сложные радиодетали требовали изучения технической литературы. Я читал даже после отбоя, хотя никто не заставлял. Все спали, а я под одеялом, подсвечивая себе карманным фонариком, изучал характеристики радиостанций, которые были на заставах в то время, и меня отправляли их ремонтировать. После выполнения задания я по радио зашифрованной морзянкой докладывал руководству о его выполнении и тут же получал приказ двигаться к следующей заставе или комендатуре.
В радиомастерской мы служили вместе с Иваном Калибердой, он приехал с Украины. Однажды мы задумали из патефона сделать аппарат, чтобы записывать звуковые письма домой на рентгеновской пленке. Из имеющихся деталей приделали специальный винт, который передвигал записывающую головку. Головку приспособили с патефона: получился мембранный звукосниматель, к которому приставили рупор. Итак, записывающий аппарат был готов. Каждый из нас “наговорил” на рентгеновскую пленку своим родителям послания. Мое письмо до сих пор хранится в семейном архиве. Правда, пленка уже изрядно заезжена тяжелыми звукоснимателями патефонов и тогдашних радиол-проигрывателей.
Среди офицеров тоже были радиолюбители, и в их числе - старший лейтенант Лялин. Воинская библиотека получала журнал “Радио”. В одном из номеров мы прочитали о преимуществе резонансного П-образного контура. Решили сделать усилитель мощности с таким контуром к радиостанции Р-109. Идея заключалась в том, что передатчик радиостанции был маломощным, а приемник - с высокой чувствительностью. Поэтому мы могли в отряде заставы при помощи этого мощного передатчика принимать поступающие директивы и другую информацию, отвечать на них, а противник эту информацию получать не мог.
Руководство оценило наше новшество, и меня направили на форум изобретателей-пограничников во Владивосток, где я должен был рассказать об изобретении. Доклад и демонстрацию опытного образца снимали армейские кинематографисты в пограничный журнал. Жаль, что киножурнал в отряде не показывали, его, возможно, демонстрировали только в узком кругу.
Воспользовавшись своим пребыванием во Владивостоке, я позвонил в Уфу родителям. Разница в часовом поясе составляла восемь часов. Трубку подняла мама. Я поздоровался, сказал, что звонит сын Гена. Она была очень удивлена и спросила: “ Какой сын? Наш сын в армии, на Курилах”. Замечу, что в то время связи материка с Курилами не было никакой. В каком же восторге была моя мама, да и я тоже, ведь за три года службы удалось поговорить один раз!
Я никогда не уставал от работы, за три года службы в погранвойсках обошел, объехал, прошел по морскому пути и даже облетел заставы пяти островов. Это Кунашир, Итуруп, Уруп, Симушир и самый привлекательный, красивый, на мой взгляд, Шикотан. На каждом острове в любую погоду по отливу берега пограничники одной заставы на флангах передавали меня пограничникам следующей заставы. Фланги - это граница между заставами, а самое малое расстояние между ними 40 километров, самое большое - 280 километров. Где-то можно было пройти пешком, где-то только на транспорте. Удивляло, что когда шел пешком от заставы до заставы, не встретил ни разу ни одного человека. Мы, молодые ребята, развлекались в пути, когда отходили от заставы на 5-6 километров. Стреляли по стеклянным рыболовецким шарам-поплавкам. И этого никто не слышал, никто на выстрелы не реагировал. Возможно, были какие-то другие охранные методы, о которых мы не знали.
Край дремлющих вулканов
Ступив на землю курильских островов, сразу ощущаешь разницу природы с материком, и особенно с Башкирией. По статистике, вибрация земли (землетрясения) происходит триста тридцать три раза в год, то есть почти каждый день. Интенсивность вибрации заметна приблизительно при 2 и более баллах. Землетрясение в 7,5 баллов мы пережили один раз. Пограничники казарму покинули моментально. Столбы связи и электричества шатались, как стрелки приборов. Кони прыгали по земле, как бешеные. Сама земля колыхалась волнами, как будто это море, а не земля. Продолжалось такое землетрясение несколько минут. Провода связи и электричества порвались. Однако казарма устояла, паники не было. Всё успокоилось, и мы приступили к восстановлению электропитания. Жизнь и служба пошли своим чередом.
