«Был вечер задумчиво чудный, как дружья улыбка в лице…»

Минувшая пятница собрала в стенах Башкирского государственного академического театра драмы имени Мажита Гафури огромное число гостей, которые, оставив все дела, поспешили в БГАТД на юбилейные торжества, которые флагман национального искусства республики проводил в честь выдающегося актера, лауреата Государственной премии РФ и Государственной премии РБ имени Салавата Юлаева, народного артиста Башкортостана и заслуженного артиста России, лауреата множества премий, имеющих прямое отношение к театральному искусству, кавалера орденов Салавата Юлаева и Дружбы народов Олега Ханова.

Дата в жизни мастера сцены, которую отмечали и коллеги виновника торжества по творческому цеху, и все профессиональное сообщество, и большой отряд преданных поклонников таланта Олега Закировича, собственно, имела место быть в первой половине минувшего августа, но в силу тех причин, что выпала таковая на лето – отпускной период в любимом для актера Ханова театре, на сцене коего он делал первые шаги в профессии, а годы спустя, с 2012 по 2019-й возглавлял его в качестве художественного руководителя; а также в силу того, что все планы смешала пандемия, было решено перенести чествование юбиляра на осень. И вот где-то после полудня в Башкирский академический стали стекаться людские ручейки – и вот уже в фойе радостным шмелем загудела многоголосая толпа пребывающих в приподнято-праздничном настроении людей с букетами в руках…
…А начинался этот непростой для юбиляра день с того, что особенно дорого Олегу Закировичу, с того, что является некой заповедной частью души актера Ханова – с художественного слова. Потому что открывала юбилейную программу… поэма Сергея Александровича Есенина «Анна Снегина», которую Олег Ханов читал в сопровождении оркестра театра.
Ханов – актер универсальный. Не говорю уж о том, что он свободно владеет как родным башкирским, так и русским языком. Достаточно напомнить читателю о том, что в свое время, после того как Башкирский академический вынужденно покинул режиссер Рифкат Вакилович Исрафилов, Олег Закирович несколько лет успешно работал в Москве, получив приглашение в «Сатирикон», а затем уехал в Оренбург. Не год и не два он занимал ведущие позиции на подмостках Оренбургского драматического театра имени Максима Горького, который возглавил Рифкат Исрафилов. Более того, активно занимался в Оренбурге педагогической деятельностью, подготовив для театра имени Горького достойную смену своих подопечных – выпускников института искусств имени Леопольда и Мстислава Ростроповичей.
Возвращаясь к теме универсальности, добавлю, что Олег Ханов органичен в любом амплуа, будь то высокая трагедия, комедийный жанр, социальная драма или трагифарс. А еще он – выдающийся мастер художественного слова. В свое время мне довелось слышать, как Ханов читал лермонтовского «Демона», а позже он откликнулся на предложение идеологов благотворительного проекта «Детский альбом» и просто блистательно читал с Национальным симфоническим оркестром РБ под управлением дирижера Раушана Якупова две главы из повести Мустая Карима
«Долгое-долгое детство»…
В нем живет чувство слова – бережное, нежное, когда слово или ритмически организованную фразу дарят слушателю, словно любовно выпуская в зал с открытой ладони птенца, который учится летать… Речь Ханова обладает невероятной пластичностью, он на уровне тонких тел ощущает поэтический строй, структуру строфы, наслаждается рифмой, аллитерациями, созвучиями… Для большинства зрителей, которые в БГАТД «ходят на Ханова», то, как их любимый актер владеет словом, не есть новость. Но, к сожалению, далеко не все из них слышали, как Олег Закирович читает лирику; а уж тем более произведения лиро-эпического жанра, к коим и относится есенинская «Анна Снегина».
Признаться, когда я увидела в программе именно это название, то в первую очередь испытала удивление. А чуть позже, по здравому рассуждению, подумала о том, что, возможно, поэма Есенина относится к тем произведениям, которые входят для Олега Закировича в число любимых. И как только он вышел к зрителям – одетый с тонким вкусом, изысканно просто, в жилетке на белоснежной рубашке, «рифмующейся», а, может быть, даже подчеркивающей особенную чистоту, заложенную в имени героини – Анна Снегина, сразу же заворожив зал первыми строчками: «Село, значит, наше - Радово, дворов, почитай, два ста. Тому, кто его оглядывал, приятственны наши места», я почувствовала, насколько близко ему, некогда мальчишке, появившемуся на свет в Архангельском районе, пространство российского села, расположенного в живописном уголке Рязанской области на правом берегу Оки… Ведь под названием Радово у Есенина скрывается его любимое Константиново… И все, о чем рассказывает нам лирический герой поэмы, близко и понятно актеру Ханову, в силу своих человеческих привязанностей и профессиональной наблюдательности и хватки изучившему крестьянские жизнь и быт…
Мне кажется даже, что Олег Ханов, прошедший огромный путь, пожалуй, испытавший абсолютно все, выбрал одно из лучших произведений Есенина не только потому, что ему близки мысли и чувства лирического героя «Анны Снегиной», но и потому, что его и самого чрезвычайно волнует жизнь человека, который может полагаться на самого себя в самых критических обстоятельствах, в период слома привычного уклада, в революционной ситуации, как в случае с поэмой «Анна Снегина». Не стану утверждать это наверное, поскольку не беседовала на сей предмет с юбиляром, просто делюсь с читателем мыслями, посетившими меня…



