«Мыться в ванне — только грязь размазывать по телу»

Все частные общественные бани нашего города дореволюционного периода, а их в в начале ХХ века было порядка четырнадцати, перешли в ведение советской власти — горкомхоза при Уфимской коммуне (горсовете). Единственное, что изменилось в предвоенные годы, к баням провели сетевой водопровод, а в некоторых из них оборудовали кабинки и душевые.

Бани после Гражданской войны капитально отремонтировали. В 1928 году бывшую баню Степана Савельева (улица Зенцова, 69) реконструировали и оборудовали под 33 квартиры для работников жилищно-строительного кооператива «Новый быт» и деревообделочников. Особых потерь город не ощутил, потому что в соседнем здании (№67) работала другая баня — Дарьи Савельевой. Пока в городе не было централизованной канализации и очистных сооружений, все стоки сливались в овраги, коих образовалось множество в нашей горно-холмистой местности. Бывшую баню Юлии Котеневой по улице Телеграфной, 32 (Цюрупы), находившуюся через дорогу от нынешнего сквера имени Владимира Маяковского, недавно снесли, поскольку там завершается масштабное строительство. Здание этой бани памятно тем, что в нем в начале 1950-х годов размещался только что образованный трест «Уфа-горгаз», начавший газификацию жилых домов.
С 15 апреля 1931 года бани горкомхоза работали по новому режиму: с 6.00 до 14.00 и с 18.00 до 24.00. В это время общая пропускная способность уфимских бань составляла 32 тысячи человек — 25 процентов общего населения города. Но и этот показатель был не предельным. Столица республики в довоенный период мощно развивалась, в связи с индустриализацией росла ее численность, поэтому по советскому типовому проекту построили баню на улице Пархоменко. Она имела также душевые комнаты и ванные кабины, была рассчитана на помывку 100 человек в час (по другим данным, 130). Причем прачечная имела 3 стиральные машины общей производительностью 1000 килограммов белья в день (две смены). Вода подававалась уже с нового водопровода.
Двухэтажная баня на Пархоменко и сегодня функционирует: находится напротив здания типографии издательства «Башкортостан» (Дом печати). Баню приблизительно такого же порядка построили на улице Высоковольтной (ныне — Комсомольская). Для строителей и эксплуатационников новых электростанций, заводов и фабрик в Черниковке возвели небольшие деревянные бани. Уже в начале 1940 года в центральном поселке крекингового завода (Соцгород, на перекрестке улиц Горького и Ленина (Ульяновых), где жили нефтепереработчики, построили по типовому проекту двухэтажную каменную баню на 100 мест с парикмахерской и прачечной.
Сотни частных бань находились на приусадебных участках, расположенных на окраинах города (в Старой Уфе, Нижегородке, Глумилино, Цыганской поляне и так далее). Если взять южную часть столицы, в 1960 году самые крупные общественные бани работали по следующим адресам: улицы Чернышевского, 96 и 121; Сталина (Коммунистической), 14; Пархоменко, 125; Ново-Мостовой, 3 и Рязанской 1. Большинство из них уже снесли. Так, например, на месте бывшей бани Лаптева (Чернышевского, 96) и небольшого бывшего двухэтажного купеческого дома, в котором с довоенного периода располагалась контора Уфимского банно-прачечного треста (Крупской, 15), установили памятник Феликсу Дзержинскому, разбили сквер и оборудовали автостоянку. Кстати, в здании треста размещалось и его Управление парикмахерских.
Во второй половине прошлого века мне посчастливилось помыться хотя бы по нескольку раз во всех уфимских банях. Сначала еженедельно ходили с отцом в бывшую баню Григорьева (Сталина, 14), а после армии мылся в бане Вахмянина (угол Пархоменко и Чернышевского, 121), которую в начале прошлого века посещал будущий известный бас Федор Шаляпин. От постоянных посетителей бани узнал много секретов и неписаных законов. Переняв опыт людей старшего поколения, стал ходить не тогда, когда у меня было свободное время, а только на следующий день после выходного дня в самой бане. Во-первых, все кругом было чистенько, прибрано, во-вторых, в начале работы бани пар был еще сухой. А это самое главное в банном деле. Тогда действовало негласное правило: ранним утром не заходить в парилку в мокром состоянии. Сухой пар был самым эффективным. Мужики в парилке постоянно ковшиком воды поддавали жару-пару, тем самым поддерживая высокую температуру. На самой верхней полке неимоверную жару выдержать мог не каждый, там аж уши горели. Думаешь, что вот-вот они отвалятся. Бывало, выскочишь из парилки в помывочную, чуть-чуть там посидишь на лавочке, и снова назад — хлестать себя веником. И так было много-много раз, пока хватало сил и выдержки. Зато открывались поры, выходили вредные шлаки из организма. Через час-другой возвращался домой помолодевшим лет так на десять-пятнадцать.
Впрочем, мало кто в Уфе знает, что бани (сауны) в 60-е годы были еще в подвале Дворца спорта на Рихарда Зорге и в Доме физической культуры «Спартак» по улице Пушкина, 120 (ниже Сада имени С.Т. Аксакова). Помню, заслуженный тренер РСФСР по спортивной акробатике, спартаковец Марат Шамигулов однажды произнес в нашем кругу замечательную фразу: «Мыться в ванне — только размазывать грязь по телу». Мудрец Марат Абдуллович знал в этом толк. Спортсмены еженедельно парились в бане, чтобы снять психологическую, мышечную и физическую усталость. Впрочем, штангисты, борцы, волейболисты, баскетболисты, лыжники, велогонщики «Спартака» стояли в очередь за жаром-паром. Хоккеисты и тренеры «Салавата Юлаева» от них не отставали. Кстати, в бане решались и многие деловые вопросы.
Хорошо помню, как мой одноклубник Игорь Пасечник, когда тренировал мужскую волейбольную команду «Энергетик», выступавшую в высшей лиге «А» чемпионата России, ввел банный день. Некоторые молодые игроки, не совсем понимая значение этой лечебно-профилатической процедуры, решили, что баню можно не посещать. Игорь Васильевич объяснил ребятам: он дает выходной не для дополнительного отдыха, а для того, чтобы они после тяжелых физических нагрузок, особенно в предсезонный период, могли привести себя в порядок.
В 80-е годы генеральный директор Башкирского производственного объединения «Прогресс» Евгений Куликов разрешил строить в Уфе цеховые сауны с небольшими бассейнами на головном заводе (в квартале, образованном улицами Коммунистической, Аксакова, Чернышевского, Зенцова). Он хорошо понимал, что рабочие физически уставали от напряженного труда так же, как и спортсмены.
В те же годы горожане понастроили бань в своих пригородных садах. Республиканская партийная власть, узнав об этом, дала указание заставить владельцев бань снести их как самовольные строения. Однако прокуратура не нашла для этого хоть какой-то юридической зацепки. Оказалось, что в стране не было закона, запрещающего строить бани на своих трех-четырех «сотках». Когда вводили коллективное садоводство, в Кремле даже не предполагали, что горожане построят не только небольшие жилые домики, но еще и бани. Поэтому властям пришлось оставить все, как есть. Здесь, конечно же, восторжествовал не столько разум, сколько юридический принцип, относящийся к земельно-правовым отношениям: «Все разрешено, что не запрещено».