Сопки и вулканы - это обычный пейзаж Курильских островов. Пограничный отряд находился недалеко от временно потухшего вулкана с названием Менделеевский. Уже после нашей демобилизации этот вулкан проснулся. Вдали от нашего местонахождения постоянно курился вулкан Тятя-Яма. На острове мы любовались диковинными цветами. А бамбук там растет, как сорная трава, папоротники огромные. Было много других растений, названий которых я не знаю.
Если на острове Кунашир растения гигантские, то на Симушире растут лишь кривые кустики. На рост растений влияют температурные условия, размеры острова, более северное расположение, высота сопок и сильные ветра. Как-то зимой шли посередине острова. С одной стороны - Тихий океан, с другой - Охотское море. Ветер шквальный. Сцепившись друг с другом втроём, мы медленно передвигались. Стоило одному чуть выйти в сторону, как всех троих кидало туда же.
Хоть и трудно нам порой приходилось, но служба есть служба, где бы она ни была. А здесь, на острове, мы еще и охраняли границу нашей Родины. Температура зимой не опускалась ниже минус 15 градусов, но сильный ветер выдувал тепло из организма. Мы закалялись, как сталь: на лице у молодых солдат появлялись морщины, ребятишки становились мужиками.
Острова называются Курильскими не зря. Удивительно, по величине они небольшие, окружены со всех сторон соленой водой, а при этом имеется большое наличие пресноводных речек, горячих сероводородных и других разных по химическому составу источников. Природа удивительная, цвет почвы - от черного до красного.
Мы видели птиц, которых в наших краях не встретишь. На Курилах водятся медведи, лисы, дикие собаки, белки, морские котики, сивучи и другие животные. На одной заставе поставили передо мной кастрюлю с красной икрой, которую я попробовал впервые. Икра мне не понравилась, видимо, вкус еще не развился. На маленьких речках пограничники заставы ставили сети там, где вверх по ним шла на нерест кета и горбуша. Вылавливали рыбу, но ели только икру. Я наблюдал, как медведь, сидя на берегу речки, ловил и ел рыбу. Однажды довелось попробовать котлет из медвежатины, но мне не понравилось, потому что они пахли рыбой. А вот остров Шикотан напомнил Башкирию: чистые речки, растения, как у нас.
Новобранцы помехи разгоняли метлой
Был такой случай. Как-то с начальником связи майором с интересной фамилией Загубигорилка поехали на одну заставу с проверкой. Далеко впереди заметили человека. Он, услышав шум двигателя вездехода, спрятался в молодых зарослях бамбука. Доехали до того места, где его заметили, обыскали все вокруг, но не нашли. По рации сообщили в отряд о нарушителе. По тревоге с заставы вышел наряд для задержания. Как оказалось, это был солдат из воинской части. Мы очень близко прошли мимо него, но не заметили, поскольку заросли бамбука были очень густые. Позже выяснилось, что в одной из избушек находился старый, неизвестно кем оставленный мотоцикл. Так вот, уходя в самоволку, солдат хотел этот мотоцикл отремонтировать и приехать в часть. Дальнейшая его судьба мне не известна.
Ребята служили на Курилах со всего Советского Союза, поэтому были очень разные: по своему менталитету, образованию, воспитанию, интересам. Кто увлекался музыкой, кто пением, рисованием, чтением книг, спортом. Только один парень из Москвы любил выпить, употреблял тройной одеколон.
Те, кто работал на приемном центре, старались увеличить скорость передачи на телетайпе и телеграфном ключе. Иногда эта скорость приводила к “срыву” руки, и им снова надо было начинать учиться работать на ключе. С увеличением скорости передачи повышалась классность мастера, от этого зависело денежное довольствие.
Служащие на передающем и приемном центрах работали посменно круглые сутки. Особых противозаконных отношений между молодыми и старослужащими не наблюдалось. А для вновь прибывших на службу ребят был заготовлен розыгрыш: их просили выйти на улицу “разгонять метлой помехи”.