…Сказать, что Олег Закирович читал потрясающе, значит не сказать ничего. Потому как все, что звучало с импровизированной сцены в фойе второго этажа БГАТД, с невероятной силой искренности, правды и простоты было присвоено актером Хановым. Мы стали свидетелями полного преображения Мастера, который строками Сергея Александровича Есенина рассказывал нам что-то очень важное и сокровенное о себе самом, поднимаясь до высот исповеди. Все звучало идеально – каждая цезура, каждая интонация, каждая рифма, а стихотворный размер у «Анны Снегиной» требует от исполнителя особой точности, поскольку Есенин выбрал столь любимый Николаем Некрасовым амфибрахий… То есть, я имею в виду то, что ритмически организованный текст не должен при публичном чтении рваться. Исповеди, коли уж мы говорим именно о ней, преодолевая сложность рифм, потребно сохранять ощущение естественности и свободно изливаться из самого сердца чтеца. И в этом смысле Олег Ханов тоже был на высоте. Уверена, выбирая именно эту поэму, Олег Закирович углубленно изучил все, что роднит повествование с биографией самого Сергея Александровича – его встречи с помещицей Кашиной, опыт фронтовой жизни, отношения с земляками… И, приняв в себя судьбу поэта – всю, без остатка, присвоив ее, актер сумел выйти на тот немыслимый уровень искренности, когда сторонний человек, слушая чтеца, воспринимает его моноспектакль, как предельно личностное откровение, исповедальный рассказ.
Безусловно, большую роль в этом моноспектакле, очень грамотно срежессированном самим Олегом Закировичем, сыграла музыка, написанная композитором Уралом Идельбаевым, создавшим некий симфонический срез переходной для России, в том числе России крестьянской, эпохи – с голосами земли, созвучиями скромной деревенской жалейки, тихими вздохами мехов баяна и пронзительной темой неслучившейся, нет, просто несостоявшейся любви, отданной гобою (соло на гобое – Татьяна Лютикова)… В замечательном партнерстве работали с Олегом Хановым музыканты небольшого оркестра Башкирского академического театра – тонко, подчас даже прозрачно; проникнувшись несказанной прелестью есенинской поэмы и чутко прислушиваясь к голосу чтеца. А Олег Закирович, всем естеством своим ощущая каждое вступление оркестра, был очень бережен по отношению к инструменталистам. И это было изумительное слияние голоса артиста и звуков музыкальных инструментов…
Все мы сидели замерев, боясь пропустить хоть одно слово, хоть одно мгновение дивного моноспектакля, забыв, что перед нами актер Ханов, но видя перед собой Поэта в снежно-белой рубашечке (как не вспомнить есенинское: «Чтоб за все грехи мои тяжкие, за неверие в благодать положили меня в русской рубашке под иконами умирать»!..), исповедующегося перед нами в том, что несостоявшаяся эта любовь продолжает бередить ему сердце… И откровением из уст чтеца прозвучало в ответ на вопрос деревенских мужиков знакомое всем нам еще со школьных времен, но на сей раз тихое, без пафоса и меди, ошеломившее меня лично в тот момент силой поэтической правды: «Дрожали, качались ступени, но помню под звон головы: «Скажи, кто такое Ленин?» Я тихо ответил: «Он – вы».
…И вот уже обозначенный в программе час «Анны Снегиной» клонится к завершению, я еле-еле расправляю свои намертво вцепившиеся в обложку блокнота пальцы, выдыхая неслышно, и улавливаю ухом, как точно так же чуть слышно выдыхает кто-то из моих соседей. Олег Закирович светло обводит взглядом наши лица, глаза его наполняются слезами, и со сцены в зал устремляется, подобно благодати, финальное: «Далекие милые были. Тот образ во мне не угас… Мы все в эти годы любили, но, значит, любили и нас».
Я сглатываю застрявший в горле ком, мой ближайший сосед платком вытирает хлынувшие из глаз слезы. Зал встает и через драгоценную паузу, словно боясь нарушить воцарившуюся тишину, взрывается аплодисментами.




И ЕЩЁ…
В этот день в адрес юбиляра звучало столько поздравлений, что перечислить всех выступавших просто не представляется возможным. Министр культуры РБ Амина Шафикова зачитала Олегу Ханову торжественный адрес, подписанный Главой Башкортостана Радием Хабировым. Виновника происходящего приехали поздравить земляки, друзья из Оренбургского театра, из театра имени Галиаскара Камала, театров республики, во многих из которых Олег Закирович работал, ставя как режиссер спектакли, пришли коллеги из творческих коллективов, действующих в Уфе, представители Государственного Собрания – Курултая РБ, Администрации столицы, Республиканского комитета профсоюза работников культуры…
А вечером, Олег Ханов вышел к своему любимому зрителю в роли Ажмагула – одного из героев спектакля «Похищение девушки», поставленного по комедии Мустая Карима режиссером Ильсуром Казакбаевым.