Мудрые уроки Софьи Захаровны

Не запомнила ни темы этого конкурса школьных сочинений, ни фамилий тех, кто был в жюри вместе со мной, в памяти только впечатление, оставшееся от знакомства с главным организатором детского творческого соревнования и председателем «судейской бригады». «Меня зовут Софья Захаровна Болховских», - представилась элегантная дама, от ладной фигуры которой и живого милого лица так и веяло энергией действия. Я шла отказываться от лишних общественных хлопот, под завязку загруженная работой в редакции не так давно созданной газеты «Вечерняя Уфа», а домой явилась с кипой ребячьих высказываний по предложенной проблеме, видимо, задевающей их за живое, если листков с пометкой «на конкурс» оказалось множество.

Дальнейшее знакомство с Софьей Захаровной высветило именно это ее основное качество – умение и на своих учительских уроках в школе №71, и на методических чтениях для педагогов-словесников, и в телевизионных дискуссиях, где выступала ведущей, и в газетных публикациях ухватить тот остро-злободневный «камешек преткновения», вокруг которого вертится людской интерес.
О методическом семинаре для учителей литературы, который по пятницам она проводила вместе с другой, тоже мастеровитой словесницей Лидией Ивановной Башинской, в Уфе ходили легенды. И это не преувеличение, потому что после восторженных отзывов сначала педагогической братии из Орджоникидзевского района, откуда и были обе кудесницы-филологини, к слушателям присоединились соседи-калининцы, а потом из разных концов города стали ездить в черниковские пенаты учителя десятками, превратив эти занятия в общегородские. Одна из постоянных их участниц из школы №15, что на противоположном конце Уфы, близкий мне человек Раиса Галиевна Сайфуллина не раз признавалась, что это творческое общение в 90-е годы в какой-то мере поменяло ее взгляд на значимость профессии учителя – захотелось добиваться если не совершенства, то устремления к нему. Семинар раскрыл новые грани в казалось бы известных классических произведениях, повлиял на увлеченность поэзией серебряного века, сбросил идеологические шоры с целого ряда книг советских писателей, укрепив в сознании, насколько высокий заряд нравственной чистоты и великой истины содержит русская литература как мощная и талантливая часть мировой культуры. Такой вывод после бесед мудрой Софьи Захаровны и ее верной последовательницы Лидии Ивановны дорогого стоит, тем более что с той поры прошли десятилетия, а память и благодарность живы.


Знакома я и с их более молодой соратницей Аллой Ивановной Яровенко, чье учительское мастерство тоже шлифовалось на чудо-пятницах. Она не только в свое время взахлеб расхваливала фонтанирующую интересными идеями «пару метрэсс», но и пригласила к себе на открытый урок как на практикум после теорий, захватывающих смелостью предположений и умозаключений. Меня ожидал сюрприз, который вогнал в краску. Оказывается, ее ученики прочитали две книги моих детективов, в которых действует следователь Михаил Карпонос, и на уроке устроили моему герою посвящение в литературный клуб сыщиков, разыграв в лицах Шерлока Холмса, Мегрэ, Пуаро, мисс Марпл и моего Карпоноса, который отвечал на вопросы опытных коллег по содержанию книг Конан-Дойля, Жоржа Сименона, Агаты Кристи и… Аллы Докучаевой. Когда рассказала Софье Захаровне о «коварстве» Яровенко, она зааплодировала своей молодой коллеге, придумывающей для школяров замечательные игры на наблюдательность и внимательное чтение.


Несколько лет Болховских работала в литературной части Русского драматического театра и тогда особенно тесно была связана с «Вечеркой», сочиняя заметки о будущих спектаклях и творческие портреты актеров. На журналистском поприще она звезд с неба не хватала, ей гораздо больше удавались устные выступления. Она была остроумна, неожиданна в своих взглядах и выводах, мастерски владела аудиторией. Выпускники Башгоспединститута не забыли ее спецкурсы по русской литературе. Одна из них рассказала, что в перерыве между парами Софья Захаровна выходила покурить, и студенты полагали, дескать, эта привычка осталась с фронтовых лет. Может, так и было. Когда началась война, Софье шел 17-й год, ее семья бежала из-под самого пекла фашистского нашествия на нашу страну. Она особо не делилась этими горькими страницами своей биографии, но какие-то моменты достигали чьих-то ушей – что потеряла своих близких, что сама еле спаслась, что и повоевать довелось. Наверное, недаром фронтовики не особо распространялись про тяжкое воинское прошлое, оно лишь острее вырисовывало их стремление к миру, к жизни под ясным небом. Не исключено, что по этой причине и Софья Захаровна смотрела не назад, а вперед, была улыбчива, жизнерадостна, доброжелательна, находила общий язык с молодежью, с учениками, планировала еще что-то полезное сотворить в жизни. Но судьба распорядилась иначе, а скорее то фашистское нападение, та жестокая война, что отняла родных, поломала молодость и надорвала сердце, которое остановилось раньше, чем могло бы и должно бы. 20 лет тому назад…