Заставы, на которых приходилось бывать, заметно отличались. Сплочённый состав пограничников, хорошие коллективы были видны по дружескому отношению друг к другу, по добросовестному и качественному ведению службы и хозяйственного быта. В основном были такие заставы, на которых жили дружно и служили хорошо. Мне попалась только одна “нехорошая” застава, где не топили печку, в стенах были дыры. Люди мерзли, укрывались одеялами и матрасами, но за дровами не шли, печку топить было лень. Да и служили на той заставе недобросовестно. Выйдут на границу, пройдут километр и ложатся на землю, отдыхают. Для себя я сделал вывод - все зависит от коллектива и лидеров. Если лидеры хамоватые, остальные берут с них пример. Конечно, многое зависит от командиров - начальников застав и замполитов. Если командир болеет за порученное дело, то и “ граница на замке”. Всё, как в обычной жизни. Немудрено, что именно на этой заставе у меня украли новый полушубок.
Воспитание службой
Впервые за время службы пришлось освоить средства передвижения: летал пассажиром на самолете, передвигался на пограничных быстроходных торпедных катерах (они быстрые, но при такой скорости чувствуешь себя, как на телеге, двигающейся по неровной дороге), пограничных кораблях - большом и малом охотнике, японской трофейной шхуне, морской шлюпке, теплоходе, лошадях, военном вездеходе. И всё-таки главный, основной вид передвижения для пограничника - это пеший ход в полном обмундировании. Шинель, сапоги, рюкзак с сухим пайком на сутки и карабин с патронами за спиной. Пешком пройдено сотни километров по песчаным отливам и валунам Курильских островов, по берегам Охотского моря, Тихого океана и Японского моря.
В конце второго года службы меня послали на остров Симушир для установки новой радиостанции на заставу, где начальником был старший лейтенант Акулов. Я установил антенну, соединил кабели, подключил передатчик - на это ушло десять дней. Наступила осень, погода начала портиться, пошел снег, подул сильный ветер, на море поднялись высокие волны. Можно было уже отправляться домой. Вызвал морзянкой отряд. Всегда мощный передатчик ответил еле слышным писком. Как выяснилось позже, сгорел мощный передающий центр отряда. Океан штормило. Лейтенант Акулов уговаривал остаться служить у него на заставе. Но командир отряда потребовал, чтобы специалиста Бирюкова поскорее вернули для восстановления передающего центра.
Транспортное сообщение с большой землей, так называемая навигация, заканчивалась в октябре, поэтому вернуться в отряд возможно было только на военном корабле или рыболовецком судне. Случайно мимо проходила рыболовецкая шхуна, и Акулов связался с ними, попросил меня забрать. Рыбаки подали шлюпку, а у берега волна в метр. Кое-как рыбаки, которые были сами по пояс в воде, посадили меня в шлюпку. Дошли - доплыли до шхуны, которую кидало по волнам, словно щепку. Так я познал морскую болезнь во всей её сути. Но эта болезнь прошла, как только рыбаки покормили своей пищей. Оказывается, человек в такой обстановке не должен быть голодным. Потом я постепенно привык к морской болтанке. До места добирался два дня, а по прибытии мне сообщили, что за отличную службу я попал в приказ по досрочной демобилизации. Но поскольку навигация закончилась, сообщения с большой землёй не было, то меня оставили служить на третий год. Возможность вернуться домой была упущена, а служили в армии в то время три года.
Времени
не тратил даром
Чтобы время не прошло даром, ребята занимались самоподготовкой. Учились играть на гитаре, баяне, пели, кто-то занимался спортом. С ленивыми проводили беседы, их воспитывали замполиты: так ребята взрослели.
Удивил один парень, фамилию которого не помню: он увлекался рисованием. Очень красиво писал океан. Иногда во сне он кричал: “Волны, остановитесь, я вас нарисую”. Кто знает, может, он стал знаменитым художником?
Чтобы не упустить время, я попросил родителей прислать мне учебники для подготовки к поступлению в институт. За год повторил математику, геометрию стереометрию. Учебник русского языка не трогал, поэтому при поступлении в Уфимский авиационный институт получил по русскому “тройку”.
В армии я прослужил три года и три дня. Чтобы успеть к началу приёмных экзаменов в институт, подал заявку на вызов. Вызов получили десять пограничников, но не все собирались учиться, просто хотели раньше срока демобилизоваться. За хорошую службу меня наградили знаком “Отличник Советской армии”, знаком “Отличный пограничник”, аттестатом на 3 класс радиомастера и телеграфиста.
Время службы для меня не прошло даром. Я развился физически, стал выносливым, узнал много нового, повысил техническую грамотность, воспитал силу воли, увидел красоту природы, оценил возможности человека, нашел друзей. Ну, и конечно подготовился к поступлению в институт.
О друзьях-товарищах
Дружба в армии, общение и взаимные интересы укрепляют, развивают. Я подружился с Виктором Богачевым. Интеллигент, пришел в армию после окончания техникума. Виктору поручили заведовать радиоузлом отряда. Мы собирались в радиоузле, обсуждали технические возможности пограничной службы, изобретали телевизор, слушали музыку. На длинных и средних волнах принимались японские радиостанции. Японцы частенько крутили русские мелодии на свой лад. Русские радиостанции были только на коротких диапазонах. Утро начиналось с гимна Советского Союза, а в отряде служили ребята разных национальностей. Никаких негативных проявлений на почве национальностей не было. Все - братья, просто были люди хорошие или не очень. Запомнились наряды. Раз в месяц на кухне чистили всей ротой картошку. Дружно пели и русские, и украинские песни. Мыли посуду всего отряда. Горячую воду брали из недр острова, ее температура достигала 70-80 градусов, так что можно было обжечь руки. Тем не менее говяжий жир, на котором готовилась для нас еда, не смывался.
Списались мы как-то с Левой Прудько, одноклассником. Узнал, где он служит. Когда демобилизовались, мы, десять пограничников с Курил, прибыли во Владивосток. Ребята на сутки задержались, чтобы я мог на электропоезде съездить в Раздольное, встретиться с Левой, и эта короткая встреча запомнилась на всю жизнь. По приезде домой зашел к его родителям, рассказал, как выглядит их сын Лёвик, ведь они всю жизнь тряслись за его здоровье. А он на службе только окреп и возмужал. И уже сейчас, в преклонном возрасте, мы иногда встречаемся с Левой и вспоминаем встречу в Раздольном. И не считаем за грех выпить 50 граммов армейских за тех, кто сейчас охраняет границы России.
Солдатское бытие
Круглосуточно в роте из числа солдат в полной боевой готовности, то есть с оружием в руках, назначался дневальный. Хотя в роте не было съестных продуктов, крысы ночью бегали по коридору. Все привыкли к этому и на грызунов не обращали внимания. А вот один солдат всю ночь развлекался: чтобы не заснуть, гонял крыс шваброй по коридору. Каково же было наше удивление, когда на следующую ночь (а все уже спали) крысы бегали по кроватям и, похоже, искали своего обидчика. Нашли солдата, который, гонял их шваброй, и покусали ему лицо. Вот и думай теперь, есть ли у крыс мозги или нет?
В бане мылись раз в неделю, меняли постельное и нательное бельё. Баня не имела печки, поэтому и дрова были не нужны. Пар и горячая вода шли, как я уже отметил выше, из недр земли. При безветренной погоде жара была такая, что открывали входные двери. При ветре пар выдувался из бани, и становилось холодно. Но для здоровых и молодых ребят это была только закалка организма.
Нам ежемесячно выдавали денежное довольствие. Для солдат оно составляло рубль и шестьдесят копеек: на эти деньги нужно было купить зубной порошок, пасту для чистки бляхи и пуговиц. На остальные - “полный разгул”: три банки сгущенного молока и три пачки печенья. Все съедали за неделю, на большее денег не оставалось.
Армейский друг Виктор Богачев, о котором я уже рассказывал, имея диплом техника-технолога, получил звание младшего сержанта. У него денежное довольствие было в полтора раза больше. Виктор купил себе фотоаппарат, сделал много снимков. Но, увы, и фотоаппарат, и снимки сгорели в передающем центре, о котором я писал ранее.
Теперь о моем сослуживце - солдате Иване Калиберде. Отслужив, он отправился домой. Мне же поручил отправить ему посылку со службы. У нас в радиомастерской были списанные радиостанции, которые не учитывались. Детали с этих радиостанций мы использовали для ремонта другой аппаратуры. Так вот, предприимчивый Иван поручил мне такую радиостанцию запаковать и отправить посылкой ему на Украину. Собирая посылку, мы выяснили, что ее обязательно вскроют и проверят. Тогда мы вложили в нее всякую мелочь - винты, старые газеты и, выполнив заказ хитроумного Ивана Калиберды, отправили посылку по адресу. Не представляю, что было бы, положи мы по наивности в посылку радиостанцию: ясно, что пришлось бы отвечать по полной. Ответа от Ивана Калиберды мы не получили. К слову, при демобилизации и в отряде, и в Южно-Курильске проверялись все вещи, с которыми мы выезжали на материк. Так что расхищения армейской собственности не было.
Крошка-транзистор - чудо!
Вся радиоаппаратура тогда была ламповая - приемная и передающая. Круглосуточная связь была надежной и качественной. Прием морзянки с передатчика мощностью 5 киловатт имел “квакающий” характер, поскольку частота во время передачи тире или точки менялась. Когда привезли новый окварцованный передатчик мощностью 250 ватт, звук морзянки стал звонким, однотонным и очень приятным.
На острове Шикотан находилась комендатура, куда приводили японские браконьерские шхуны со штатом моряков. Их задерживали до выяснения причин браконьерства, а потом с помощью дипломатии возвращали в Японию. Сети, суда, а также их содержимое конфисковались на законных основаниях. Тогда впервые я увидел малюсенькие тестеры и транзисторные приемники. Транзисторы были в то время качественно новым видом радиоаппаратуры. Армейская переносная радиостанция Р-109 на лампах была тяжёлая и неудобная, а транзисторная - значительно меньше по габаритам и весу. Мы понимали, что это был мощный прорыв в технике и в связи.
Офицерские семьи
Не могу не рассказать о пограничниках-командирах, офицерах и их женах. Повторюсь, что расстояние от одной заставы до следующей составляло от 40 до 280 километров. Личный состав заставы состоял из пятнадцати-двадцати пограничников. Естественно, здесь не было ни продовольственных, ни продуктовых магазинов. Солдаты, отслужив свой срок, возвращались домой. А вот начальники застав, политруки и старшины служили значительно дольше, стойко переносили все тяготы службы на границе. Не позавидуешь даже полуторной финансовой надбавке и наработке по стажу. Для мужчин служба - это их работа и занятость, однако некоторые офицеры привозили с собой жен. Для женщин такая суровая жизнь, еще и без работы, проходила, словно в открытой тюрьме. С одной стороны океан, с другой - лес. Далеко не уйдёшь и не выйдешь: граница! Магазины, парикмахерские и прочие учреждения, без которых женщинам трудно обходиться, отсутствовали. Мужья зарабатывали хорошие деньги, а потратить их было негде. Выдерживали такую службу только очень преданные и любящие женщины.
У многих офицерских жен было желание перебраться хотя бы в отряд, где работал универсальный военторг с ограниченным выбором товаров. Если в семье рождался ребенок и достигал семи лет, офицеров могли перевести в другое место службы, где были школы. Им один год службы засчитывался за два. Слава офицерам-пограничникам Курильских островов, которые выдерживали тяготы службы на этих островах!
Вместо послесловия
После встречи нового 1961 года, на последнем году службы, как я уже говорил, мы, десять уфимцев, подали заявления для поступления в Уфимский авиационный институт. Ответ пришел положительный, и нас демобилизовали к началу приемных экзаменов. Поскольку мы поступали на вечернее отделение, всей группой отправились устраиваться на завод. Нас приняли на различные рабочие должности в п/я 161- ныне Уфимское агрегатное производственное объединение.
Вспоминая о службе в пограничных войсках на Курильских островах, мы много лет подряд в День пограничника собирались и отмечали этот знаменательный для нас праздник. Судьба бывших сослуживцев сложилась по-разному. Я работал и учился, стал Главным конструктором УАПО. У меня два сына, два внука и внучка. Много было в жизни важных и значимых событий, но служба на Курильских островах остаётся для меня одной из самых ярких страниц жизни.